50. Желания Я сижу по-турецки, не касаясь земли, под деревом в бирюзовом лесу. Справа от меня плещется озеро Зачатий. Над моими ладонями мерцают три шара. Всякий раз, подключаясь к своим клиентам, я чувствую боль. Похоже, связь с существами из плоти и крови будит во мне память о телесных ощущениях. Ко мне приближается Эдмонд Уэллс. От трогает кончиком пальца шар Игоря, кладет ладонь на шар Венеры. – Теперь ты, по крайней мере, знаешь, какой рычаг для кого главный. Для Игоря это – наблюдение за приметами. Для Венеры – сны. Для Жака – кошка. Но гляди, иногда нужно применять сразу несколько рычагов, а бывает, рычаги меняются. Старайся, чтобы тебя не засосала рутина. Ну, чего им хочется на Рождество? – Игорю хочется, чтобы одного из его приятелей пырнули ножом в живот. Венере подавай пластическую операцию по укорачиванию носа, Жаку – пластмассовую игрушку в виде межпланетного космического аппарата. Мне что, исполнить все их желания? Наставник теряет терпение: – Соглашаясь стать ангелом, ты обязался не оспаривать это правило. Ты не должен оценивать качество их желаний, твоя роль – сделать так, чтобы эти желания исполнились. – Кто придумал эти правила? Кому нужно, чтобы их желания исполнялись? Богу, что ли? Эдмонд Уэллс притворяется, что не расслышал вопрос. Наклонившись над яйцами, он корчит гримасу недовольного шеф-повара. Меняет позу и угол обзора и после недолгого размышления произносит: – Теперь, когда ты освоил все пять рычагов, я научу тебя трем тактикам. Перечислю их по мере усложнения. Сначала – тактика «кнута и пряника». Ее суть в том, чтобы добиваться от клиента желаемого, либо суля подачку, либо грозя наказанием. Дальше идет тактика «горячо и холодно»: быстро менять хорошие и плохие неожиданности, чтобы клиент стал податливее. И наконец, тактика «бильярдного шара»: повлиять на кого-то, кто повлияет на твоего клиента. Исчерпав свою дневную дозу премудрости, мой наставник удаляется. Его тут же сменяет Рауль Разорбак: – Живо за ним! Мы крадемся среди деревьев и достигаем расселины, где Эдмонд Уэллс сидит по-турецки, повернув ладони к небу и уставившись на одно-единственное яйцо. То есть как, наставникам вверяют особенные, отборные души? Яйцо помигивает. Эдмонд Уэллс шевелит губами. Это он разговаривает со своим яйцом: – Ты готов, Улисс Пападопулос? Слушай, вот новый кусок для «Энциклопедии Относительного и Абсолютного Знания». И он диктует страницу о влиянии языков на мысли. Я не верю своим ушам. Эдмонд Уэллс диктует информацию человеку! Нет, не абы какому, тут же корю я себя. Рауль был прав. Наш наставник прибегает для передачи своих познаний к услугам медиума, потому что больше всего опасается улетучивания идей, не доверенных материальному носителю. – Смертный по имени Улисс Пападопулос знает обо всем этом больше, чем ангелы на своей территории. Давай спустимся и подглядим. Должно быть интересно… 51. Энциклопедия ЯЗЫКОВОЙ ВОПРОС. Используемый нами язык влияет на наш способ мышления. Например, французский с его синонимией и двусмысленностями обеспечивает смысловые тонкости, весьма полезные в дипломатии. Японский, где смысл слова определяется интонацией, требует пристального внимания к чувствам общающихся. К тому же в этом языке есть несколько уровней вежливости, заставляющих говорящих сразу занимать определенное место в общественной иерархии. Язык содержит не только образовательные и культурные ярлыки, но и составные элементы всякого общества: управление эмоциями, кодекс вежливости. Количество в том или ином языке синонимов слов «любить», «ты», «счастье», «война», «враг», «долг», «природа» ярко свидетельствуют о ценностях нации. Поэтому надо учитывать, что никакая революция не возможна без покушения на прежний язык, прежний словарь. Это они готовят или не готовят умы к изменению ментальности. Эдмонд Уэллс, Энциклопедия Относительного и Абсолютного Знания, том IV. 52. Жак, 7 лет На Рождество мне подарили космический корабль. Я нашел его под елкой, в коробке. Как же я обрадовался! Я расцеловал родителей и объелся за праздничным столом жирными блюдами: фуа-гра, устрицами, копченой лососиной под сметаной с укропом, индейкой с каштановым соусом, шоколадным «поленом». Не возьму в толк, почему им так нравится эта праздничная жирная пища. Старшая сестра Сюзон рассказывает, что фуа-гра делают из откормленного гуся с гипертрофированной печенью. Младшая сестра Марта добавляет, что