Человек с дробовиком просидел у двери всю ночь. Не сомкнул глаз. Как и мисс Нельсон, которая до самого утра молча ходила, складывала в сумки вещи, разбирала бумаги. И только один раз непреднамеренно бросила взгляд на Фрэнки, когда та сдалась и стала клевать носом. На рассвете разбудили и других девочек, велев им одеться. — А что случилось? — спросила Герти, шлепая по полу тапочками на каблуках. — Ничего страшного, — сухо ответила мисс Нельсон, — мы получили сообщение о заложенной бомбе. Все будет хорошо, но из соображений безопасности вас вывезут за пределы школы. Заслышав о нарушении привычного течения жизни, все закричали и подняли гам. Потом бросились в ванную, побежали надевать платья и пальто. Что взять с собой? Будет ли завтрак? В общей суматохе Фрэнсис прокралась вниз и скользнула в свою комнату. Ей кое-что понадобится — несколько припрятанных вещиц, без которых было не обойтись. Она уперлась в письменный стол и толкнула его. А когда на фут сдвинула, взяла пилочку для ногтей, села на пол и уже собралась было взяться за дело, но тут в дверном проеме выросла мисс Нельсон. — Чем это ты занимаешься? — спросила она. — Да вот, сережку уронила, — невозмутимо ответила Фрэнсис. — Возвращайся в гостиную. — Мне надо переодеться. Мисс Нельсон подошла к шкафу Фрэнсис, схватила платье, протянула его и показала на декоративную ширму. — Вот и переодевайся. Фрэнсис взяла платье и пошла его надеть. — Я лишь хочу сказать, — произнесла мисс Нельсон, — что произошло нечто в высшей степени серьезное. И излишние разговоры могут причинить вред. Ты меня поняла? Фрэнсис замерла с поднятым над головой платьем. — Мне плевать, что тебе известно и как ты к этому относишься, — продолжала мисс Нельсон, — на кону человеческие жизни. Я, Фрэнсис, знаю, как ты любишь свои игры, но здесь все по-настоящему. Рядом ходит смерть. Опасность грозит в том числе и одной из твоих соседок по коттеджу. Фрэнсис глотнула немного воздуха, натянула платье и вышла из-за ширмы. От старой мисс Нельсон, милой и кроткой старшей воспитательницы «Минервы», не осталось и следа. Она превратилась в женщину, стеной стоявшую на ее пути. И Фрэнсис впервые за всю минувшую ночь и утро испугалась. Она опустила глаза на доску плинтуса. То, что там скрывалось, могло доставить куда больше неприятностей, чем ей хотелось. А в стене ее тайны хранились под замком. — Может… вы дадите мне хотя бы минутку? — как можно смиреннее спросила она. — Нет, — сказала мисс Нельсон, — твои вещи я соберу сама. Иди. И Фрэнсис Джозефина Крейн вышла из комнаты, даже не подозревая, что это в последний раз. Глава 9 Опять тот же самый знак с американским лосем. Никаких лосей никогда не было и в помине. Автобус Эллингэмской академии совершал воскресный рейс в Берлингтон. Сегодня в нем ехали всего несколько человек — из тех, кого Стиви не знала. Все надели наушники, каждый читал или во что-то играл. Сама она уткнулась в планшет, перед этим открыв книгу доктора Ирен Фентон «Лукавый: эллингэмские убийства». Она стала первым изданием, которое Стиви прочла по этой теме. Девушка пролистала несколько страниц и перешла к фрагменту с рассказом о том, как обнаружили тело Дотти Эпштейн: 16 мая 1936 года выдалось теплым, с намеком на раннее лето. В половине шестого утра Джозеф Вэнс, прихватив термос с кофе, повез с фермы «Арчер’з Дайери» в кузове своего грузовичка молоко, сливки и масло, которые нужно было развезти по тридцати пяти адресам. Объехав первые десять из них в окрестностях Иерихона и Вермонта, он решил, что самое время съехать на обочину дороги, съесть на завтрак булочку и запить ее кофе. Вэнс припарковался в густой траве напротив «Баббетт’с Фарм», поел, попил и отошел справить нужду к дереву футах в двадцати от дороги. Впоследствии Джозеф не мог объяснить, что заставило его отойти так далеко от грузовичка; места были тихие, в округе на несколько миль ни души. Тем не менее он отправился к