— Мед пила? — быстро спросил Никита. — Нет, только чай на травах, — испуганно ответила Лика. — Это хорошо. Чай просто лечебный, — кивнул самому себе Никита и вдруг сказал: — Ну все, поиграли и хватит. Уходим. Его голос при этом прозвучал так, как будто он был командиром отряда, а они все были обязаны беспрекословно подчиниться. Еве это не нравилось, но Валера поудобнее перехватил Жарова и спросил у Никиты: — Поможешь? — Само собой, — ответил тот и, оттеснив Лику с Евой, подхватил Женькины ноги. — На счет «три». По прямой не бежим. Там, стоит мимо вон той коряги пройти, болото появится, а если его проскочить, то частокол встанет. А после уж ров. Но до рва никто не доходит обычно. Поэтому двигаетесь за мной. Лика сглотнула и крепче сжала Евину руку. Если бы Никита не пришел, они бы побежали к лесу по самому короткому пути, мимо той самой коряги. — На счет «три». Все за мной, и ни за что не оглядывайтесь на избушку. Услышали? Они втроем синхронно кивнули. Препираться больше не хотелось. Очень хотелось жить. — Только ты его за ноги держишь, и опять он получится ногами вперед, — в отчаянии пробормотал Валера. Никита бросил на Жарова короткий взгляд и сказал: — А ему уже все равно, — и не успел никто из них и рта раскрыть, как он скомандовал: — Раз, два, три! — Мамочки, — выдохнула Лика, выбегая вслед за мальчишками. Ева выскочила из избушки последней и, поскользнувшись на мшистом порожке, упала на одно колено. Лика бросилась было ей помогать, но Никита, почему-то совсем переставший заботиться о конспирации, крикнул: — Не оборачивайся! И Лика замерла. — Я в порядке. Беги, — сказала Ева, поднимаясь на ноги и радуясь тому, что Лика не успела обернуться. «Не оборачиваться! Не оборачиваться!» — повторяла она себе, глядя исключительно на Валерину спину, в то время как над полянкой начался конец света. Глава 18 Мертвая вода, живая вода Никогда в жизни Ева не предположила бы, что карканье ворон может быть таким оглушительным. Звук дезориентировал. Хотелось просто закрыть уши и, упав на колени, уткнуться лбом в траву. С каждым шагом это желание возрастало. — Налево! Налево! И не оборачиваемся, — закричал Никита. Ева отвела наконец взгляд от травы, к которой, оказывается, успела наклониться, и сосредоточилась на черной куртке Никиты. Это немного привело ее в чувство. Никита с Валерой резко свернули влево и, стоило Еве свернуть туда же вслед за едва дышавшей Ликой, как желание уткнуться в землю вдруг пропало. Ее спина так резко распрямилась, что в пояснице что-то хрустнуло. — Что это было? — в панике воскликнула Лика, которую мотнуло назад с такой силой, что Ева едва успела ее подхватить. — Потом объясню! — крикнул Никита, которого за карканьем воронья было едва слышно. Над ними что-то просвистело, и, подняв голову, Ева увидела крупную птицу. К ее ужасу, птица, сложив крылья, спикировала на мальчишек. Валера резко пригнулся, вскрикнув, но Никита ответил: — Не останавливайся. Это морок. Его нет. Стоило ему это сказать, как птица, вновь начавшая набирать высоту, будто рассыпалась на пиксели, как в компьютерной игре, а потом и вовсе исчезла. Краем глаза Ева заметила, что на них начали надвигаться деревья. Они шагали, вырывая корни из земли, и тянули в их сторону ветви. — Опять морок! Все вокруг — морок! — прокричал Никита. — Просто бежим. — С ума сойти, — прокомментировала Лика и тут же взвизгнула, когда прямо из-под ее ног выскочило какое-то крупное животное, то ли волк, то ли собака, которому просто неоткуда было взяться. — К яблоне. Не оборачиваемся. Никита командовал так, будто бегал тут каждый день. Он свернул к той самой корявой яблоньке, которая раньше показалась Еве жутко неуместной на этой полянке. Добежав до яблони, Никита сказал: — Кладем его. Валера беспрекословно выполнил указание и присел на корточки, чтобы проверить Женькин пульс. Никита в это время сорвал с дерева ближайшее яблоко и