На койке мирно вытянулся мужской скелет. В двух шагах от него замер согнувшийся и вскрытый боевой легкий экзоскелет неизвестной мне модели. Но судя по очертаниям и вооружению это что-то чуть ли не самопальное и уж точно из набора «я дам тебе кучу разнокалиберного дерьма, а ты собери конфетку». Скелет дохлого рослого мужика. На едва прикрытых рваной тканью ребрах лежит пистолет. В виске дыра от пулевого отверстия. Чуть пригнувшись, я вытащил из его руки стеклянную бутылку, открутил со скрипом крышку. Мне на руку выпала тонкая бумажная трубка. «Мы дошли. Прорвались. Из пятидесяти семи дошло только двое. Лея потеряла экз, истекает кровью. Дерьмо… Нам уже не вернуться. Нам не пройти через Сумрак. Лучше умереть здесь, чем там. В жопу! В жопу! В жопу! Но мы все же дошли! Прорвались! Конец пути… Лею предупреждать не стал. Решил за нее. Она умерла мгновенно. Я сам ухожу следом. Тому, кто читает – герои Констард Крутой и Лея Пушистик дошли до второй грани мира! Мы сумели! Гордитесь нами! Если окажетесь в…». – Тупые ушлепки – проворчал я, выпуская листок из пальцев. Подавшаяся вперед Ссака успела подхватить до того, как он спланировал в лужу. Усевшись на край облюбованной скелетом койки, наемница погрузилась в чтение, а я пошагал к призывно светящимся торгматам, не обращая внимание на торжественную надпись перед глазами: «Подтверждено получение достижения „Грань мира-2“». Глянув на торгмат, оценив навскидку ассортимент, я понимающе усмехнулся, подступил поближе и, пройдя очередную идентификацию, принялся выгружать товары в лоток, откуда его проворно забирал подбежавший Хорхе, сгружая прямо на пол. Торгмат радостно пикал, с готовностью выдавая пластиковые и стальные обоймы, коробки патронов, запасные броневые щитки, шлемы, разгрузки, рюкзаки, обувь… в общем все то, по чему я так скучал в джунглях. Там подобное тоже удавалось отыскать, но уже ношеное, коцаное, испохабленное, воняющее кровью и дерьмом. А тут все новое и… и я ничуть не удивился, когда обнаружил во втором торгмате черные футболки, штаны, трусы, майки, носки, тяжелые ботинки и даже поясные ремни. Там же нашлись запакованные в пластиковую обертку прохладные сменные картриджи для наших аптечек. Каждому нашлось всего понемногу. Камальдула успела сосчитать нас, изучить внешность, выгрузить из своих банков данных информацию о известных ей предпочтениях, глянуть во что одеты и как снаряжены незнакомые ей, после чего собрала контейнеры избранным товаром и отправила «дрезину» на загрузку давно пустовавших торгматов. – Че ты делаешь? – поморщился я, глядя, как Ссака, успевшая прочитать предсмертное послание дохлого героя, бережно прячет листок и еще пару каких-то бумажных листков и что-то вроде диктофона в свой рюкзак. – Это же история, лид – пожала плечами наемница – Вот тебе глубоко похер на эту сопливую мишуру… – В точку. – А кому-то будет полезно потом найти все эти мысли уже мертвых ушлепков и узнать, чем они жили, о чем думали. – На кой хер? – Ну может среди них окажутся историки или те, кому важно изучить прошлое, чтобы не допустить в их настоящем… – Нет. Ты не поняла. Лично тебе это на кой хер, боец? – Это данные – она опять пожала плечами, широко улыбнулась – Данные надо сохранять. О прошлом надо знать. Я не яйцеголовая и не особо умная, но мне кажется что так будет правильно. Вот тебе, мне и почти всем нам стерли память. Мы ничего не знаем. Ты доволен своим беспамятством? – Ты пересидела в компании ученых – качнул я головой – Переслушала их пафосных речей. Пусть не помнишь этого, но их пердливое влажное эхо все еще гуляет в твоей ушибленной голове. – Да может и так… но почему нет, лид? Мы только и умеем что убивать. Ну еще и выживать. А ученые… да от них вони больше, чем толку, но ведь создали уйму полезного! – Ладно… а историки? Те, кто ворошит грязное белье давно-давно сдохших гоблинов. Ведь эти сберегаемые тобой бумажки нужны им, а не создающим что-то ученым. – Говорю же – важно знать о ошибках прошлого, чтобы не допустить их в настоящем или буду… – Дерьмо это все! – зло буркнул я – Сколько веков изучали историю! И как? Пошло на пользу? Извлекли жизненные уроки? Взяли пример? Нет! Как всем было и раньше посрать на ту же загибающуюся и уже почти загоревшуюся планету… так и теперь посрать! – Но ведь теперь планета спасена! – Ага – издевательски ухмыльнулся я – Теперь планета спасена. Но для ее спасения никто