– Да ты хереешь! – возмущенно прохрипел отмерший лысый старпер в слишком больших для него защитных очках. Это было последнее, что он сказал – подавившись моим тесаком, он чавкнул разрезанными щеками, клацнул гнилыми зубами по ржавому металлу и обмяк на камнях, придавив стонущую старуху на цепи. Всхлипнув, показав мне оттопыренный обрубок среднего пальца на изуродованной кисти руки, она вывернулась и булькнула в воду. Цепь пару раз звякнула по камню и замерла в легком натяжении. Все происходило на небольшом островке посреди каньонной реки. Островок являлся грубо отделанной пристанью, от которой шел достаточно широкий мостик к тому, что можно было с уверенностью назвать кучей окаменелого дерьма – несколько причудливо лежащих друг на друге каменных глыб разного размера. Промежутки между ними были заделаны каменной кладкой, дощатыми стенами, пластиком и всем, что попалось под шальную руку вечно бухого строителя – включая собственное дерьмо и комья грязи. Все это дерьмо из лежащих друг на друге и непонятно как не падающих глыб было почернелого цвета и обросло столь же темными странными водорослями… или это был мутировавший лишайник. Свисающие плети то и дело касались текущей под ними воды и тут же отдергивались как от ожога. – Чернодр! – с излишним почтением и отчетливым страхом проблеял стоящий на носу Сэд, закутанный в длинный плащ с большим капюшоном, под которым поблескивали линзы очков – Третий форпост! Отголосок темной древней историй Гнойного… – Завались… – Ну да… херня это все… Удивительно, но ведь эти двое старперов, что вывели других закованных старперов на убой, видели приближение корабля. Но никак не отреагировали. Более того – подставили нам спины, презрительно игнорируя. – Это тюремщики! Они вывели решивших сдаться на последнюю прогулку – пояснил Сэд – Таков ритуал… хотя ты прав – херня это все. Но… есть что-то мрачное и красивое в смерти рядом с отравленной бушующей водой, закованной меж величественных стен страшного каньона. Здесь родился – здесь и умрешь… – осекшись, Сэд развел руками и куда тише добавил – Мы ждем. Не сомневайся, Оди – мы дождемся. Мы дали слово! А команда Мульроса слов в дерьмо не макает! – Дождетесь? – удивился я и ткнул рукой в сторону каменной кучи дерьма, похожей на уродливую никчемную скульптуру – Вперед! Сообщи придуркам из ваших, чтобы не дергались при виде меня, если не хотят сдохнуть. И расспросите про двух пленных девок. Потом давай за мной. – Так может ты просто рацию передашь… Оди… там ведь… – он снова замолчал, поняв, что я не слушаю и шагаю к мостику – Ох… ладно… я сам передам… Через пару метров он протрусил мимо, пробежал по мосту и начал подниматься, с трудом удерживая равновесие на скользкой каменной тропе и избегая приближаться к тянущемуся к нему лишайнику. Накинув на шлем мокрый капюшон рваного плаща со следами крови, я ускорился за ним, наступая в те же места и вообще стараясь держаться за его фигурой – не только прикрытия ради, но и чтобы привлекать к себе меньше внимания. Корабль остался за нами, едва подрабатывая двигателями – Мульрос что-то говорил про истощающиеся батареи, что можно подзарядить лишь в одном месте их участка Каньона. Услышав пару слов описания, я догадался о каком месте он говорит… Сэда я догнал у самого входа, являющегося обычной по сути деревянной низкой дверью, втиснутой под нижнюю глыбу. Нервно отстучав по ней что-то ритмичное, Сэд начал переминаться и шататься из стороны в сторону, стуча кулаком в старой перчатке по мокрому дымящемуся камню и бубня: – Чернодр – нагромождение почти бесформенного. Старики говорят, что это как не вылепленное будущее, как не выкованный металл, как… – Это дерьмо с дверкой – буркнул я. – Тоже верно… – согласился Сэд и отлетел в сторону, получив удар резко открывшейся двери. – Пароль! – радостно осклабился пригнувший голову амбал, высунувшись наружу – Шепни мне нежно сракой… хык! Отступив, я позволил его отрубленной башке упасть и укатиться вниз, где ее тут же опутали жадные плети черного лишайника. Переступив фонтанирующее кровью безголовое тело, я вошел внутрь и повторил удар, лишив башки лысого старикашки, что потянулся за обрезом. Выпнув кривляющийся мяч за дверь, я нашел ведущую вверх лестницу из досок и дернул к ней Сэда. – С отъезда здесь оставалось трое – проблеял тот, явно стремаясь подниматься. Я всунул ему в руки обрез – проверив сначала есть ли патроны – и мотнул головой в сторону выхода: – А те двое на островке? – Они транзитом с Паскудоса. – Там дверь на мостик? – Угу. А в сторону – комнатухи форпоста. – Убей третьего – поощрил я. – Третью… – Да посрать. – Л-ладно… попробую… но мои руки в смазке, а не в чужой крови… ой! Словив мотивирующий пинок под жопу, Сэд взлетел наверх обоженной постапокалиптичной птичкой. Я поднялся следом. Мы свернули, поднялись по еще пяти грязным ступеням – я бы трахнул весь штатный персонал за такую грязь – и… Сэд шарахнул из обоих стволов, накрыв