Ну, поглядим, кто кому что продаст в итоге. Я в эти игры тоже играть умею, а опыта у меня на сто лет больше. Что касается немцев, то, конечно же, я знал о Моонзундском сражении и о его печальных для России итогах. Но, во-первых, в моей истории сражение произошло в октябре 1917 года, а во-вторых, я как-то не ожидал, что германцы в столь сложной ситуации на фронтах решатся на такую операцию. Не иначе как в Берлине хотят поквитаться за гибель «Гебена» и «Бреслау». Впрочем, вряд ли планирование операции вообще предусматривало утопление этих крейсеров где-то там, в Проливах. Нет, это другая операция, а месть – это лишь инфоповод для народонаселения Германии, призванный поднять боевой дух. Скорее, я не удивлюсь взаимосвязи этой операции с предложениями Вильсона о моратории на применение удушающих газов и отмене неограниченной подводной войны. Германия тут же присоединилась к этому мораторию, правда, лишь в части неограниченной подводной войны, четко оговорив запрет на перевозку нейтральными судами войск воюющих стран и ничего не обещав по поводу химического оружия. Вероятно, приберегают этот козырь на случай серьезного осложнения ситуации на фронтах. Конечно, ни о каком гуманизме и прочем человеколюбии тут речь не шла. Если к мораторию присоединится еще и Британия, то это будет означать, что в Лондоне и Вашингтоне приняли окончательное решение не дать войне закончиться в этом году и открыть каналы поставки продовольствия и ресурсов в саму Великобританию и, самое главное, в порты Голландии, откуда это все широким потоком потечет в Германию. И в этом контексте вывод британских и французских войск с Балкан может иметь не только цели в Палестине и Нормандии, но и вполне конкретную цель – не дать Германии и Австро-Венгрии упасть в 1917 году. Так что Моонзунд вполне может иметь несколько целей. В том числе заставить нас срочно перебрасывать войска с других участков фронта, уменьшив таким образом давление на Германию и Австро-Венгрию. Ах как не вовремя! Разумеется, мы готовились к возможности подобного сражения. Причем готовились несколько месяцев, в том числе в рамках создания Рижского укрепрайона. Только вот проблема в том, что часть сил, на которые я рассчитывал в этой битве, сейчас находились в 1900 километрах южнее, и перебросить под Ригу дальнебомбардировочную дивизию, эскадрильи торпедоносцев и два батальона морпехов к указанному Эфрусси сроку я никак не успевал. Только на переброску дивизии «Муромцев» уйдет минимум четверо суток, плюс время на обслуживание и подготовку к боевым действиям. То есть дней пять-шесть как с куста. И это не говоря уже о неизбежных авариях и вынужденных посадках, которые неизбежны при столь экстренной и столь дальней переброске. Гидропланы же и морпехов – только поездами. Нет, я могу несколько гидропланов впихнуть в мои дирижабли, но на такое расстояние без посадки может полететь только «Империя», а вот уже тому же «Гиганту» понадобится промежуточная посадка, и весь путь займет двое суток. Про остальные старые дирижабли и говорить нечего. В общем, рассчитывать мы могли только на те силы, которые есть на Балтике. А соотношение сил флота отнюдь не в нашу пользу. Понятно, что, получив шифрограмму от Винекена, я немедленно дал ценные указания в адмиралтейство, командованию Балтийского флота и командующим Рижским укрепрайоном, в состав которого входили дальнобойные батареи. Но последние вряд ли пригодятся, поскольку нет у нас батарей, способных бить на сто пятьдесят километров, да еще и при этом попадать в подвижные цели. Что ж, время «Калибров» еще не пришло, придется исходить из того, что есть в наличии. Я вздохнул. Вот ведь гадство. Плохо, когда у тебя фронт протяженностью в две тысячи километров, и у тебя всего одна дальнебомбардировочная дивизия. В каком-то месте ее обязательно не хватит. Точнее, во многих местах. Нет, я не ожидал, что германскую эскадру удастся тупо разбомбить. Боевые корабли топить с воздуха мы еще не научились. Наша славная победа в бухте Стения не в счет, там просто повезло, а торпедировать неподвижный крейсер, лишенный средств ПВО, это вовсе не то же самое, что попасть в подвижную маневренную цель, которая к тому же еще и сильно огрызается. Тем более что целей будет много, и ПВО есть на каждой из целей. Так что кровушкой бы мы умылись с очень сомнительным результатом в части попаданий. Но если для бомбардировки движущейся эскадры «Муромцы» были не очень эффективны, то вот нанести удар по высадившемуся на побережье