Сильвио затянул ремень как можно туже и, придерживая шпагу, поспешно удалился в кормовую галерею. Через некоторое время оттуда прибежал капитан Пантоха. — Это неслыханно! — возмущался старый моряк, потрясая кулаками. — Мало того, что вы без суда казнили члена моей команды, уничтожили судовой журнал и заперли меня в каюте, так еще сломали румпель. Вы знаете, сколько времени уйдет на починку? — Опять ты, старый репей, — сквозь зубы процедил кабальеро. — Что ты мелишь? Начерта мне твое хозяйство. Для меня и моих братьев этот корабль святое место. Без него мы останемся здесь на… — тут итальянец наконец опомнился и, схватив Пантоху за плечи, хорошенько встряхнул. — Какой румпель? Тот, что отвечает за маневренность? — Это варварство! Вы не Юлий Цезарь, чтобы уничтожать за собой корабли. Синискалько оттолкнул Пантоху и побежал на корму. Схватив с бочки горящий масляный светильник, магистр стал спускаться по лестнице в трюм. В чреве каравеллы было тепло и сухо. По пути Синискалько попадались бочонки с водой и большие бочки солонины. Перешагнув через мешки с сухарями, он вошел в кормовое отделение и дотронулся до торчащего из прямоугольного отверстия обломка деревянного бруса. — Я же вам говорил, — запыхавшись, произнес подоспевший следом Пантоха. — Перебито напополам, а перо плавает за бортом. Это какие рыбьи мозги нужно иметь, чтобы сотворить такое? Как мы теперь вернемся домой? За спиной раздались шаги. Пантоха и Синискалько оглянулись. — Ваша светлость? — осведомился Сильвио. Он и еще три рыцаря пришли к ним из противоположной части трюма. В руке каждый держал светильник. — Мы слышали треск и подумали… — начал было Сильвио. — Правильно подумали. Кто-то из ваших сломал руль! — перебил Пантоха, уткнув кулаки в бока. — Совсем из ума выжил? — набросился на капитана итальянец. — Головой подумай, старик! Для того чтобы сломать руль, сила нужна нечеловеческая. Воцарилось молчание. Один из рыцарей схватился за шпагу. Двое других переглянулись. — Что все это значит? — произнес итальянец, проведя большим пальцем по лезвию короткого абордажного меча. — Это значит, что они здесь, — ответил Синискалько, поспешно направляясь к лестнице. — У вас есть приказ. Готовьте мортиру и ждите сигнала. Действуйте! — Будет исполнено, — дрожащим голосом отчеканил Сильвио. Итальянцы вернулись на исходные позиции, оставив Пантоху одного в темноте. Скоро наверху зазвучали голоса, раздался топот ног. Команда готовилась к нападению. Старый капитан долго стоял неподвижно, пока не услышал под ногами глухое постукивание. Складывалось впечатление, что кто-то ползает прямо под килем. Звук множился, постепенно превращаясь в барабанную дробь. Внезапно сбоку сверкнул огонек, похожий на вспышку молнии. Капитан повернулся и в страхе попятился назад. Сквозь обшивку корабля просочился голубой туман. Пантоха едва не лишился рассудка, когда мимо проплыла призрачная фигура девушки-индианки. Фантом исчез так же быстро, как появился. Перекрестившись, старый капитан второпях спрятался за груду бочек и затаился. * * * Они напали внезапно. Синискалько поднялся на корму, с тупым отчаянием наблюдая, как неведомая сила затягивает обе лодки и все каноэ под воду. Оставшиеся в лагере люди оказались отрезанными от корабля. В тот же миг на берег из воды стали выходить мускулистые фигуры. Синискалько успел насчитать больше десяти. С виду обыкновенные индейцы, только безоружные и очень быстрые. В свете костров и факелов они бросались на конкистадоров. Раздался предсмертный крик дозорного, сброшенного с башни на деревянные колья. Людей охватила паника. — Не отступать! Стоять насмерть! — выкрикнул Синискалько, заметив, что из реки на корабль взбираются