мелкой дробью мирно спящую сидя жирную девку в слишком тесном для нее кожаном бикини, что утопало в дряблых волосатых телесах. Словив пузом и сиськами весь дробовый букет, девка подскочила, ударившись башкой о низкий каменный свод и рухнула без сознания. Тихо рассмеявшись, я толкнул остолбеневшего мужика в нужную ему сторону, напомнив: – Расспроси! – А… да… она же еще жива… Наступая на мягкое, ломая податливые кости, я не ответил, просто вывалившись наружу и оказавшись на уже виденном снаружи хлипком подвесном мостике, что вел к тому, что здесь нарекли Паскудосом. Ну… выглядит это как стена из подручного дерьма, к которой ведет мостик и того же материала. По словам Мульроса и его парней – а они только слышали, но не бывали там, чему сильно рады – Паскудос представляет собой здоровенную выемку в стене каньона, расположенную слишком близко к воде и потому постоянно хапающую ядовитые кислотные испарения. Жить тут нельзя. Быстро умереть тоже не получается. Это как дырявая газовая камера смерти, где каждый вдох почти смертелен, но именно что почти и лишь приближает к смерти. Прямо как жизнь… паскудная жизнь в Паскудосе… Перейдя мостик, я оглянулся и увидел, как по островку торопливо бежит небольшая группа гоблинов. Они пересекли островок, привычно взлетели по трапу, втекли внутрь надстройки и дверь захлопнулась. Задержавшись на минуту, я терпеливо ждал, глядя на корабль и лишь краем глаза посматривая на замершую у входа в Паскудос фигуру с топором на длинной рукояти. – Эй! Ты еще кто, гноесос?! Обзовись! Не отвечая, я терпеливо ждал, глядя на покачивающееся у пристани судно. Еще пять секунд… десять… – Кто ты такой, отсос?! Напряги губы, пока я не заставил тебя напрячь жопу в рвотном кровавом порыве! Двадцать секунд… – Крутым и дерзким себя возомнил? – в голосе орущего зазвучала предсказуемая тревога и легкий страх. Он видел лишь плащ. Но кто скрывается под плащом? Вдруг один из явившихся с досмотром боссов, что быстро вырвет язык за такие слова – Я на посту! Я в своем праве! Еще десять секунд… – Я просто выполняю свою работу… сэр… – Сэр – хмыкнул я – Сэр… – Что? – мои слова за забралом шлема и под капюшона прозвучали слишком тихо, чтобы их разобрать – Если что – двоих смертников уже должны были убить! Я только заступил… нас мало… Отвернувшись от продолжающего оставаться на месте судна, я шагнул к дежурящему у двери ушлепку, спрятавшемуся под самодельным козырьком. Подняв забрало, оскалился в его изуродованное шрамами оплывшее одноглазое лицо: – Девки… сюда должны были доставить двух девок… – П-пароль! – топор с запозданием начал опускаться. Мой нож оказался быстрее, легко найдя себе цель в его правом боку. – УГХ! Отбив топор, что с лязгом упал на окутанные зыбкой дымкой камни, я прижал раненого локтем к двери за его спиной и повторил вопрос: – Сюда должны были доставить двух девок… – У… – Да? – Увезли их! Увезли! На баркасе! Ох… ох… только не шевели нож… слушай, мужик… ты кто? – Куда увезли? – Санвэй! Санвэй! Мясная ферма Санвэй! Тут рядом! Одну девку туда. Другую вроде бы дальше! Она ценнее! – Санвэй… точно? – Да! Да! А вторую девку в Альт! Она особо ценная! Слушай… мы их не трогали! Никто не трогал! Запрет! Ценные заложники! Не дави на нож! Я же чувствую – ты давишь! Вспомни слезы своей матери! И… А-А-А-А-А-А! А-А-А-А-А! – Зачем первую девку на Санвэй? На мясо?! – ЧТО?! Ты што! Ты што! – выпучился корчащийся подранок – Насчет нее приказ – принять в ряды наши. Она теперь из гнойных. Силком не трахнуть даже! Харей особо не вышла – поэтому в Санвэе работать станет. Спину на мясных плантациях гнуть… – То есть своих не трахаете, да? – с пониманием улыбнулся я – Жаль что своей заделась… – Это да – робко кивнул подранок – Тюремных можно и не спрашивать – дал по харе, на тряпки кинул и… слушай, я могу и тебе устроить! Есть у нас тут одна горько-сладкая… в теле! Харя дерьмо… а вот сиськи зачет… – Сиськи зачет – повторил я – На тряпки кинул… – Ну да! Я только с раной раз… – беззвучно охнув, он опустил глаза и молча смотрел, как мой нож наискосок шел через его живот, пока не вскрыл его как рыбу. Отступив, я позволил вывалиться кишкам, после чего схватил его за грязную холку и, сбив подсечкой с ног, толкнул в объятия черного лишайника. Запоздалый крик оказался коротким – ушлепок ударился башкой и затих. А я скинул железный засов, толкнул дверь и вошел внутрь, на ходу доставая тесак… Выйдя через пятнадцать минут, пробежал по мостику, спустился по лестнице форпоста и неспешно зашагал по ведущему к острову мостику, не сводя глаз с судна. Я был готов к любому развитию событий, но навстречу мне вышел Мульрос, подсвечивая фонариком свое лицо в стеклянном шлеме. – С возвращением! – Почему не ушли? – Ну… мы так подумали… еще разок тебя подвезем… – Сдохнуть хотите? – Уйди мы… вплавь бы дальше двинулся? – За меня не переживай. – А я только за себя и команду думаю. Поговорим? – Поговорим – буркнул я и поднялся на палубу.