- То вполне может жить и он… - Или она — ухмыльнулся я. - Или она — согласился Каппа — Хм… - Не давай себе остынуть и успокоиться. Я живу в состоянии постоянной злобы. Я живу в состоянии вечной жажды информации и крови. Дай мне одно — и я пролью океан другого! Я найду того, кто ответственен за произошедшее со мной! Если он жив — буду пытать! Рвать на куски и наслаждаться каждой сучьей секундой этого блаженства! А потом убью! Если он уже мертв — поссу на могилу! - Ссака тебя переплюнула… - Сомневаюсь — растянул я губы в широкой усмешке и потянул к себе еще одну обжигающую раковину — Ты убивай, убивай мясцо. Думай о прошлом, боец. Но о том прошлом, где ты был! Не надо думать о минувших годах, которые ты провел в морозилке и которым не было свидетелем — тебе их не вспомнить. Тебе их даже толком не представить. Так что задавай себе правильные вопросы, гоблин. И тогда сильнее. А не размякнешь как кусок прокисшего дерьма политого мочой ностальгии. Поднявшись, я утер губы, огляделся и проворчал: - Я прогуляюсь. Один. Ты тут главный пока меня нет. Будут выстрелы — не дергайся сам и другим не давай. Со мной передатчик — если что дам знать о проблеме. - Принято. Экз? - Гадюка должна отдохнуть — поморщился я, глянув на лежащую неподалеку свою боевую шкуру с тянущимся от нее красным незнакомым проводом — Так здесь есть энергия? - Да — подтвердил Каппа — Напряжение невелико, но нам хватает. Я чуть осмотрелся пока ты спал. Далеко не заходил. Вот карта. Приняв от бойца кусок пластика с достаточно неплохо нарисованными очертаниями исследованных им комнат и коридоров, я кивнул и вопросительно склонил голову. Поняв меня правильно, Каппа добавил: - Живности хватает. Разные насекомые, змеи, съедобные раковины на мелководье, водные растения, плесень. - Да тут можно жить — хмыкнул я — А где мой рюкзак, сержант? Получив направление, я потопал облачаться в обычную экипировку, на ходу разминая поднывающие мышцы. Глава 5 - Убить легко, а вот искоренить — почти невозможно — пробормотал я, прислонившись стальным наплечником к мокрой бетонной стене — Жизнь всегда ищет лазейки чтобы уцелеть. На то она и жизнь. Кто это сказал? Какая-то старуха в белом халате… что хотела воткнуть иглу шприца мне в глаз… За моей спиной чуть больше пятисот метров длинного широкого транспортного коридора, что идет с мягким уклоном к утопленному в речному берегу бетонному ангару. За все время встретилось лишь пара сугубо технических помещений и одна небольшая комната отдыха, рассчитанная максимум на троих-четверых тщедушных гоблинов. Оно и понятно — атомоходам давно уже не требовалась живая команда на борту, чтобы выполнять любые требуемые от него задачи. Все функции автоматизированы — включая ремонт. А с теми повреждениями, с которыми не справится бортовой штат робототехники… с ними не совладают и живой персонал. В таких случаях остается только буксировка на базу. И это касалось любого типа транспорта — воздушного, водного или наземного. Машины давно стали извозчиками для ленивых гоблинов. А теперь, похоже, они же стали извозчиками наших судеб — и большинство этому только радо, если судить по солнечным беззаботным туземцам этих джунглей. И здесь вот тоже полная беззаботность… Опустившись на одно колено, я прислонился к стене уже спиной, верный своему кредо делать все для скорейшего восстановления. Соберись я здесь задержаться минут на пять дольше — лег бы. Но мне хватит и минуты, чтобы рассмотреть эту странную хрень. Реально странное тут дерьмо творится… Передо мной колыхалось несколько студенистых образований, причем каждое выглядело точь в точь как те слизистые разумные бананы, что питались дерьмом и тухлым мясом в Клоаке, а тут снаружи управляли боевыми шагоходами. Только здесь разумом и не пахло — хотя