десанту аэропланы могли вполне вкусно. Ладно, что уж тут говорить. Генералам Шидловскому и Кованько я велел готовить дивизии к дальнему перелету, но тут все будет зависеть от тех сроков, которые должны мы узнать по итогам моих нынешних консультаций. Если договоримся, конечно. Впрочем, их дивизии сейчас заняты на поддержке взятия Дарданелл, а эта операция мне виделась самой важной в этой войне, поскольку я не мог игнорировать повышенную активность британского флота и не мог исключать, что ребята моего братца Джорджи договорятся с турками, и те просто сдадут им Дарданеллы. И что нам прикажете делать в этом случае? Ведь это множит на ноль вообще всю тему выхода в Средиземное море и сильно ухудшит наши позиции на Ялтинской конференции, где ни о каком нашем праве на всю зону Проливов не будет и речи. Максимум что мы получим – сам Константинополь, да еще и пробку в горлышке Босфора, не позволяющую вражеским кораблям входить в Черное море. Но это все не то, ради чего это все «то» затевалось. Так что, возможно, придется балтийцам обходиться без подкреплений. В любом случае даже такая урезанная информация от Эфрусси могла нам серьезно помочь. Хотя бы в плане того, что удар немцев не будет неожиданным. А там как-нибудь попробуем выкрутиться. Не хотелось бы, конечно, терять линкоры. Стоят они много и строить их долго. А с учетом претензий на выход в Средиземное море, у нас каждый линкор вообще на вес золота. Османская империя. Константинополь. 8 (21) августа 1917 года Артиллерия Черноморской морской дивизии время от времени оглашала округу грохотом стрельбы. Впрочем, не все выстрелы были холостыми, и некоторые снаряды все же падали в воду Босфора в черте города. Собственно, никакой особой надобности в обстреле Константинополя не было, ведь практически никакого отпора наступающим не наблюдалось, но генерал Свечин распорядился стрелять холостыми, дабы ускорить процесс бегства населения из города. А взрывы снарядов в воде добавляли наглядности слышимой в центре столицы канонаде. Почему-то генерал вспомнил о том, что в прежние времена было принято давать три дня на разграбление города солдатам армии, которая его взяла штурмом. Разумеется, никаких официальных дней на разграбление не будет, но в том, что его подчиненные прихватят что-нибудь «на память», Свечин не сомневался. Конечно, с откровенным мародерством будут бороться вплоть до расстрела, но по мелочи… Труднее будет сохранять дисциплину после прибытия в город армянских частей в составе наступающей с запада 6-й армии. Вот те – да, могут начать самоуправство. Поэтому их задача навести в Константинополе порядок и установить власть до того, как горячие армянские парни доберутся сюда. Впрочем, им и вне Константинополя есть где порезвиться. Ну, горе побежденным, что тут говорить. Особенно если перед этим сам устраиваешь резню. С севера на подходе успевшие переправиться на транспортных судах части 1-й Конной армии генерала Каледина. Впрочем, саперы Инженерно-строительного корпуса уже начинали наводить понтонный мост через пролив. Но, во-первых, это дело не скорое, а километр воды не шутка, а во-вторых, после завершения траления мин в Проливы должны войти основные силы Черноморского флота. Хотя, вероятнее всего, это будет последней славной операцией Черноморского флота. Дальше действовать будет вновь образованный Средиземноморский флот. А пока в Константинополь с трех сторон вступают русские войска. Крым. Бухта Ласпинская Императорская яхта «Колхида». 8 (21) августа 1917 года Наконец катер пришвартовался, и господин Закс поспешил подняться по трапу. – Добрый день, ваше императорское величество! Благодарю вас за предоставленную аудиенцию. – Здравствуйте, господин Закс. Не могу сказать, что морская прогулка входила в мои сегодняшние планы. Надеюсь, то, что вы мне привезли, стоит того и я не напрасно потеряю время. – Я понимаю, ваше императорское величество. Как верховный главнокомандующий в ходе генерального сражения, вы не располагаете свободным временем для беседы. Но смею надеться, что итоги аудиенции будут полезными для всех сторон. – Итак? – Венский банкирский дом Эфрусси поручил мне передать вашему императорскому величеству их предложения. Первое. Вашему величеству передаются полные планы по операции «Альбион», включающие сроки, планируемый маршрут, численность и предполагаемый ход сражения. Разумеется, вице-адмирал Эрхардт Шмидт и генерал пехоты Оскар фон Гутьер могут переиграть отдельные элементы, исходя из условий, погоды