не изучал долбанное прошлое. Нет. Просто взяли и уничтожили для начала кучу гоблинов, чтобы те перестали срать и дышать, загрязняя воду и пережигая кислород. А остальным гоблинам, тем, кому посчастливилось, стерли нахер память, чтобы они позабыли обо всем – включая ошибки далекого прошлого… и свои гражданские права. До коктейля «Сучья Амнезия» он был наглым говорливым гражданином, что смело срал мимо унитаза и кидал мусор в окно машины, а превратился в мирного бродячего дикаря, что через шаг кланяется стальным системным полусферам и до усрачки боится сорвать лишнее яблоко с дерева. Вот как решили проблему! Говоря о прошлом, но нихрена не делая в настоящем, будущему не поможешь! – Х-м-м-м-м… тогда в жопу пользу – буду слушать и читать их сраные мемуары чисто для личного кайфа. Так пойдет? – Да мне посрать. – Можно мне высосать пачку вон того вишневого концентрата? – Соси смело. – Спасибо, лид… спасибо… Хмыкнув, я принялся стягивать с себя разгрузку, а понятливый Хорхе уже отбирал для меня комплект свежей одежды, не забыв швырнуть к моим ногам огромную пачку влажных полотенец. В двух шагах от меня, уже достаточно умело снаряжая обоймы, беседовали два загорелых до черноты гоблина. Тот, что постарше, седой, уже теряющий по возрасту мышечную массу, но все еще крепкий, явно услышав обрывки нашей с Ссакой беседы, ударяя кулаком о ладонь, яростно доказывал: – Все верно лид сказал! Какое прошлое? Зачем в нем копаться? Ведь и так все ясно! Гоблины – это дерьмо. Даже не дерьмо, а колючая проволока спрятанная в жирной колбасине из дерьма. Вот мы кто! Все без исключения! Но даже шипастое дерьмо может пригодиться – в качестве удобрения и разрыхлителя возрождающейся природной среды. Все дело в разумной количестве выпускаемого двуного дерьма – точно отмеряемом управляющими системами. Гоблины – пищевая база хищников. Гоблины срут семечками манго, рассеивая их по джунглям… – Ты хоть раз видел косточки манго, старик? – А ты видел мою жопу, амиго? Косточка манго? Ха! Да для меня это как бурито в коридор кинуть… – А? Я че-то не догнал… – Дам тебе совет, амиго – меньше думай о чужих седых жопах. А чего ты не догоняешь, так это того, что гоблины разрушают бетонный кариес прошлого, а скоро они же выгрызут последние из разбросанных по планете мегаполисов… Вот в чем наша польза, амиго. – Кем ты был в прошлом, старик? – Не знаю… я помню себя лет с сорока. – Без обид… но может ты был этим… ну… не хочу тебя так называть, чтобы лид не сердился… – Кем? – Ну… тем кто лопатит вонючее прошлое… – Историком? – Ты сам сказал. – А может и был – кивнул седой гоблин, откладывая полную обойму и берясь за следующую – Я так думаю, что историки тоже нужны! Хорошо вскопанное прошлое это отличная почва для ростков будущего, амиго. – Нет… лид все же прав – к черту прошлое! – Да погоди ты! Я расскажу тебе свои предположения о допущенных нашими предками ошибках, и ты поймешь, что… – Пока ты бубнишь о сдохших временах, там Ссака сиськами светит! Задумайся! Впустую живешь! – К-хм… помоги-ка мне подняться… Закончив вытираться и переодеваться, я бросил грязную одежду в растущую кучу рядом с останками дохлого героя. Вернулся к торгматам, еще раз попытался проверить баланс через внутреннее меню и убедился, что пересчета валюты пока не произошло. Вместо цифр лишь пустота. Но шизу продают исправно – и я с нескрываемой радостью набрал пятьдесят таблеток, не забыв добавить к этому два вида энергетиков и десяток пакетов компотного концентрата. В голове лениво шевельнулась мысль о эльфийских слезах… Шевельнулась и исчезла. Тщательно собравшись, убедившись, что ничего не забыл, я закинул оружие и рюкзак в машину, рявкнул на гоблинов и принялся забираться в экзоскелет. Выбравшись, расплескивая воду, давя какую-то живность и рвя растительность, добрался до дверей, где вскрыл ручную броню, чтобы прижать палец к сенсору. Спустя мгновение двери с тяжелым скрежетом начали открываться. Внутрь тут же хлынула вода, небольшое озерцо стремительно исчезало. Над головой зазвучала хриплая торжественная музыка – так и представилось как под эту дешевую музыкальную клоунаду сюда входят автобусы набитые поселенцами. Не доиграв до конца, музыка оборвалась и тут же из широко тускло освещенного коридора донесся долгий гудящий звук. Не понять что было его первоначальным источником, но мне он показался долгим рыком, что многократно отразился от