десятки темных силуэтов. — Держаться ближе к центру палубы! — раздавал приказы капитан Бернардо, суетившийся внизу. — Дальше от бортов. Еще дальше! Не разбегаться. Итальянцы и испанцы, вооруженные шпагами, баграми и арбалетами, с обеих сторон пятились к грузовому люку в центре палубы. Моряки на носу оставили свои позиции и побежали к товарищам. Как и ожидал Синискалько, враги перемахнули через фальшборты практически одновременно, но сделали это двумя волнами. Первая, оказавшись на палубах, поскользнулась на разлитом вдоль бортов оливковом масле. Вторая приземлилась на них и устояла. — Огонь! — скомандовал Синискалько, ударив каблуком по палубе. Из проема кормовой галереи под навес выбежали пять аркебузиров. Каждый встал в стойку и прицелился. Грянул залп, и пять пуль вонзились в плоть демонам. Ударом шпаги Синискалько перерубил линь, привязанный к перилам. Сверху на палубу посыпались десятки ведер и бочонков, наполненных святой водой. Многие нападавшие были обрызганы с ног до головы. Смуглая кожа запенилась и зашипела, словно пиво. Выстрел аркебуз был сигналом ко второму этапу обороны. Подняв спрятанные на палубе ведра, конкистадоры окатили корчившихся от боли врагов, после чего бросились в лобовую атаку, громко читая литанию святому Виталию. Многие из нечестивцев сильно обгорели и дымились, словно куча сырых листьев. Те же, кому достался целый ушат, и вовсе лежали без движения, прожженные до самых костей. Остальные, заткнув уши, пятились к фальшбортам. — Тесните их! Не дайте им уйти! Убейте как можно больше! — закричал Синискалько, воодушевленный успехом. Но враги не собирались уходить. Взбешенные гибелью собратьев, преодолев агонию и страх перед молитвой, они набросились на ряды итальянцев подобно стае голодных волков. Тут их ждал новый сюрприз. Касаясь освященной брони, в которую были облачены рыцари, нечестивцы испытывали неописуемые мучения. Обжигая ладони, теряя пальцы, они хватали итальянцев и в ярости ломали их пополам. Швыряли в реку живых и мертвых, выворачивали конечности и вдавливали в палубу, отправляя в поминальник все новых и новых защитников каравеллы. Итальянцы отвечали ударами шпаг и алебард, отрубая обугленные руки. Моряки били чудовищ веслами и кололи баграми. Слышались щелчки арбалетов и выстрелы аркебуз, хруст костей и шарканье ног. Палуба превратилась в бурлящий котел. Ужасные индейцы теперь карабкались и по корме. За спиной у Синискалько они появились внезапно. Генерал-капитан едва успел опустить забрало. Последовал сильный удар в грудь и конкистадор попятился, завалившись на фальшборт. Две смуглые фигуры кинулись было к нему, но итальянец уже пришел в себя. Шпагой и дагой он расчистил себе путь к лестнице. Отражая выпады прущих отовсюду врагов, Синискалько отметил, что со сторожевым отрядом на берегу покончено. Моряки и рыцари лежали в грязи мертвые, а их убийцы подплывали к правому борту. Вонзив освященное лезвие в глотку ближайшему индейцу, он сбежал в гущу сражения, на ходу отдавая приказ подготовиться к третьему этапу обороны. Схватка теперь шла только на палубе. Корма была захвачена. Даже из трюма доносились звуки битвы. По-видимому, противник догадался забраться туда через пушечную бойницу, которую они забыли заколотить после побега Альвара. Синискалько поспешил на помощь Сильвио, который в это время уже должен был выстрелить из мортиры. Спустившись вниз по лестнице, он увидел как в дальнем конце трюма, в зареве светильника, мечутся его люди. — Не ходите туда, — шепотом предупредил Пантоха, выглядывая из-за бочек, подле которых прятался и падре Умберто. — Закон жизни суров. Не имеющий лодки да утонет. — Старый трус! — бросил генерал-капитан, ударом ноги