скороговоркой выдал: — Матушка Яблоня, укрой нас своими ветвями. Лика, которая стояла, согнувшись и уперев руки в колени в попытке отдышаться, подняла на него обалдевший взгляд и покосилась на Еву. — Отведай сперва моего яблочка, — ко всеобщему удивлению, ответила Яблонька, и Никита, до этого нетерпеливо пританцовывавший у низко склоненной ветки, откусил от яблока, даже не дожидаясь, пока Яблонька договорит. Сунув надкусанное яблоко Валере, он распорядился: — Кусаешь, проглатываешь и даешь дальше. Лика бросила на Еву выразительный взгляд, будто спрашивая: «Он псих?» Однако стоило Валере, торопливо откусив от яблока, передать его ей, Лика, пусть и со скептическим видом, все же откусила от румяного бока и сунула яблоко в руку Еве. — Под ветви. Быстрее! — поторопил Никита, и Ева не поверила глазам. Подхватив Женьку под мышки, Никита шагнул к стволу, не обращая внимания на ветки, и буквально растворился в воздухе. Яблоня не просто прикрыла его ветвями — пространство вокруг дерева как будто изменилось и поглотило мальчишек. Ева откусила от яблока и начала торопливо жевать, чувствуя, как сводит челюсти от того, насколько кислым оно оказалось. Все еще не до конца веря в происходящее, она шагнула вслед за исчезнувшей Ликой. Законы физики здесь действительно были безжалостно попраны: у ствола корявой и не слишком раскидистой яблони вдруг оказалось столько места, что можно было спокойно разместиться всей компанией. Ветви опустились до земли, образуя шатер и скрывая их от посторонних глаз. — Огрызок можешь бросить, — махнул рукой сидевший на корточках Никита, заметив в ее руке недоеденное яблоко. Бросать волшебный огрызок Ева не решилась, поэтому, нагнувшись, аккуратно положила остатки яблока на землю. Воронье карканье, раздававшееся снаружи, стало слышнее. Никита привстал, вглядываясь в крону, за которой не было видно совершенно ничего. Пригнувшись, потому что в полный рост выпрямиться не мог, он добрался до Евы, а точнее до отложенного ею огрызка яблока, поднял его с земли и вдруг бросил наружу. Замер, будто к чему-то прислушиваясь, а потом улыбнулся и неожиданно подмигнул Еве. Обескураженная его поведением, Ева присела на землю рядом с бледным Женькой. Лика села рядом с ней и тут же шарахнулась в сторону, когда над ее головой, громко хлопая крыльями, пролетел крупный черный ворон. Сев на нижнюю ветку, ворон отряхнулся, покрутил головой и неожиданно громко заявил: — Болваны. — И не говори, — согласился с ним Никита и, вернувшись к Женьке, уселся рядом с ним на землю. Несколько секунд он разглядывал лицо Жарова, будто решая, что с ним делать, а потом рассеянно произнес: — Это Корвин. Благодаря тому шухеру, который он навел над поляной, нам удалось сбежать. — Он нас понимает? — осторожно спросила Лика, таращась на ворона. — Вороны — самые умные птицы на свете. Вы должны были проходить на зоологии, — все так же не отводя взгляда от Жарова, ответил Никита и обратился к птице: — Как думаешь, рискнуть? — Зачем тебе столько человечков? — вместо ответа спросил ворон, и Валера громко сказал: — Ой! — Одного можно было Яге оставить, — закончила птица. — Да можно, конечно, — серьезно отозвался Никита и принялся рыться в небольшой кожаной сумке на поясе. — Так! Что здесь происходит? — не выдержала Лика. — Даже двоих можно было оставить, — заметил ворон и принялся чистить клювом перья. — Он шутит, — улыбнулся Лике Никита, на миг оторвавшись от своего занятия. — Ворона шутит, — произнес Валера. — Нормально, чё. Вид у Валеры был такой, будто с ним внезапно заговорила стена. Впрочем, Ева подозревала, что сама выглядела не лучше. Она еще от Яблони не отошла, а тут — разумное пернатое. — Я ворон! — возмущенно произнесла птица и оглушительно каркнула. Никита поморщился, потому что ворон сидел как раз над ним. — Не шуми, а? И так после перехода башка раскалывается. А тут еще с этим всем разбирайся. Не, все-таки рискнем.