укромному дереву и хотел было уже сделать свое дело, но в этот момент заметил валявшийся на земле предмет, который поначалу показался ему мешком. Вэнс подошел поближе. И только тогда понял, что из мешка торчат ноги — или как минимум их часть. Они казались совершенно бесцветными, разложились от непогоды, их объели дикие звери. Тело скрывалось под слоем грязи и хвороста. Разбросав его, Джозеф увидел вьющиеся девичьи волосы, остатки лица и даже очки. Он отбежал на несколько футов, ему стало совсем плохо. Затем сел в грузовичок и отправился прямиком в полицейский участок. Маленькую Долорес Эпштейн, блестящую ученицу Эллингэмской академии, наконец нашли. Когда тело увезли и внимательно осмотрели, на правой стороне черепа обнаружился огромный пролом. С этого момента эллингэмское похищение превратилось в эллингэмское убийство. На фоне поднятой в газетах шумихи об исчезновении жены и дочери магната многие позабыли, что первой жертвой стала студентка, несчастная малышка из Нью-Йорка — девочка, самостоятельно изучившая пять языков, демонстрировавшая незаурядный талант в таком деле, как перевод древних текстов, занимавшаяся химией и физикой на уровне колледжа, обладавшая практически фотографической памятью и запоминавшая все, что читала. Впоследствии восстановили все передвижения Долорес в тот роковой день. По всей видимости, она была в обсерватории посреди искусственного озера, когда похитители явились туда получить выкуп. Девочке нравилось от всех прятаться и читать, а ее склонность забиваться во всевозможные укромные уголки была всем известна. В тот день она взяла с собой томик приключений Шерлока Холмса, который впоследствии нашли там на полу. Вполне возможно, и даже скорее всего, Долорес Эпштейн увидела лицо похитителя близких Эллингэма и именно поэтому умерла. Автобус вкатил в Берлингтон — городок весьма приятный, в высшей степени университетский, чуть неформальный, типичный представитель провинциальной Америки, однако с хорошим кофе, лыжами, йогой и далекими от совершенства профилями Берни Сандерса, начертанными на стенах краской из распылителя. Без моментов помрачнее тоже не обошлось: следов бездомных и обстановки вокруг зловещего здания суда. Все пассажиры автобуса вышли на Черч-стрит, главной торговой улице. Стиви зашагала к берегу, жадно вбирая глазами магазины, дома и общую картину. Элли могла прятаться в любом из этих домов, в любой из квартир, под которые переделали бывшие промышленные объекты. И в этот самый момент могла таиться, глядя на Стиви из окна. Но так ли легко было скрываться в подобном месте? Рано или поздно Элли пришлось бы выйти на улицу, а Берлингтон совсем небольшой. Если она и добралась сюда, то потом, скорее всего, уехала с кем-то на машине. Может, направилась на запад, в пустыню, или в Калифорнию. А может, укатила в Канаду. Это был самый быстрый и простой способ избавиться от американской полиции. Не исключено, что она уехала в Бостон или Нью-Йорк, где можно было без труда спрятаться. Но постоянно отлеживаться на дне очень трудно. Как и бежать. Для этого требовались деньги, удостоверение личности и телефон. Прятаться от камер было сложно. Их понатыкали повсюду: на перекрестках, у банкоматов, на улицах. Так что она вполне могла по-прежнему скрываться здесь, затаившись в одной из этих новомодных студий. Стиви стряхнула с себя все эти мысли и зашагала дальше к берегу, к кафе «Тощий блин». Тем утром с озера Шамплейн налетал холодный ветер. Он хлестал Стиви по лицу, заставляя глаза слезиться. Вид — то, что она могла видеть сквозь застилавшие взор слезы, — был поистине поразителен: смазанная, прекрасная водная поверхность и величественные деревья на противоположном берегу. Именно отсюда, из местного яхт-клуба, Альберт Эллингэм отплыл в свой последний день. Его суденышко взорвали чуть выше по реке — как предполагалось, он стал жертвой анархистов, которые решили отомстить за смерть Антона