— Прекрати! — воскликнула она. Оказалось, что надкусанный пирожок в ее руке приобрел форму цветка. Никита смотрел на это с легкой улыбкой, и Еве казалось, что он ожидает демонстрации и их с Ликой способностей. Но вслух он об этом не попросил, а сами они делать ничего не стали. После того как все закончили есть, Никита позвонил в колокольчик, и в зал тут же вошла нянюшка, вероятно, все это время стоявшая под дверью. — Проводи гостей в покои. Думаю, мы сначала отдохнем с дороги, а потом уже будем тут осматриваться. Идет? — обратился он уже к ребятам. — Давай мы сначала обговорим план? — сказал Жаров, глядя на Никиту в упор. Валера покосился сперва на Женьку, потом на Никиту и согласно кивнул. — Запросто. Сейчас отдыхаем, потом я вам тут все по-быстрому показываю — вряд ли вы решите упустить возможность осмотреться в сказочном мире, а потом я набираю лунного света и отвожу вас обратно. — И сколько времени ты запланировал на экскурсию? — с нажимом произнес Жаров. — Ну, по-хорошему, дней семь-девять, — пожал плечами Никита. — Ты что? Мы не можем задержаться на столько! — воскликнула Ева, в эту минуту начисто позабыв о своем желании разгадать тайну человека в плаще. Если она не позвонит Илье в ближайшее время, тот будет волноваться. Он ее, конечно, прикроет перед родителями, но заставлять брата беспокоиться лишний раз Еве не хотелось. К тому же у нее было смутное чувство, что Никита что-то недоговаривает, и она понимала, что успокоится только тогда, когда они вернутся в академию. Как отнесутся в самой академии к этому походу, тоже было не совсем понятно. Еве очень не хотелось терять место в летней школе, потому что это подразумевало потерю возможности дальнейшего обучения при РАВ. С другой стороны, она понимала, что опыт, который они могут приобрести здесь, поистине уникален. Если бы только знать наверняка, что Никите можно верить! — А почему не можете? — искренне удивился Никита. — Нас потеряют, — ответила Лика, будто не она в темном коридоре говорила, что не прочь потеряться. Никита мазнул по ней взглядом и повернулся к Валере: — Ты тоже не собираешься воспользоваться возможностью задержаться здесь? Тем более, время в том мире течет медленнее. Вас никто не хватится еще дней десять. — Ты серьезно? — нахмурился Валера, явно обдумывая предложение. Никита кивнул и, вновь зевнув, поднялся из-за стола. — В общем, вы думайте. Сейчас отсыпаемся, отдыхаем. Я все равно сегодня никуда не пойду. Обо мне спросите у слуг. В покоях будет колокольчик. В него позвоните, и к вам кто-нибудь придет. С этими словами Никита протянул руку Валере, и тот ее без колебаний пожал. Обойдя стол, он протянул руку Женьке. Женька тоже не стал избегать рукопожатия. По пути Никита обнял стоявшую в дверях нянюшку и скрылся в коридоре. — Пойдемте, — без улыбки сказала женщина, и Еве снова стало неуютно. — Интересно, почему няня Никиты так напряглась из-за того, что он нас сюда привел? — шепотом спросила Ева у Лики, когда они шли по замку вслед за женщиной. Портреты людей в старомодных костюмах на стенах сменились гобеленами с пейзажами и сценами охоты. Еще здесь были иллюстрации из сказок. Только узнавались они с трудом, потому что, например, серый волк, на котором скакал Иван-царевич, был больше похож на оборотня, а не на обычного лесного волка. А богатырей, выходивших из морской пены за дядькой Черномором, было явно намного больше тридцати трех. — Все опочивальни готовы. Выбирайте любые. Нянюшка остановилась в одном из коридоров и указала им на четыре совершенно одинаковые двери, располагавшиеся по две с каждой стороны. Расстояние между ними было такое, что размер опочивален явно соответствовал размеру обеденного зала. Ева вмиг почувствовала себя очень маленькой в этом просторном коридоре рядом с этими огромными, метра четыре высотой, дверьми. — А можно мы разместимся в одной комнате? — обратилась Лика к женщине, и Ева испытала приступ благодарности за то, что Лика избавила ее от необходимости просить о том же. — Как изволите. В гардеробе чистая одежда, в умывальне есть все, что нужно. Если что-то понадобится, позвоните в колокольчик. Женщина чуть склонила голову и, прежде чем уйти, посмотрела на Еву долгим взглядом. — Слушайте, — стоило женщине скрыться из виду, как Лика схватила одной рукой ладонь Евы, а второй — стоявшего рядом с ней Жарова, — либо мой дар начал барахлить, либо этот замок… Очень странный. — Я за второе, — заметил Жаров, а Лика продолжила: — Слуги накрывали на стол, но моей ложки будто бы никто никогда не касался. — Может, они накрывали в перчатках? — предположил Валера. — Это же не общепит. И я не видела ни на ком перчаток! — воскликнула Лика. — Но самое главное: перед уходом я коснулась ложки, которой ела Ева. И тоже не увидела ничего. И Женьку по его ложке не увидела. А вот тебя увидела, — она выпустила руку Евы и ткнула в грудь Валерку, будто он был во всем виноват. — Ничего не понимаю, — пробормотала