Громко взывала. И Артемида мне между бессмертными Всех и теперь милей. Эписодий первый Из дворца на низком ложе выносят полулежащую Федру. С ней старая кормилица и служанки. Корифей Вот старая няня… За ней из дворца несут сюда ложе царицы. Какая бледная! Как извелась, Как тень бровей ее растет, темнея! О, что с ней?.. Любовью тревожной полна я. Кормилица О, слабость людская, о, злые недуги! Что делать буду я? Чего мне не делать, скажите? (К Федре.) И светлое солнце, и чистое небо, Дитя, над твоею недужной постелью… Ты воли просила. “На воздух несите”, – рабыням твердила. Минута – и спальня нам будет милее. Желанья что волны[9]. Что тень твоя радость. Что есть – надоело, не мило, а если Чего мы не видим, душа загорелась: Скорее, скорее. Не лучше ль уж, право, Больною лежать, чем ходить за больной? Там тело страдает, а тут и душа Твоя изболеет, и руки устанут… Да, жизнь человека – лишь мука сплошная, Где цепи мы носим трудов и болезней. Но быть же не может, чтоб нечто милее, Чем путь этот скучный, за облаком темным Для нас не таилось. И если мерцанья Мятежного ищем душой на земле мы, Так только затем, что иной не причастны Мы жизни и глаз человека не властен Подземные тени рассеять лучами, Что лживые сказки душою играют. Федра Подняться хочу я… Поднять с изголовья Мне голову дайте… Нет силы… Все тело Мое разломило… За белые руки Возьмите меня вы, за слабые руки. Долой покрывало! Мне тяжко, рабыни… Пусть волосы льются и плечи оденут… Кормилица Немного терпенья, дитя, не мечись Так дико… Собою владей, и недуг Тебе покорится. Ты только подумай: Ведь ты ж человек – обреченный страданью. Федра Мне ключ бы гремучий, студеный и чистый: Воды бы оттуда напиться… я после