каждый из четырех студней имел подобие тела. Две ноги, две руки, туловище, голова с неплохо оформленным лицом. Но все это выглядело как выколоченное из охлажденной формы фруктовое желе. Нет… как не до конца застывший мясной студень с вкраплением всех этих белых и темных жилочек, что колыхались внутри почти прозрачной массы. Все это жило… руки и ноги подергивались, глаза за прозрачными веками медленно перемещались, рты залитые слизью открывались и закрывались как у рыб. Но не более — это явно был максимум их возможностей. Размер каждого студня… вполовину от обычного гоблина. Студенистые карлики лежащие у накрененной и вбитой в стену транспортной тележки с очередной разбитой капсулой. Оттуда они и выбрались — лет так охереть как много назад. Один из карликов — женщина, судя по огромным растекшимся грудям с едва заметно светящимися студенистыми сосками — сильно колыхнулась, ее «голова» завалилась набок, рот коснулся соседа и… начал его втягивать в себя. Раздутое горло запульсировало, одна студенистая масса медленно поглощала другую. Еще через пару секунд из «женского» тела, в месте, где были грубые наметки паха, полез чуть более яркий зеленоватый студень с наметками сморщенного детского личика. На моих глазах детское лицо менялось, становясь взрослее — год, два года, пять лет… Первый студень сожран, второй рожден и радостно колыхается на полу, поглощая всем своим телом напичканные микроводорослями и прочей живность лужи воды. Пока я наблюдал за первыми «родами» сопряженными с принудительным «похоронами» съеденного отца, вторая пара совершила тот же процесс. И на миг мне показалось, что в глазах съедаемого заживо «отца» мелькнуло какое-то выражение — когда студенистые глаза под закрытыми веками заметили меня. Его щеки дернулись, рот поплыл к левому уху и приоткрылся, вывалив наружу тут же оторвавшийся и растекшийся язык… Не оборачиваясь, я спросил: - Выспался, гоблин? - Ни разу — признался старавшийся подойти бесшумно Хорхе — Я не крался, лид, я… - Все правильно — проворчал я — Ходить надо быстро и тихо. А не как ты. - Ясно… Можно с тобой? - Чего тебе не спится? — повторил я вопрос. - Не могу — признался бывший советник племени Небесной Башни — Засыпаю быстро, но потом начинает сниться такая лютая мерзость, что подскакиваю… Сейчас вот приснилось, что я внутри полу утонувшего шагохода, бью кулаками в дырявый кокпит, а надо мной нависает жопа того дракона и я знаю — сейчас меня зальет его дерьмом смешанным с зубами и почему-то непереваренными человеческими глазами. А я ору от страха, колочусь о бронированное стекло и думаю — ему бы больше клетчатки хавать, фрукты там или папоротники. Тут слышу его первый болезненный жопный фырк… и с диким криком подскакиваю. - Папоротники во сне — к бессоннице походу — зевнул я. Оглядев его с ног до головы и убедившись, что он не забыл снарядиться и вооружиться, я кивнул: - Двинули. - А этих… это… не сожжем? - Нахрена? - Мерзкие они… — признался Хорхе — Такие точно приснятся… Никогда не думал, что я такой… впечатлительный. - Это пройдет — буркнул я — Слишком много событий и кровавого мяса. Но мозги быстро привыкают. Так что радуйся — потом все будет… обычно. - Скорее бы — признался усталый гоблин — Скорее бы… Ох… под ногами… Под его уже едва держащимися мокрыми ботинками с треском лопнул обычный на вид толстый корень, ожив, брызнув кровью. От моего толчка в плечо Хорхе отлетел, и странная змея ударила выставленными клыками только воздух. Мой ответный удар расплескал удивительно хрупкую голову и хрустящая гадина забилась в воде, в судорогах ломая сама себя. - Еще одна неудачная поделка — хмыкнул я, переступая останки змеи и шагая дальше по коридору. Подскочивший Хорхе зло сплюнул и потопал дальше, крепко сжимая убереженный от контакта