– То есть ты можешь? – не понял я. – Это сложный процесс, – немного подумав, сказала сестра. – Тут даже если я тебе расскажу что-то, считай, половину пропустила, чтобы понятней было. Во-первых, активность мозга мы восстанавливаем, когда пациент находится в коме. Если он по естественным причинам не в коме, то мы погружаем его в искусственную. Мозгу, как никому, нужен отдых после травмы и максимальная статичность. С другой стороны, мозг может заснуть в таком случае. А тут нужна я. Погружаясь в сознание больного, я активизирую его мыслительные процессы. Общаюсь с ним. Воздействую определенным способом. И только потом, когда появляется возможность находиться в сознании и не повредить себе ничего, он просыпается. – Тогда как ты мозг восстанавливаешь? – не понял я. – Мозг слишком хрупкая вещь, чтобы его восстанавливать. Он сам восстанавливается. Я лишь заставляю его понимать, что он должен восстанавливаться, а не спать, – сказала Катя уже не как учитель, а как человек, объясняющий кому-то простые вещи, которые этот кто-то не может понять. – А как же тогда спинной мозг? – решил схохмить я. – Его восстанавливаете? – А его как раз таки восстанавливаем, – сказала Катя. – Это уже не чистая менталистика, а нечто вроде сплава ментальных техник и простого целительства. – Круто! – в очередной раз не сдержал восхищенного возгласа я. – Еще мы с детьми работаем! – заулыбалась Катя. – Это классно. Они клевые и меня любят. У меня рисунков много. Мне постоянно что-то дарят. – А что дети? – не понял я. – Бахир, конечно, заботится о том, чтобы плод развивался хорошо. И у многих это так, но случаются отклонения в поведении и в психике ребенка. Есть аутисты, которые не всегда принимают окружающий мир… Много всякого. – Слушай, если все так, то почему я ничего подобного не чувствовал? Что-что, а то, что у меня есть комантоку рода, я помню, но никаких считываний мыслей и эмпатии у меня никогда не было. – Ну, для начала учиться в роду начинают после семнадцати лет. До этого идет общая подготовка. Эмпатия, мыслесвязь, умение вводить в сон и навязывать свои желания. Помимо этого идет обычное целительство, прикладная психология, гипноз. – Гипноз? – не понял я. – Да, это одна из базовых техник защиты – возможность загипнотизировать врага. – Э… А почему не какое-нибудь ментальное воздействие? – не понял я. – Потому что нельзя ребенка подобному учить, мало того что кого-нибудь убьёт, так еще сам в своем уме не останется. Дети вообще более хрупкие, и нельзя несформировавшееся сознание допускать в чужую голову. А что касается тебя, то я чувствую некоторую странность. Наверное, блокиратор нанес урон твоему развитию. К тому же ты никогда не делал медитации для того, чтобы направить мыслительные потоки не внутрь, а наружу. – Чего? – не понял я. – Не тренировался по клановым методикам! – почти по слогам сказала Катя. – Слушай, а ты меня научишь? – спросил я. – Ты хочешь научиться? – спросила она. – Конечно, – я был доволен и деловит. – Ты тут месяц. Что там будет дальше – не знаю, но мне кажется, что я бы с удовольствием начал тренировки. У меня, кстати, отдельный тренировочный зал есть. – Ну… – Катя немного задумалась, всего на мгновение, а потом тут же продолжила: – Конечно, я тебя с удовольствием научу, братик! Глава 4 – Ну что, как ты себя чувствуешь? – спросил я у сестры, когда мы пришли после занятий в ее комнату. – Отлично, – сказала она, рухнув на диван, и внимательно посмотрела на меня, после чего, сощурившись, быстро продолжила: – Я вот смотрю на тебя, и у меня возникает желание тебя придушить. Ты свеж как огурчик. И ничего тебя не берет. – Ха-ха-ха, – не выдержал я и засмеялся. – У тебя ничего не выйдет. Приди сначала в себя. Потом я, может, и дам тебе возможность напасть на меня со спины. И даже, возможно, дам фору в виде первого удара. – Иди давай, – махнула она на меня рукой, откидываясь на диван и поднимая ноги на подушку, – монстр. – Хорошо, – с довольной миной сказал я и пошел к двери. – Я еще вечером зайду. Выйдя в коридор, я быстрым шагом направился в здание учебного корпуса. Сегодня у нас должно было быть очередное освоение операционной системы мобильного доспеха. И этот урок я не то чтобы не хотел пропустить, даже опаздывать не