Свен показал рукой в голубой латексной перчатке. — Окна с двойными рамами. Их не нужно ни выбивать, ни вырезать, если боишься наделать слишком много шума. Достаточно аккуратно удалить мастику, убрать штифты за рамой и вытащить стекло целиком при помощи больших всасывающих пробок. Потом влезть. Убрать улики, которые могут обнаружить копы при обыске, и вылезти обратно. Поставить стекло на место и снова заклеить с внешней стороны. Свен провел пальцем вдоль деревянной рамы. — Синтетическая мастика, и все еще влажная. Обычно она сохнет двое суток. Примерно столько, сколько Заравич сидит в Крунуберге. Тот, кто здесь побывал, готовил помещение к нашему приходу. Тут оба услышали, как Марианна демонтирует раковину в туалете. — Коррумпированный полицейский, Свен. — Он или она продолжает передавать секретную информацию преступникам. — Не говори так, Свен. И не думай об этом. — В этом нет никакой необходимости. Свен снова показал пальцем на раму, а потом на мельчайшие красные пятна на раме и подоконнике. — Уже застыла, но ты видишь, что это? — Кровь. — Здесь нечему удивляться. Легко порезаться, когда балансируешь с оконным стеклом в руках. Свежая мастика и свежая кровь. Это же ДНК, Гренс! И если это тот, кого мы ищем, он наверняка есть в наших базах. А если он полицейский, то тоже есть там. Мы ведь сдаем пробы биоматериала, чтобы узнать собственные следы на месте преступления. Понимаешь, о чем я, Эверт? То, что нас опередили, не беда. Совсем напротив, это лучшее, что могло случиться. 10.01 (Остался 1 день, 12 часов и 1 минута) На этот раз Питу Хоффману не пришлось ждать в приемной полицейского участка. Латифи встретил его на входе и, широкой спиной к остальным посетителям, через служебную дверь провел еще в одну тесную каморку, такую же безликую, как и остальные помещения. — Спасибо, что согласились встретиться. — Мы же коллеги, должны помогать друг другу. Черный кожух с украшенным гербом удостоверением все еще лежал в кармане куртки. Он все еще полицейский, на бумаге, по крайней мере. — Кофе? На столе стояли две чашки. Очень маленькие, с очень черным содержимым. — По-турецки, я предпочитаю такой. Латифи одним глотком осушил свою чашку: — Говорите. Я вижу, что вам нужна помощь. Тут неожиданно для себя Хоффман засомневался. Это продолжалось не так долго, но достаточно для того, чтобы Латифи заметил. — …если, конечно, вы все еще хотите, чтобы вам помогал, — добавил он. — Я хочу. Но то, что я делаю, слишком ответственно. Честно говоря, не знаю, могу ли доверять вам. — Вы будете кофе? Латифи кивнул на оставшуюся чашку. Хоффман махнул рукой, что должно было означать «нет, спасибо», и пару секунд спустя пустая вторая чашка опустилась на стол рядом с первой. — Мой начальник, Эверт Гренс, с которым вы говорили по телефону, полагает, что вам можно доверять. Между тем как сам он не доверяет никому. — Да, это видно. — Так переубедите меня. Латифи пожал плечами: — Это ведь вам нужна помощь, не мне. Некоторое время коллеги молча смотрели друг на друга. А потом Хоффман встал и направился к закрытой двери. Он обернулся, чтобы проститься, когда Латифи наконец снял свою кепку. На верхней части лба не было живого места — один огромный шрам. — Нож? — Скорее что-то вроде штыка. Потом была еще пуля, которая снесла оставшееся. — А глаза? — Я вижу только одним. Пит Хоффман снова сел на стул для посетителей. — И ты, конечно, будешь молчать? — Конечно. — Даже если я спрошу тебя, за что? — Именно так. Гренс, конечно, знал, за что. Именно на этом и основывалось его доверие. Потому что того, что увидел Хоффман, было для этого более чем достаточно. — Спасибо. — Ты ведь приехал к нам, хотя мог бы списаться по электронной почте. Значит, это не совсем обычное расследование, и оно много для тебя значит. Лично для тебя, я правильно понял? — Возможно. — Так чем я могу тебе помочь? — Знаешь белую виллу, примерно там, где пересекаются Рруга Команит и Рруга Дашо Шкрели? Туда завело нас наше расследование. А именно на второй этаж, в похожую на башню пристройку. Комиссар Гренс полагает, что в ней и сидел Золтан, когда ему звонили из Стокгольма. Теперь мы знаем, что это был не Золтан, а кто-то другой. Осталось выяснить кто. Латифи приветливо улыбнулся. Со шрамом он нравился Хоффману гораздо больше, так как меньше походил на полицейского из рекламы. — Мой шеф не одобрит этой твоей работы, что бы ты ни делал. И это здорово, коллега Ларсон! 10. 42 (Остался 1 день, 11 часов и 20 минут) — Ну, теперь ты скажешь мне все… Не успел Эрик Вильсон в расстроенных чувствах закончить совещание с руководителями профсоюза, как подоспели сотрудники отдела по найму персонала, пререканиям с которыми не было конца. Впереди ожидалась еще одна встреча, которой он хотел бы избежать, с бухгалтерией. Но до нее оставалось десять минут, и Вильсон рассчитывал провести их в тишине, когда его планы нарушил Эверт Гренс. — Слышишь, Вильсон? Даже не думай, что я уйду отсюда, прежде чем получу ответы на то, что меня интере- сует. Вильсон вздохнул. Никогда еще он так не тосковал по бухгалтерии, как в этот момент вторжения взбешенного комиссара. Гренс был хуже всех бюджетных дефицитов, вместе взятых. — И тебе добрый день, Эверт. — Сегодня утром я пытался провести обыск, разрешение на который ты выписал мне скрепя сердце и о котором знали очень немногие! Черт подери, Вильсон, кто-то побывал там до меня и уничтожил все улики. — Мы уже говорили об этом, и я не намерен поднимать этот вопрос вторично. — У нас утечка, Вильсон! Или ты сам протекаешь, или кто-то очень тебе близкий, кому ты слишком доверяешь. С кем ты встречаешься, Вильсон? В кого ты влюбился настолько, что ослеп? — О’кей, мы пройдем через это еще раз. Но послушай меня внимательно, Гренс. Тебя совершенно не касается, с кем я встречаюсь или не встречаюсь. Эта проблема существует только в твоей голове. Ищи утечку где-нибудь в другом месте. Что, если это кто-то из близких тебе людей? Кого ты любишь настолько, что не замечаешь очевидного? — Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. Тебя подставили, Вильсон. Другого объяснения этому у меня нет. Сейф в твоем кабинете. И ордер на обыск вышел отсюда же. — Сядь. — Только после того, как ты мне все объяснишь. — Сядь, Эверт. Эверт Гренс нехотя опустился на стул для посетителей. Он принадлежал к тому типу комиссаров полиции, которые распаляются и остывают одинаково быстро. — Я еще раз обследовал свой кабинет и архивную комнату в подвале. Никому ни о чем не сказав, вызвал другую экспертную группу и получил другой результат. Гренс честно пытался усидеть спокойно. Ничего не получалось.