омаров живьем бросают в кипящую воду. Мама просит, чтобы мы проверяли, живы ли устрицы, орошая их лимонным соком. Движутся – значит, готовы к поеданию. Наевшись, мы принялись травить анекдоты. От папиного анекдота я покатился со смеху. – Человека сбивает грузовик, он встает, его сбивает мотоцикл, он встает, его опрокидывает лошадь. Когда он встает в третий раз, его сбивает самолет. «Хватит уже, человек ранен!» – кричит кто-то. Я не сразу уловил соль, но когда уловил, смеялся целый час. Больше всего мне нравятся шутки, до смысла которых я дохожу не сразу. Анекдоты похожи на маленькие сказки. В хороших должна быть особенная обстановка, главное действующее лицо, кризисная ситуация или загадка, которую надо отгадать быстро, не тратя лишних слов. Нужен также неожиданный конец, который нелегко придумать. Надо научиться сочинять анекдоты, это, похоже, полезное упражнение. Достоинство анекдотов в том, что их можно проверять напрямую, без задержки. Рассказываешь – и сразу видишь, смешно получилось или нет. Жульничать не получится. Если тебя не понимают или не видят, что здесь смешного, то и смеяться не станут. Я решил попробовать: – Знаете, как собирают папайю? Никто не знает. – Ви-вилкой. Улыбаться улыбаются, но смеха не слышно. Мимо! – Очень мило! – говорит мама, гладя меня по голове. От обиды я заперся в туалете. Это была моя месть. Засел и никого не впускал. Дядя, устав меня увещевать, предложил высадить дверь. «Не вздумай!» – сказал ему мой папа. Я выиграл. Туалет – лучшее убежище. Несколько дней я забавлялся со своим космическим кораблем. Чтобы он опускался на планету, я, прибегнув к клею, смастерил инопланетный мир и пять человечков из туалетной бумаги и обрезков пластмассовых бутылок. Планета получилась красная, небо и вода на ней тоже красные. Я все выкрасил в красный цвет маминым лаком для ногтей, только она еще этого не заметила. Потом я решил описать приключения моих героев. Получилась история четверых астронавтов: они высаживаются на красной планете, где сталкиваются с бесстрашными инопланетными воинами. Между ними завязывается дружба, земляне знакомятся с инопланетным кодексом чести и боевым искусством, сильно отличающимся от земных. Один из моих астронавтов попал на зуб к Моне Лизе, что навело меня на мысль оживить сюжет чудовищем – огромной ангорской кошкой, от которой всем приходится спасаться. Теперь нужно было найти кого-то, кто пожелал бы выслушать всю эту историю. Если я сочинил ее только для себя, то какой от нее толк? 53. Венера, 7 лет Все произошло стремительно. Когда мы с мамой примеряли одежду в шикарном детском магазине в Беверли Хиллз, ко мне подошел незнакомый мужчина. Он погладил меня по голове. Мама всегда мне твердила: «Никому не позволяй к тебе прикасаться, не бери у незнакомых людей конфет». Но в этот раз она была рядом и не прогнала незнакомого господина. – Я хочу ее сфотографировать. Я фотограф, участвую в составлении большого каталога детской одежды, – объяснил он. Мама ответила, что она сама манекенщица, знает, что это за работа, и не хотела бы такого ада для своей дочери. После этого они почему-то заговорили о цифрах. Он называл свою цифру, мама – свою, более высокую. Это походило на игру. Последнее слово осталось за мамой, и мы вернулись домой. Спустя неделю мама отвела меня в ярко освещенное место. Там вокруг меня завертелась суета, меня накрасили, причесали, переодели. Все называли меня красоткой, но это я и так давно знала. Одна леди уверяла, что я «более чем красива». Так-то оно лучше. Мой единственный изъян – длинный нос – остался незамеченным, а я не стала им подсказывать. Сначала меня усадили в кресло и стали фотографировать под разными углами. Обожаю звук фотовспышки. Сначала раздается урчание, как будто зверь готовится прыгнуть, потом вспышка – и все начинается снова. Потом я делала вид, что играю в куклы на фоне облаков. Мама смотрела на меня с гордостью. При этом присутствовал тот господин, из магазина, они с мамой продолжили игру в цифры, и мама как будто снова выиграла. Она напирала на то, что я совершила что-то исключительное. В награду я получила право высказать любое пожелание: оно обязательно будет исполнено. Я пожелала стать по-настоящему совершенной. – Ты и так само совершенство, – сказала мама. Я всхлипнула: – Нет. У меня слишком длинный нос. Мне нужна пластическая операция. – Ты шутишь? – засмеялась мама. Я не отступала: