До меня дошло, наконец, что «зелень» – это деньги и что чем больше я зарабатываю, тем сильнее ссорятся мои родители. Это притом, что все эти доллары не мамины и папины, а только мои. Надеюсь, они их не прикарманят, а положат на сберегательный счет, который приумножится к моему совершеннолетию. Я уже знаю, как потрачу мое богатство. Накуплю украшений, сделаю новые пластические операции (мне пойдет, например, ямочка на подбородке, у Амброзио на такие штучки талант). Но пока что мне нужны ушные затычки. Осточертели ежевечерние вопли! Каждый вечер я слышу, как мама с папой кричат: «Если бы не малышка, меня бы давно уже здесь не было!» До чего же мне опротивели эти их глупости! Однажды утром меня осеняет, как привлечь их внимание. Перестать есть! Я испытываю этот прием за ужином: отвергаю все блюда. Их реакция превосходит все мои ожидания. Со мной разговаривают. Именно со мной, причем оба сразу. Давненько такого не бывало. «Ты должна поесть», – убеждают меня родители. «Чем меньше манекенщицы едят, тем лучше», – отвечаю я. Мама не согласна. Папа обвиняет маму в том, что это она внушила мне все эти идиотские мысли. Они снова готовы поссориться, но я смотрю на них, и что-то удерживает их от ссоры. Они снова принимаются уговаривать меня хоть что-нибудь скушать. Я соглашаюсь, но в последующие дни усиливаю напряжение, неуклонно сокращая порции. Я довольна. Я нащупала способ управления родителями. Когда я объявляю голодовку, они прекращают ссориться, а главное, начинают мной интересоваться. Теперь они у меня на коротком поводке! Трудно, конечно, лишать себя этой небольшой радости – еды, но игра стоит свеч. К тому же чем меньше ешь, тем меньше хочется. Мне от этого одна польза: фигура приходит в норму, только с такой фигурой топ-модель может добиться успеха. Я превращаюсь в ниточку, прямо-таки в былинку. Супер! Вот он, способ воздействовать на свою фигуру, не прибегая к хирургии. Еще один плюс: перестала есть – пропали месячные. Двойное достижение. Жаль, что раньше не придумала этот простенький метод влияния на собственную фигура и заодно на родителей! У них проснулся интерес ко мне. Только бы они больше не ссорились! 72. Старые богомольцы Я сижу на берегу озера Зачатий под широкой кроной сосны. Повернув кисти ладонями кверху, вижу три свои сферы, медленно вращающиеся у меня перед глазами. Мои души отбрасывают разноцветные блики. Разглядывая их под разными углами, я подвожу итоги четырнадцати лет их жизни. Жак плохо учится, зато пишет рассказы. Особенно ему удалось сочинение про римского папу. Я шлю ему сны с еще более оригинальными сюжетами. Венера девушка недалекая, зато уже сама зарабатывает, позируя на подиуме. Ей хочется, чтобы родители перестали ссориться… Что ж, подтолкну их к разводу. Игоря держат в исправительной колонии, зато он с легкостью заводит друзей и уже совсем взрослый для своего возраста. Прибегну-ка я к «эффекту бильярда» – подействую на его окружение, чтобы его выпустили. Пора Игорю повстречать других людей. Передо мной возникает Эдмонд Уэллс. – Как дела у твоих клиентов? Я демонстрирую ему свой выводок, гордый тем, что они пока не нажили серьезных проблем. – Я должен кое-чему тебя научить, – говорит мой наставник. – Тебе не случайно поручены эти трое. Они показывают тебе твою собственную натуру, открывают тебе твою собственную душу. Каждый – одна ее грань, требующая совершенствования. Сумма личностей троих клиентов составляет личность ангела: Игорь + Жак + Венера = Мишель. Ты и есть эта троица. Вот оно что! Нянча три свои яйца, я подвергаюсь своеобразному психоанализу… Эдмонд Уэллс, привычный, вероятно, к тому, как реагируют на эту новость ангелы, берет меня за руку: – Ты не заметил, что у тебя много общего с твоими клиентами? Подобно Жаку, ты хотел писать. Подобно Игорю – посуроветь. Подобно Венере – нравиться. – Выходит, Жак – это мое воображение, Игорь – моя отвага, Венера – мой соблазн… – А еще Жак – это твоя трусость, Игорь – твоя жестокость, Венера – твой нарциссизм. Вместе они – это твое искупление и осознание того, кто ты такой на самом деле. Раз так, то, влияя на них, я косвенно влияю на себя самого… И снова у меня ощущение, что я только наполовину понимаю правила игры, настолько они сложны. Удаляется Эдмонд Уэллс, приближается Рауль Разорбак: – Ну что, теперь усек? Не знаю, кто дергает за ниточки там, наверху, только это любители извращенных удовольствий! Эти Семерки – или боги – развлекаются за наш счет. Тычут нам в нос разные грани нас самих и смотрят, что будет. – Хочешь сказать, что Семерки следят за ангелами подобно тому, как ангелы следят за смертными? Мой друг утвердительно кивает. – Все плотно подогнано, одно вставлено в другое, как у матрешек. Контролера контролируют, за наблюдателем наблюдают. – Тогда не исключено, что за Семерками наблюдают Восьмерки, и так далее. – Ладно тебе, это уже какая-то фантастика! – отмахивается Рауль. – Давай пока что ограничимся теми, кто нами манипулирует, – Семерками! Это слово Рауль произносит с вызовом. Для него они теперь враги. Я его знаю, он не выносит, когда его принуждают делать что-то против его воли. Он гордец, его идеал – свобода! Рауль разглядывает мои яйца. – Ты регулярно исполняешь все их желания? – Да. Он хмыкает: – Я тоже сначала играл в ангелочка – уступчивого папашу. Результат налицо: чем больше стараешься им угодить, тем больше они капризничают. – Что поделать, у нас нет выбора, приходится им помогать, разве не так? – Ошибаешься! – возражает Рауль. – Мы можем посылать им «испытания». Эдмонд наверняка рассказывал тебе про кнут и пряник. После нескольких неудач я отбросил церемонии и стал их пинать, чтобы лучше шевелились. Поверь, это совсем другое дело! Они же как дети, наподдать им – милое дело! – Что на практике значит «наподдать»? – Ясное дело, я исполняю их желания, но при этом принуждаю их преодолевать трудности или, по крайней мере, задаваться вопросами. Мой тебе совет: не стесняйся создавать им кризисные ситуации, заставлять их проверять свои возможности. Эдмонд Уэллс описывает этот метод в своей «Энциклопедии». У него это называется КС – кризис сомнения. – Какую же методику он рекомендует? – Вместо того чтобы оберегать клиентов, подвергай их опасности. Не оттаскивай их от пропасти, а сталкивай вниз – так они научатся лучше оценивать пределы своих возможностей и поверят в себя. Уверяю тебя, я своих клиентов не щажу, и это в конечном счете идет им на пользу. Они лучше учатся жизни. Их желания становятся более обдуманными: выжить, выздороветь… Все великие души страдали, все преодолевали трудные испытания. Так создавалась их легенда… У меня все равно остаются сомнения. – Вряд ли у меня получится быть таким суровым с моими клиентами. Слишком я к ним привязался. Рауль недовольно округляет глаза: – Давай дальше сдувай с них пылинки! Посмотрим в итоге, чьи подопечные получат лучшие кармические баллы – твои или мои. – Спорим? – Давай, если хочешь. Каждый следует своему способу ангельского контроля. В конце проверим, кто выиграл! Я спрашиваю, как дела у его Натали. Он подманивает свои яйца, и мы всматриваемся в его души – рыбки, мельтешащие в своих сферических аквариумах. – Ты понял, почему Великий инка посоветовал считать ее ключом к разгадке Семерок? – Если бы!.. – вздыхает он. – С тех пор только и делаю, что за ней наблюдаю. Натали, Натали, Натали… Девчонка, скучающая в посольстве в Южной Америке. – Что было с твоей Натали до того, как она стала проживать человеческие жизни? – На стадии животного она была жемчужной устрицей. Ее не подобрали, и она умерла от старости в обнимку со своей жемчужиной. Я кручусь вокруг шара. – Давай еще раз просмотрим ее прошлые жизни. Наверняка в них есть что-то, что мы проглядели. Не верю, что ясновидящий инка мог ошибиться. Мы запускаем фильм со всеми прежними кармами девочки. Внезапно я вздрагиваю. Даты! Между датами смертей и рождений огромные разрывы, только мы ошиблись: она не проводила эти периоды в Чистилище. – Ты прав, не проводила, – соглашается Рауль. – Не на Земле и не в раю. Где же тогда? Еще одна скрытая от нас деталь космического механизма. Кроме Земли и рая, есть еще какое-то место, куда отправляются души… – Особенное местечко для сверходаренных, вроде Натали Ким? Думаешь, это может быть мир Семерок? – Почему нет? Это знает только она. 73. Энциклопедия