опрокинув на охнувшего старика бочонок. — Чтоб больше я этого не слышал! Подоспев к месту схватки, Синискалько увидел лежащего на мешках итальянца с перебитым горлом. Сам Сильвио, бледный и слабый, сидел в темноте, схватившись за израненный затылок. Рядом валялись трупы двух нечестивцев. Выжившие рыцари кружили вокруг старой мортиры, к изумлению генерал-капитана отбиваясь от какой-то тощей девки. На глазах магистра смуглая индианка опрокинула одного рыцаря и схватила за горло другого. Молодой итальянец выронил абордажный меч. Синискалько без раздумий вонзил ей в спину дагу. Та ответила таким мощным ударом, что генерал-капитан отлетел вглубь трюма, едва не сломав позвоночник об угол ящика. В тот же миг острые пальцы вонзились юноше в затылок. Раздалось противное бульканье и свист. Итальянец закатил глаза и беспомощно задергал ногами, тщетно сопротивляясь непонятной силе, которая впитывала содержимое его черепа. Синискалько потребовалось несколько мгновений, чтобы подняться, схватить меч и отсечь демонице голову. — Ты живой? Отвечай! — спросил он Сильвио, глядя на труп индианки, продолжавший шевелиться под ногами. В ответ конкистадор моргнул и попытался встать. Ему помог другой итальянец. — Мы пытались их остановить, но она была такой сильной, — оправдывался рыцарь, усадив маэстре де кампо на ящики. — Сильнее, чем остальные. Сильнее, чем сам дьявол! Синискалько не слушал. Дернув за линь, он открыл грузовой люк. С краю свесилась чья-то окровавленная рука. В трюм упали капли дождя, потекли ручейки крови. Смертельная схватка наверху продолжалась. Не дожидаясь пока намокнет порох, генерал-капитан схватил светильник и поднес его к затравочному отверстию. Прогремел выстрел. В вертикально поднятом стволе мортиры не было снаряда, только порох и дымчатые вещества, собранные падре Умберто с берега реки. Палубу и трюм заволокла густая пелена. Последний штрих обороны был завершен. По приказу капитана Бернардо конкистадоры встали спина к спине. Продолжая отражать натиск противника, они старались опрокидывать демонов на залитую святой водой палубу. Все скользили на масле, падали и, сцепившись, точно псы, катались по гладкому дереву, разя друг друга кинжалами и зубами. В этой схватке люди продемонстрировали непоколебимую стойкость, сражаясь ничуть не хуже жутких созданий. Постепенно сопротивление врага начало слабеть. Поднявшись наверх вместе с Сильвио и рыцарем, Синискалько с радостью заметил, что чудовища теперь прыгают за борт. Вслед им полетели арбалетные болты и пули. Надо было отдать должное мужеству рыцарей и тем более моряков. Все сражались как герои. Это была победа, но какой ценой. Глядя на задымленную палубу, густо покрытую окровавленными телами, генерал-капитан понял, что они потеряли добрую половину команды. И все-таки — победа! Синискалько облегченно вздохнул. Если бы его не предупредили о нападении, к утру «Сарагоса» превратилась бы в корабль-призрак. — Простите, ваша светлость, — с трудом произнес Сильвио. — Я подвел вас. — Ты жив. Спасибо и на том, — не оборачиваясь, ответил генерал-капитан. Теперь на счету был каждый человек. Обойдя труп аркебузира, лежащий у входа в галерею, он вышел на середину палубы и осмотрелся. Подозвав капитана Бернардо, Синискалько приказал ему принести из каюты капитана карту, на которой были изображены семь городов. Сильвио тем временем отнял руку от окровавленного затылка, показав итальянцу царапину. — Вам повезло, сеньор, — ободряюще произнес рыцарь. — Рана неглубокая. Я принесу свиное сало. — Пить хочется, — пожаловался маэстре де кампо, жадно глотая воздух. — И голова раскалывается. Наверное, заражение. — Утром мы выступаем. Нужно атаковать город, пока