хотелось. Негативный опыт подсказывал, что можешь так опоздать и пропустить что-нибудь в самом начале, а потом окажется, что это основное и ты просто потратил все время для того, чтобы понять, о чем речь. А мне сейчас максимально нужно учиться, непонятно, что будет через месяц. Возможно, судьба распорядится мной таким образом, что придется вернуться на родину. И тем не менее, когда я быстрым шагом двигался по дорожке, с губ у меня не сходила довольная улыбка. Потому что сегодня наконец я смог проверить одну очень важную для меня вещь. А именно, чувствует моя сестра Диму или нет. И как оказалось – не чувствует. Огромный камень, который висел у меня на душе, пропал. А ведь сегодняшнему результату предшествовала долгая подготовка. Началось с того, что на следующий после приезда Кати день я пригласил ее в тренировочный зал. Он, как ни странно, был свободен, и я вполне мог там заниматься до сих пор. Как-то ни Тау Лонг, ни его люди не забрали пустующее в основном здание и не отправили меня тренироваться в общий зал со всеми. Мы с ней вошли внутрь и сели друг напротив друга. – Итак, – начала сестра, – насколько я понимаю, ты умеешь медитировать. – Да, – спокойно ответил я. – Это хорошо, – довольно сказала она. – Потому что при обучении на это уходит львиная доля всего времени. Без правильной подготовки ничего не получится. У нас в России не очень-то принято заниматься медитациями. Техники для работы с бахиром принято просто нарабатывать, особенно скорость исполнения, в том числе и в реальных условиях. А медитации используются только в самом начале обучения, для того чтобы была возможность почувствовать саму энергию. Но это только для обычных пользователей бахира. У нашего рода с медитацией другие отношения, более доверительные, что ли… Для работы с сознанием нужно иметь хорошее воображение и стабильный внутренний мир. Медитации помогают это все сформировать. Это понятно? – Да, – кивнул я, рассматривая позу сестры. Если я сидел в позе лотоса, то она просто принесла с собой большую подушку и примостилась сверху. Зрелище было настолько нетипичное, что я не выдержал и спросил: – А ты всегда на подушке медитируешь? – Я не буду медитировать, – отрицательно покачала головой Катя. – Я буду заниматься не этим. Для начала слушай основные правила безопасности и не перебивай. Если ты почувствуешь что-то не то, типа слабости или некоего отупения, сразу говори «стоп». Любая странность, которая с тобой происходит, должна быть мне известна. Может быть, у тебя будет ощущение щекотки в голове, тогда тоже скажи. Хорошо? – Хорошо, – я покорно согласился. – Начнем мы с базовых занятий, которые проводятся с молодыми неофитами. И это будут мыслеречь и эмпатия, – сказала Катя. – Делается подобное в несколько этапов. Передача мыслей глаза в глаза, передача мыслей, когда один глаза закрывает. И последний этап – без зрительного контакта. Сразу хочу сказать, что это первый уровень и его можно выполнять в нескольких вариациях. Самый простой и быстрый – это позволить мне зайти в твое сознание, и я сама несколько раз протранслирую мысленное сообщение. Ты побудешь рядом, но управлять телом не сможешь, зато воочию прочувствуешь, как это выглядит. На последней фразе она замерла и пристально на меня посмотрела, чтобы оценить мою реакцию на слова, и я не преминул ей ее показать: – Мне не интересна подобная идея. Как-то не нравилось мне, что специалист по гипнозу, у которого камонтоку – это умение ковыряться в мозгах, проникнет в мое сознание. В этот момент может случиться все что угодно. Да и Дима в моей голове присутствует, и его никуда не спрятать. Обговорив с ним вчера возможность его раскрытия, мы пришли к мнению, что к сестре еще нужно приглядеться. Еще при нашей первой встрече она пыталась залезть мне в мозги, но Дима не дал ей этого сделать, и подобный настрой настораживал. Видимо, моим камонтоку может пользоваться и он, потому что Дима совершенно не понимал, как это случилось. И даже предположил, что она его так и не почувствовала, потому что ничего по этому поводу не говорила. Хотя совместными усилиями мы придумали байку о раздвоении личности, которая выглядела вполне логично. Вот только сами рассказывать ее не спешили, а решили с ним пока не высовываться