с водой дробовик. Новый стресс не помешал гоблину задать вопрос: - Неудачная поделка? - Формоз — ответил я, долгим взглядом скользя по веренице замерших автоматизированных тележек с колбами. На многих сохранился адрес доставки и везде они был одинаков — Формоз. - Я не понял. - Первый Высший сильно огорчился на Формоз и типа проклял его — пояснил я со смешком — Это говоря на вашем языке. Говоря же на моем — окончательно спятивший придурок начал закачивать весь гной в обидевший его мирок — тот, что некогда был первым и любимым. - Первым миром — завороженно повторил Хорхе — Вроде горы Олимпа… - Вроде нее — кивнул я — Мир-опухоль с миллионами впритык складированных и подмороженных гоблинов в глубоком анабиозе. Формоз был первым из них. Мирком с которого все началось. А затем обиженный произошедшим с трупом его дочери Высший начал отправлять в Формоз все дерьмо, что только у него имелось. Вот остатки неотправленного — я кивнул на прозрачные огромные цистерны и ряд замерших навсегда транспортных платформ. Что у нас тут? Легион шипастых головастиков… тут просто дерьмо с глазами… Дерьмо! Он мстил! Отправлял всех этих тварей в Формоз, где их подращивали, а затем выпускали — плывите, бегите, летите! Жрите гоблинов! — я зло оскалился, чувствуя, как пухнет внутри меня ком огненной ярости. Может опять пора сделать тот волшебный укол, рекомендованный Управляющей Вест-Пик? - Он мстил за дочь — тихо произнес Хорхе — Та история… где издевались… ну… - Над почти живым телом его дочери — кивнул я — Да. Снова все как в долбанной сказке, да? Только принц чуть-чуть не успел. - Я снова не понял… - Корс. Тот что жил в жопе Рупперта. - В спине. - Да похер. Ты не уловил похожести? Или не слышал эту историю, где уколотая чем-то острым принцесса засыпает долгим мертвым сном, а вместе с ней засыпает хренова туча ее подданных? - Это сказка. У нас знают и любят сказки. И эту тоже. Что-то из мирового разрешенного наследия… - Одобренного кем? - Ну… - Ну да. Системой. Она вам уже сказки одобряет… - Там в чем схожесть, лид? В том что принцесса… - Ага. Он — король. Дочь его — принцесса. Только принцессу сказочную какой-то шип в палец уколол. Может с нейротоксином? - Это же просто сказка… - Ну да. Сказочная девка уколола себе пальчик и заснула. А нашу настоящую принцессу пуля в башку уколола, и принцесса сдохла. Вернее, хотела бы сдохнуть. Но обезумевший от горя отец не дал этому случиться. Благодаря медицине ее организм продолжал жить. Ее уложили на постельку — или в стеклянный саркофаг? — где она и хранилась, пока Высший безуспешно бился над возможностью ее реального возращения в мир живых. И даже принца подготовил — только принц Корс не успел добраться до спальни принцессы и оседлать ее. - Теперь я понял… в сказке принц целует девушку и та пробуждается. А тут… мерде… червь селящийся в ее хребте и поднимающий ее на ноги. Но Корс не сумел бы оживить ее мозг! - Кто знает — проворчал я — У него был доступ к мозгу Рупперта. - Каппа рассказывал. Правда я еле выбивал из него слово за словом о вашей славной битве… но кое-что выведать сумел. Безумный мир в котором мы живем… - Безумный Первый — процедил я и пинком отшвырнул двух слившихся «хрупких» змей, ломая и рвя их тела — Сколько дерьма он породил… А за сотворенное с Формозом он заслуживает худшего… - Он мстил за дочь — повторил Хорхе — Сеньор… - Давно ты меня так не называл. - Становлюсь одним из вас — едва заметно улыбнулся за забралом шлема бывший советник — Сеньор Оди… эти твари посмели издеваться над лежащей в коме девушкой! Они… скальпировали ее! Приколотили к кресту! Да какой отец стерпит такое?! Я бы… я бы расчленил этих бастардо! Будь это моя дочь… они бы у меня умылись кровью, дерьмом и болью! Ты бы не поступил так будь это твоя дочь?!