и прочего. Но базовая суть останется неизменной. – Допустим. Второе? – Второе. Если мы согласуем условия, то Дом Эфрусси берет на себя вопрос действенного убеждения императора Карла I, правительства и основных лиц австро-венгерской армии касаемо вопроса о прекращении боевых действий и о выходе Австро-Венгрии из войны. – Вы не находите, что с момента нашей последней встречи положение Австро-Венгрии сильно ухудшилось, ее армия фактически разгромлена, а вы мне пытаетесь продать лежалый товар? – Прошу простить, ваше императорское величество, но осмелюсь заметить, что эта армия еще не разгромлена и вполне способна серьезно огрызаться, что приведет к немалым потерям среди нашей армии. – «Нашей» – это вы имеете в виду русской? – Безусловно, ваше величество, я ведь русский подданный. И как ваш верный подданный я не могу не горевать по погибшим русским воинам. – Особенно если горевание приносит немалый барыш, не так ли? – Я – коммерсант, ваше величество. – Понимаю. Патриотизм, подкрепленный деньгами. Итак, вернемся к нашим баранам, точнее к Австро-Венгрии. Если мы до чего-то путного договоримся, какие сроки выхода Австро-Венгерской империи из войны? – Если мы договоримся, то ориентировочно официальное предложение о перемирии можно ожидать в течение десяти дней. При этом австро-венгерская армия будет выведена со всех занятых ею территорий и возвращена на родину. – А почему те, кто вас послал, считают, что я на это соглашусь? Фронт сыплется, и через месяц-два Австро-Венгрия просто капитулирует и, вероятнее всего, просто распадется на части. Зачем мне их спасать, да еще и брать на себя какие-то обязательства, словно мне сделали одолжение? – Те, кто меня послал, ваше величество, считают, что Россия заинтересована в сохранении Австро-Венгрии как единого государства, дружественного России, и как противовеса Германии. Усмехаюсь. – Дружественная России Австро-Венгрия? Любопытный тезис. Очевидно, болгарское чудо о том, как вдруг оказаться в стане победителей, не дает кое-кому покоя. Однако хочу напомнить, что для этого чуда мне пришлось устроить в Болгарии переворот и сменить там монарха. Дом Эфрусси готов организовать переворот в Австро-Венгрии? – Боюсь, ваше величество, что этот вопрос выходит за пределы инструкций, которые мне дадены. – А вы все же спросите. Вдруг они захотят. Закс улыбнулся. – Обязательно, ваше величество! – Итак, будем считать, что второй пункт я услышал, хотя пока не совсем понял его конкретное содержание. Но ладно, отложим вопрос. Есть еще третий пункт? – Третий пункт, ваше величество, носит деликатный характер. – Любопытно. – Как вы знаете, ваше величество, дом Эфрусси является партнером австрийской ветви дома Ротшильдов, и Эфрусси не может не огорчать то напряжение, которое усиливается между великими домами Ротшильдов и Романовых. Дом Эфрусси предлагает посредничество, направленное на нормализацию отношений между великими домами, которое, вне всякого сомнения, пошло бы на пользу всем. – И каким видится итог этого посредничества? – Например, великие дома Ротшильдов и Романовых могли бы заключить традиционное соглашение, которое действует между всеми великими домами. По нему, государь, высокие договаривающиеся стороны заключают мир между домами, берут на себя обязательства о взаимном исключении гибели членов домов от возможных террористических актов, а также об информировании друг друга о возможности подобных актов со стороны третьих сил. – То есть, как я понимаю, дома Ротшильдов и Эфрусси не хотят нести ответственность за гибель моей матери, гибель моих близких родственников, гибель сотен людей, за попытки устроить в России всякого рода заговоры и прочие революции? За то, что моя жена чуть не погибла от рук террористов? Закс поморщился. – Доказать связь домов Ротшильдов и Эфрусси с указанными вашим величеством прискорбными событиями невозможно. Смотрю на него насмешливо: – А вы, господин Закс, и вправду полагаете, что мне нужны юридически подтвержденные доказательства? Мы же не в суде. Я жажду крови и мщения и имею право на ответные удары. – Боюсь, ваше величество, что взаимная вендетта в духе корсиканцев лишь истребит великие дома. В том числе и дом Романовых. – Это угроза? – Помилуйте, ваше величество! Разве я посмел бы угрожать своему государю?! Это лишь горькое жизненное наблюдение. Если соизволите выслушать мою личную точку зрения, то вы вправе требовать компенсацию не кровью, а, к примеру, деньгами или другими активами. – Миллиард золотых рублей.