и сидеть на попе ровно. По крайней мере до тех пор, пока хотя бы немного не разберемся во всей этой менталистике. – Хорошо, – согласно кивнула сестра, будто бы я поступил так, как она и рассчитывала. – Это нормально, что ты не хочешь так делать. Никто не хочет, чтобы у него в голове рылся посторонний. Это правильно. Только есть одно но. Мы, в принципе, я думаю, научимся и так, но ты должен знать, что как представитель рода ты не только защищен в ментальном плане, но и любого нарушителя спокойствия можешь не просто в бараний рог скрутить, но и убить. В своем сознании самый сильный – ты. Если ты в своем сознании начинаешь проигрывать, то это значит, что все вокруг обман, и ты должен сопротивляться. Это всегда так было. Даже дед никогда не сможет прочитать мои воспоминания у меня в голове, если я этого не захочу, и у тебя тоже, хотя ты и не обучен. Понятно? Дождавшись очередного кивка, она продолжила: – Сначала помедитируй около десяти минут. В медитации ты должен представить, что находишься в своей комнате. У тебя должно быть тепло и уютно, но потом ты подходишь к входной двери и открываешь ее в коридор. В коридоре не тепло и не уютно, все в полумраке, и еще на тебя дует немного холодный ветер. Подобная картинка должна прорабатываться у тебя в голове не раз и не два. И дверь должна быть открыта, когда я буду пытаться с тобой говорить. Самое сложное – это сделать первые шаги, после того как ты научишься этому, уже никогда не забудешь. Если все понял, то начинай. Для начала я успокоил дыхание и начал настраиваться на работу. Мне были понятны объяснения, но их я интерпретировал на манер радиолюбителя. Я должен открыть свое сознание и быть приемником, в то время как Катя будет передатчиком. Те отведенные десять минут прошли мигом. Я открыл глаза, встретившись со взглядом сестры, в готовности услышать в голове ее голос. Вот только ничего не произошло. – Ты открылся? – уточнила она через несколько минут. – Да, – медленно кивнул я, в очередной раз напрягаясь и готовясь принять ее мысли. – Странно, что я ничего подобного не чувствую, – заявила она. – Я уже и обычным способом попробовала, и даже сузила луч ментальной энергии, чтобы усилить действие, и даже подала больше силы, но у меня ничего не получается. Хотя даже с обычным человеком это бы прокатило. Подобный навык можно натренировать и у обычных людей, но ты из рода, и я точно тебя чувствую. А ты что-нибудь ощущаешь? – Ничего, – отрицательно покачал головой я и еще раз максимально прошелся по своим ощущениям. – А так? – еще раз спросила она, хмурясь, словно делала некое невероятное усилие. – Ничего, – ответил я, когда она заметно глазу расслабилась. – Что будем делать? – Пытаться, – немного зло ответила она. Наверное, подобного с ней никогда не случалось. Вот Катя и злилась. – Повторяй то упражнение, о котором я говорила, и держи дверь открытой. А я попытаюсь на тебя настроиться. Попробуем еще раз. К сожалению, ни через десять, ни через двадцать минут у нее ничего не получилось. Я ничего не слышал. Наконец девушка махнула на это рукой. – Странно, что я не могу на тебя настроиться, – первое, что она сказала после того как прекратила свои попытки. – У тебя словно защита стоит. Кажется, ничего подобного нет, твое сознание спокойно и открыто, но все равно ничего не получается. Только я на тебя настраиваюсь, как меня словно выбрасывает. – И что это значит? – не понял я. – У меня что, есть ментальная защита? – Скорее всего, это именно она или, что более вероятно, это просто не мой уровень. Мы будем пытаться и пробовать. Вполне возможно, что это от блокиратора, который ты носил. Он вполне мог заставить потоки энергии пойти таким образом, что я не могу разобраться, с какой стороны к тебе подойти. Поэтому будем просто пытаться. У меня, кстати, не получилось ни погасить твое сознание, ни как-то по-другому на него воздействовать. Так что радуйся. – Хм, – нахмурился я. Такая перспектива мне не нравилась, все же мне хотелось научиться хотя бы части техник, которыми пользуется сестра. Такие навыки могли бы здорово мне пригодиться. Перед началом в мыслях была уверенность в том, что после первого занятия я точно пойму, что и как делать. Особенно если учитывать общение с моим «пассажиром».