Ева. — В домике Никиты ты же вроде бы видела, что я касалась посуды. — То-то и оно. Лика, по-прежнему держась за руку Жарова, направилась к ближайшей двери. Женька пошел за ней. Коснувшись ручки, Лика выдохнула: — Может быть, здесь каким-то образом сбываются наши мечты? Я так хотела от этого избавиться — и вот, — она выпустила ручку и немного растерянно посмотрела на Еву. Вопреки желанию избавиться от своих способностей, сейчас Лика не выглядела счастливой. Как там сказал Никита? Дар — это часть нас. — Нам нужно просто понять, чем именно я отличаюсь от остальных, — решительно сказал Валера. — Может быть, Лика продолжает тебя видеть, потому что вы из одной школы и она к тебе… Привыкла? — предположил Женька. — Так себе объяснение, — фыркнула Лика, выпуская наконец его руку. — Мы с Голосовым, дай бог, парой десятков слов перекинулись за все годы. — Подтверждаю, — Валера сложил руки на груди, задумчиво глядя прямо перед собой. — Короче, предлагаю реально отдохнуть, а потом уже над этим подумать, — пробормотал Женька. — Лично я уже ничего не соображаю. — Аналогично, — вздохнул Валера. Женька толкнул ближайшую дверь и обернулся к Еве, будто хотел что-то сказать. Но, так ничего и не сказав, исчез в комнате. Валерка некоторое время неловко топтался перед соседней дверью, явно не зная, как распрощаться. — Вы только без нас никуда не ходите, ладно? — наконец сказал он и взялся за ручку двери, а потом неожиданно улыбнулся: — Не думал, что девчонки могут быть такими боевыми и классными. — Это ты еще не все видел, — в своей манере огрызнулась Лика и, улыбнувшись, добавила: — Хороших снов тебе. Глава 25 Лунный свет Комната, как и предполагала Ева, оказалась огромной. Солнечный свет едва проникал сюда сквозь щель между тяжелыми шторами. Справа у стены стояла гигантская кровать с золотистым балдахином. Слева располагалось зеркало в полный рост. Еще здесь был большой гардероб, комод, а у окна виднелся кофейный столик с парой кресел. Лика дотронулась до всего, и снова с тем же результатом. — Да здравствует мир без волшебства! — воскликнула Лика и широко улыбнулась. — Не знаю, что за баг и почему я вижу Валерку, но какой же это кайф наконец спокойно дотрагиваться до предметов. Ее взгляд упал на лежавшую на кровати ночную рубашку. — Интересно, пацанам такие же выдали? — прыснула Лика. — Скорее всего, — улыбнулась Ева, представив мальчишек в этом одеянии. В комоде оказалась целая стопка ночнушек. Умывшись и переодевшись, они забрались в кровать, на которой, помимо целого вороха подушек, оказалось аж три одеяла разной толщины. Спихнув одно из одеял в ноги и поделив между собой оставшиеся два, они наконец устроились на пуховой перине. — Тут спать впятером можно, — сонно пробормотала Лика. — Я бы одна в такой комнате жить не хотела. — Наверное, если так жить с детства, то нормально. Ева вспомнила их двушку. Пока Илья жил дома, им приходилось делить одну комнату. А вот Никита с самого детства жил вот так: в замке, в котором потеряться можно. — Лик, а ты вправду рада, что избавилась от своего дара? — спросила Ева, глядя в потолок. Ее это действительно волновало. Лика некоторое время молчала, и Ева успела было решить, что та уснула. — Знаешь… Я правда его ненавижу, — наконец тихо сказала Лика. — Этот дар есть у моей бабушки, а у мамы нет. Знала бы ты, как бабуля радовалась, когда оказалось, что я его унаследовала. Она мне, мелкой, кудель какую-то волшебную в руки сунула — я как давай орать как резаная. Еще не говорила, объяснить не могла. Не помню, что я там увидела, но помню, что испугалась сильно. Когда у нас волшебства вокруг стало поменьше, мне полегчало. Но в школе все равно иногда проводили семинары по волшебству, опыты всякие показывали. Ну, как у всех, знаешь? Сапоги-скороходы, шапка-невидимка. Они вроде и не совсем волшебные по сравнению с настоящими, но мне хватало. Дотронешься — а там все, кто их когда-то держал. Как в калейдоскопе. А на первом плане всегда что-то страшное. Что-то, что испугало державшего артефакт. Это сложно объяснить. — Всегда только плохое? — участливо спросила Ева. — Иногда бывало что-то счастливое. Я думаю, что могу улавливать самую сильную эмоцию. Просто как-то выходит, что самая сильная эмоция — это страх. Может, это не всегда так? Я не знаю. — Может, как-то научиться с этим работать? Чтобы видеть, только когда хочешь, или же уметь вытаскивать не страх, а… Радость, счастье. — Ев, я не ты и не Валерка. Я действительно ненавижу волшебство. Вот ты здесь вся светишься, как будто тебя чудеса за каждым углом поджидают. Даже когда за тем углом какая-нибудь гадость типа анчутки или этой их полузмеи, — Лику передернуло. — А у меня сердце от страха замирает при мысли, что здесь все предметы волшебные. Поэтому сейчас у меня как будто камень с души свалился. Я снова нормальная. Понимаешь? Я могу расслабиться наконец. — Ага, — сказала Ева, потому что не знала, что еще сказать.