— Понял — кивнул я — Да… у них должны были остаться какие-то запасы хорошей снаряги. И часто нанимают вас? — Случается. Раза так четыре в год. Направление всегда одно и то же, так что не секрет — Клериатис. Да от нас все дороги ведут в Клериатис. А вот оттуда, как я слышал, доставленный нами груз расходится по всему Юккатару. — Юккатар? — я в легком недоумении поднял бровь. — У вас эти земли по-другому называют? Я про все земли сразу — которые вобрали в себя и территорию Матушки Окси. От берега до берега так сказать. — Юккатар — повторил я — У тебя ведь должна быть карта, Гарри… верно? — Ага. Но я скорее отрублю себе хер и закушу собственными яйцами, чем дам тебе на нее взглянуть? — И стоит она того? — Для любого караванщика — стоит — отрезал Гарри — Мы хоть и шифруем как можем все важное, но карты все равно в чужие руки не доверяем. Я свою получил от отца. Он — от своего отца. Каждый из нас не раз дополнял ее, подправлял, а порой и расширял. На карте моего прадеда было всего три точки поселений и две извилистые черты дорог… — Короче говоря — карта дерьмо и нихера не стоит, но вроде как семейная реликвия… — А ты часом не охе… — осекшись, он чуть подумал и рассмеялся — А ведь ты прав. Моя карта скорее сентиментальная штука… — И один хер у тебя нет детей, так что и передать некому… — Вот дерьмо… — Ты медок свой хавай — я кивнул на вынутую из рюкзака такую же банку, но с заживо утопленными в ней различными орехами — Хавай дары машрабов. — Вункс! — Да! — Эту банку тоже забирай. — И сразу идти нахер? — И сразу вали к здешнему повару и вели ему в темпе пожарить четыре здоровенных стейка. По два на поднос. Пусть добавит к ним по несколько початков маиса, всяких там стручков фасоли и перца и прочую подкопченную жвачку. И гуакамоле побольше! Не забудь про лепешки. — А энчиладу, сеньор Гарри? Они уже начали ее подавать! — Тройную порцию — кивнул Гарри — И пошустрее! — За двойную порцию меда я мухой бешеной метнусь! Ох и крепко же хер у меня стоять будет! — Не факт — пробормотал я, глядя в кружку — Ой сука не факт… Раз твоя семейная реликвия так же свята как сиськи несуществующей жены… где мне найти нормальную карту? — Да считай в любом из магазинов Клериатиса. Я там пару разных копий прикупил. — Нахрена, если своя есть? — А копии куда лучше — признался Гарри — И покрасивее. — Так дай на копии взглянуть. — Я их сунул в семейный резной тубус и теперь они тоже того… — Семейные сука реликвии? — Вот умеешь ты мужика в краску смущения вогнать, да? Что в тубус сунуто — то свято. Никому показывать нельзя. — Тебе сколько лет, Гарри? — Сорок шесть. — М-м-м…. — А тебе? Я пожал плечами: — А хер его знает. — Ну выглядишь моложе меня. — Те ревуны… — Аулядорес мальвадос дель боске де лос хиханте негрос… — А? — Злые ревуны из леса Черных Великанов… — Обезьяны? — осенило меня — Вы боитесь обосранных макак? — Не просто макак, Оди. Обитающие там стаи слишком умны. Слишком сильны и быстры. Да они во всем мать их «слишком» — даже в количестве швыряемого на машины и головы говна! Таких умных зверей просто не бывает. Но обычно они на нас внимания не обращают. Но если на дорогу упадет одна из громадных веток, то… о путамерде… даже думать об этом не хочется. — Что не так с веткой? — Все так, если эта хрень отпала и рухнула. Но если скажем ударила молния и отщепила нехилый кусок ветки, который отломился и повис, перекрывая всю дорогу как гигантская и еще живая штора… все… эстамос эн проблемас… мы в жопе. — Для обезьян есть разница? — И еще какая. Тронешь — заревут. Тронешь еще раз — огребешь ливень из дерьма, камней и палок. Рубанешь — и они атакуют. Рубщиков убьют наверняка. Дохнут десятками от автоматного и винтовочного огня, но смерти будто и не боятся. Звери себя так не ведут, Оди! А вечером и ночью ревуны свирепы просто так — могут напасть в любой момент. Там уже не массовая атака будет, а скорее выборочная. Но тебе мало не окажется, когда поймаешь горлом брошенное лассо и тебя подвесят над дорогой, а затем с еще дергающимся поступят как с праздничной пиньятой… — Захерачат? — Палками — кивнул Гарри и передернул широкими плечами — Я видел такое. Ревуны умны. Они как обычные люди, только мохнатые. Бьют по рукам и ногам, перешибая их. Что есть силы херачат дубинами по яйцам подвешенного бедолаги… В тот раз я пристрелил его лично — и пришлось стрелять раз десять, потому что от обезьяньих ударов его мотало на лиане как настоящую пиньяту… набитую говном и мозгами. — Обезьяны швыряющие лассо и владеющими дубинами — пробормотал я — Живущие в древнем лесу из гигантских деревьев. Давайте… скажите мне, что они не дивинусы… — Кто? — Да это я так… Я понял тебя, Гарри. Это все причины остаться сегодня здесь? — Из главных — да. — А не из главных? — Чем быстрее и спокойней будет происходить доставка, тем скорее наши наниматели решат, что платят нам слишком много за настолько легкую работенку. Понимаешь? — Понимаю. Никто не хочет танцевать для обезьян за гроши… — Верно, амиго. Верно. Еще вопросы? — Те мутноватые парни в джунглях… Настала очередь Гарри морщиться так, будто ему без наркоза удаляли все клыки разом. — Долбанные ребельдес! — Кто? — Мятежники. Повстанцы. Сопротивление! — И чему сопротивляются? — А хер поймешь. Но они против разумных машин. Как по мне — кучка грязных бродяг, что засели в самом сердце джунглей и собирают дань со всех проходящих караванов. Остальных не трогают. Сегодня мы отдали им продовольствие, кое-какие лекарства, немного патронов. Проблемы лучше решать миром, Оди. Кстати — с тебя два серебряных дублонов. — За что? — Так мы все скидываемся на мирный проход. По две серебряные монеты. Все честно. О! И еще по одной серебряной скидывается на плату за ночлег и питания в Приюте Хорзби. Кормят от пуза, безопасность гарантируют. Гони три монеты. — Началось мать его — пробормотал я, засовывая руку в рюкзак — Хер я так заработаю на тачку… И как тут мирно жить? — А вот так и жить — заметил Гарри, забирая деньги — Платишь ровно — живешь спокойно. Ты ведь мужик мирный, верно? — Очень мирный — кивнул я и кривовато усмехнулся — Аж до блевоты. Ладно… раз мы здесь до следующего утра, то пойду огляжусь. — Убей время — поощрил меня старший помощник Гарри, усаживаясь поудобней — Хотя… стой! А еда? Нам же сейчас мясо и все остальное притащат. Не будешь что ли? От такой жратвы грех отказываться. — Буду — ответил я — Позже.