Холодна, и чиста, и светла От волны океана скала, Там поток, убегая с вершины, И купает и поит кувшины. Там сверкавшие покровы Раным-рано дева мыла, На хребет скалы суровой, Что лучами опалило Колесницы дня багровой, Расстилая, их сушила: О царице вестью новой Нас она остановила. Антистрофа I Ложу скорби судьбой отдана, Больше солнца не видит она, И ланиты с косой золотою За кисейною прячет фатою. Третий день уж наступает, Но губам еще царица Не дала и раствориться, От Деметры дивной брашна, Все неведомой томится Мукой, бедная, и страшный Все Аид ей, верно, снится. Строфа II Что нам думать? Уж не Пана ль Гнев тебя безумит, Федра? Иль Гекаты? Иль священных Корибантов[7]? Иль самой Матери, царицы гор? Мнится, верней: Артемиду, Лова владычицу, жертвой Ты обошла нерадиво: Властвует над побережьем, И над пучиною моря И над землею она. Антистрофа II Иль владыку Эрехтидов, Благородного супруга, Тайная в твоих хоромах Связь пленила – и ему Стала неугодна ты? Иль из родимого Крита В гавань, что гаваней прочих Гостеприимнее[8], прибыл Вестник с посланием грустным И приковала царицу Что ей печаль и мука Злая кручина к одру? Эпод Жребий несчастный жен, Разве он тайна мне? Немощи робкие, сколько таится в них Мрака душевного, Сколько безумия — Носят, как мать дитя… Этот порыв Прихоти немощной в сердце и мне проник. Но к Артемиде, деве небесной, Стрелы носящей, я, В родах хранящей, я