они не опомнились, — во всеуслышание объявил Синискалько, расхаживая по палубе и разглядывая почерневшие тела агрессоров. — Целый город с горсткой раненных? — переспросил итальянец. — Да. Они бросили в бой все силы и проиграли. Теперь перевес на нашей стороне. — Откуда вы знаете? Из галереи вышел Умберто Латура. Чуть живой, францисканец шел по палубе и непрерывно крестился, в ужасе косясь на дымящиеся трупы. За ним попятам следовал капитан Пантоха. Капитан был напуган и разъярен, но пока не знал какому чувству дать волю. Он приблизился к генерал-капитану и приподнял кулаки так, словно собирался померяться с ним силами. — Не более реальные, чем любые другие демоны в сознании старика? — смело произнес моряк. — Мы имеем дело с индейскими колдунами? Так было сказано? Вы лжец. Да снизойдет на вас антонов огонь! — Как ты сказал? — супил брови Синискалько. — Как смеешь ты! Мне бы следовало прирезать тебя, старый репей! Капитан горько усмехнулся, уткнув кулаки в бока, но от дальнейших нападок воздержался. Вернулся Бернардо с картой. Синискалько молча развернул кожаный пергамент и с гордостью показал им то, что знал сам. Итальянцы удивленно переглянулись. Перед ними была та же самая карта, только кто-то нарисовал на ней чернилами ориентиры — болото, реку, подвесной мост, лес, город и каменную арку. От арки тянулся длинный луч, конец которого упирался в ступенчатую пирамиду с деревом на вершине. * * * Октябрь 1514 года, Сибола. Открыв глаза, Альвар почувствовал на лице ночную прохладу. Все это время он спал на скамье, на мешках с соломой, заботливо укрытый теплыми шкурами. Шпага и кинжал лежали рядом на столе. Вокруг темнота. Кусок неба, видневшийся в проеме арки, был усеян звездами. Альвар понял, что находится в том самом помещении, которое не так давно покинул. Или давно? Он попытался встать и сразу пожалел об этом. Затылок пронзила тупая боль. Опустившись на мешок, служивший ему подушкой, идальго постепенно ощутил тошноту, потом к ней присоединилась жажда и, наконец, томительная тяжесть в животе. Последний раз он ощущал подобное, когда его похитили и принесли сюда. Значит, прошел как минимум день с того момента, как он ушел искать выход и встретил ту девушку. Кое-как поднявшись, Альвар вышел на террасу. Там он приспустил шоссы и без стыда оросил ступени священной пирамиды. Двигаться сразу стало легче. Вернувшись обратно, он вдоволь напился из каменной чаши, взял с мраморного стола несколько кусков сушеного мяса, фруктов, уселся на скамью и стал есть. Прошел час. Плотно поужинав и размявшись, конкистадор затянул ремень, на котором висела шпага. Он устал ждать посетителей и уже собирался выйти, как вдруг каменная плита с рокотом уползла в стену. В проеме стоял патлатый индеец. В руке он держал факел. От внимания Альвар не ускользнуло то, как изменился туземец. От прежней уверенности не осталось и следа. Взгляд обреченный, как у человека, которому зачитали смертный приговор. Правая щека была сильно обожжена. На груди шесть черных шрамов. — Вы хорошо себя чувствуете? Священная Праматерь просит вас к себе, — произнес индеец, вялым жестом подозвав идальго. — Как можно скорее. Мы не можем больше ждать. — Не могу понять, что произошло? — потирая затылок, отозвался Альвар. — Зачем та девушка на меня напала? — Новообращенные плохо себя контролируют. Вам повезло, что один из братьев успел ее от вас оттащить. — Надеюсь, она не станет преследовать меня. — Вам не стоит об этом беспокоиться. Девушка мертва. Многие из нас погибли. — Наверное, я слишком долго спал, — вслух произнес Альвар, разглядывая узкие черные полосы на груди дикаря. Вне всяких сомнений, то были следы от ударов шпагой. — Следуйте за мной.