Ворачека, арестованного по обвинению в убийстве жены Эллингэма и похищении его дочери. Эти анархисты покушались на Эллингэма и раньше, но на этот раз им, похоже, удалось все же до него добраться. И именно здесь, чуть дальше по берегу, в месте под названием Каменный мыс, Альберт Эллингэм и Джордж Марш опустили в лодку меченые купюры. «Тощий блин» представлял собой просторное неброское заведение с неформальной атмосферой и гигантским выбором кофе и блинов. По-прежнему пребывая во власти финансовых эмоций, Стиви заказала большой капучино с куркумой. Помимо прочего, когда впервые встречаешься с профессором, это выглядит круто. — Привет, Фентон, — произнес парень за стойкой. — Как обычно? В ресторанчик вошла женщина неопределенного возраста. Доходившие до плеч курчавые волосы на ее голове представляли собой смесь черного и седого в равных пропорциях. Она носила очки в массивной красной оправе. На ней были просторный пурпурный свитер, непромокаемый плащ, коричневые вельветовые брюки и сабо, отчетливо и тяжело грохотавшие по деревянному полу. С плеча свисала заношенная чуть ли не до дыр кожаная сумка. Стиви немного узнала ее по фотографии автора в книге, хотя там она была лет на двадцать моложе. К тому же в стоявшей перед ней женщине было больше чего-то… необдуманного и случайного. Они обменялись взглядами и узнали друг друга. — Ты Стиви? — спросила доктор. Та кивнула. — Кофе нам принесешь вместе, — сказала она парню за стойкой, — она со мной. Потом повернулась к Стиви и добавила: — Не возражаешь, если мы устроимся на улице? Стиви хотела было заметить, что на дворе октябрь. В Вермонте. На озере. Доктор Фентон вытащила пачку сигарет и помахала ею. — Здесь нельзя курить, — сказала она и показала на дверь. Стиви еще раз намотала на шею шарф и двинулась следом. Доктор Фентон села за столик у двери, не обращая, казалось, внимания на хлеставший их ветер. Она вытащила из пачки «кэмела» сигарету, поднесла к губам руки и сложила их чашечкой, чтобы прикурить. Курящих знакомых у Стиви не было. Доктор Фентон, похоже, это заметила. — Раньше курить можно было где угодно, — сказала она, — ты, наверное, к табаку не привыкла. К нам относятся как к изгоям. Она глубоко затянулась и выдохнула дым — еще протяжнее, чем его вдохнула. — Итак, насколько я понимаю, твой интерес к Эллингэму сводится к делу о похищении и убийствах. Плюс к этому ты хочешь понять, что случилось с тем парнем, Мейзом. — Хейзом, — поправила ее Стиви и засунула руки в свою красную куртку, чтобы сохранить тепло. — Ну да, с Хейзом. Доктор Фентон выпустила султан дыма, большую часть которого ветер швырнул ей обратно в лицо. — Прости. Ты читала мою книгу? — А как же, — ответила девушка. — А как же! — захохотала, одновременно закашлявшись, доктор Фентон. — Просто супер. А как же… Зови меня Фентон. Никаких «докторов». Просто Фентон, и все. Мне так больше нравится. Давай поговорим немного о деле Эллингэма. Что еще ты читала по этой теме? — Как что? — сказала Стиви. — Все. — Какие книги, какие статьи? Я должна понять, что тебе известно. — Мне известно… я думаю… все, — ответила та. — Мы встретились поговорить, — произнесла Фентон, — так что давай говори, расскажи мне об этом деле. Просить человека просто поговорить о деле Эллингэма было сродни просить его «просто поговорить» о прошлом или о науке. — С чего начнем? — спросила Стиви. — С той самой ночи, с предшествующего ей периода или… — С ночи, — сказала доктор Фентон, сжимая губами сигарету. Парень отошел от стойки, принес им два кофе, поставил на стол, и Стиви вернулась в 13 апреля 1936 года, к Альберту Эллингэму, остановившемуся на подъездной дорожке. Потом перечислила все общеизвестные факты той ночи: о том, кто где находился, о телефонных звонках, о поездке Джорджа Марша, о меченых банкнотах и о том, кто и как их отвез. Время от времени доктор Фентон задавала ей вопросы, и Стиви без запинки выдавала требуемые сведения.