стен и углов, прежде чем долететь до нас. Рык затих, а вот отчетливые тикающие звуки никуда не делись. Следом послышался почти неразборчивый женский голос едва живой автоматики, объявивший, что створки будут закрыты через минуту. Выждав еще несколько секунд, я шагнул вперед, входя в Сумрачную Территорию. За мной вошли остальные, въехал внедорожник, мы начали спуск по ребристому влажному спуску. И на этот раз под моими ногами лязгал металл – бетон кончился. Все роднее окружающие пейзажи… Покрывшая стены живая желтизна и зелень сожрали краску всех возможно бывших здесь картин и надписей, после чего сдохли, не сумев выжить на мокром металле. Но одну надпись я все же увидел и с трудом прочитал: КЛУКС-15. Судя по всему, раньше на этом месте располагался целый список, снабженный одной фигурной скобкой, чьи остатки я едва различил. Скобка служила стрелкой указывающей прямо по коридору. КЛУКС-15. Что-то знакомое… надо вспомнить… однажды я уже слышал это название. Подняв руку, я провел бронированным пальцем по стене в том месте, где в этом исчезнувшем списке должна была располагаться строчка «КЛУКС-17». Ладно… нас ввели во Франциск II в месте, что наиболее приближено к моей условной родине. Похоже, система решила, что для меня не составит труда повторить однажды уже хоженый маршрут. Глава вторая – Охрене-е-е-еть… – Ссака вроде бы просто выдохнула в пространство перед собой, но оно услышало и ответило многократными шепотками и смешками, что невидимыми зверушками запрыгали по стальному и каменному месиву в чьем преддверии мы оказались. Тяжело шагнув, я ударил ногой по вздыбленной стальной плите и, убедившись, что она даже не шелохнулась, полез по крутому склону этого с презрением высунутого металлического языка. Оказавшись у верхнего края, не став показываться полностью, огляделся. Врубать фонари или пользоваться средствами ночного видения не потребовалось – освещения тут хватало. Свет исходил сверх, от висящих на высоте в три десятка метра здоровенных ламп, находящихся на нетронутой повреждениями ровной стальной поверхности. А вот все остальное…. Сколько стадионов вмещается в рваную жопу Камальдулы? Много… Сейчас уже так сходу не понять, что тут было раньше, но судя по тому, что бросалось в глаза и опознавалось сначала частично, а затем целиком, я решил, что здесь находились ангары для тяжелой строительной техники. Хотя куда лучше было бы сказать, что здесь базировалась тяжелейшая эпично-охренительная техника, что некогда возводила Франциск II и подобные ему миры-опухоли. Под моими ногами лежала изувеченная, частично смятая ферма строительного крана или ему подобной башенной техники. Начиналась она у моих ног, а где заканчивалась не понять – в пятидесяти метрах впереди она исчезала в мятой куче металлолома, что состояла из… собранных в кучу помятых монструозных гусеничных бульдозеров и промышленных шагоходов. В ста семнадцати метрах высилась еще одна подобная гора – также из искореженной и будто стащенной сюда техники. Металлические плиты напольного покрытия местами содраны, согнуты, обнажая бетон и камень. Чуть сместившись, я глянул в центр колоссального ангара, что по моим оценкам был не менее километра в поперечнике. В центре, где к потолку поднимались целехонькие стальные колонны, от которых отходили арочные пролеты, кто-то тоже постарался, очистив пол от нагромождений запаркованной техники. Там по большей части явно парковались пассажирские длиннющие колбасы, каждая на сотню гоблинских рыл – теперь ясно, на чем радостных гоблинов-переселенцев возили по стальным коридорам обманчиво радушного мира. Сейчас все электрокары были отброшены, собраны в три металлических холма, что встали не абы как, а по краям здоровенного углубления до краев заполненного водой. Вот оно… теперь картинка сложилась… Именно в центре, между колоннами, что поддерживали своды, тому, кто с легкостью отшвыривал многотонные машины, удалось вскрыть напольные плиты в достаточном количестве, а затем выбить из-под них бетон, чтобы начала поступать вода и образовалось озеро шириной в тридцать с чем-то метров. Глубина неизвестна, но вряд ли она важна – главное наличие воды. Почему? Потому что те три холма вокруг озерца и еще один, что гораздо ближе к нам, радостно светятся достаточно большим количеством желтых тусклых огоньков, хотя среди них встречаются очаги света чуть ярче. Холмы обитаемы – как и ангар.