Тетя Маша пожала плечами. – Ходят слухи, что те огненные шары, что в округе нашей частенько видят, всегда из одного и того же места вылетают. – И… и откуда? – Из той еловой чащи, от которой вы путь свой начали. Только у нас в Морозовске ее не иначе как проклятой или черной кличут. Так и говорят: Черный лес. И ходить туда, и верно, все наши поселковские избегают. – А вы ходите? Выходит, вы в такие вещи не верите? – А я не верю, – просто откликнулась тетя Маша. – Не верю, хожу и, как видите, ничего страшного со мной до сих пор не случилось. Зато и грибами запасаюсь на всю зиму. И для себя, и для всей родни, и даже на продажу остается! Кира кивнула. – И правильно! Если в еловой роще летают огненные шары, то там все деревья должны быть опалены огнем. А они целые! Ни одной прогалины мы там не видели. – Зато в других местах их полно! Тетя Маша пожала плечами: – Говорят, что огненные шары в своем доме – в еловой роще, в Черном лесу ничего не жгут. Заклятье, мол, на этот лес такое особенное наложено, что огонь ему ущерба причинить не может. Ну, а в других местах огонь подземный шалит. И лес портит, и дома жжет. А бывает, что и людей убивает. – Даже людей? – А как вы думали? Старик Морозов тут всех в страхе держал из-за своей власти над этим огнем. На кого укажет, тот, считай, покойник. Найдут вскоре того человека обуглившимся, а одежда-то на нем вся целая. Вот людям и страшно было смерть лютую и непонятную от пламени подземного принять. Вот и слушались они Морозова, словно овцы своего пастуха. – А вы сами видели, как огненные шары из еловой рощи вылетают? – Несколько раз случалось. Но я им не мешаю, зачем им на меня нападать? – А они и нападают? – Но вы же слышали рассказ старухи, – с усмешкой пожала плечами тетя Маша, которой явно эти разговоры начали надоедать. – Огненные шары – это оружие старика Морозова. Проявление его злой силы, которую он получил от самого Сатаны. Вот и летают шары по округе, напоминают, что власть злого старика еще не совсем закончилась. – Значит, вы все-таки в них верите? – Видела их своими глазами, как после этого не верить? Только чистому душой их бояться не надо. Не тронут. Нету у них власти, чтобы человеку с чистыми помыслами вред причинить. Если в еловую рощу со светлыми мыслями входить, огонь подземный сам тебя обойдет. Не по вкусу ему чистые души. Таких Морозов, говорят, иначе губил. Силу свою злую пополнял. Да-а-а… Похоже, подруги очень многого не знали о далеком предке Киры, и этот пробел следовало немедленно восполнить. И еще подруги понимали, что все происходящее вокруг них имеет куда более глубокие корни, чем им представлялось в начале их пути. – А какие-нибудь исторические факты о жизни промышленника Морозова сохранились? – Вам надо наведаться в областной краеведческий музей. Он в Золотом Ключе находится. Хотите, завтра в семь – семь пятнадцать туда автобус пойдет. Если раненько встанете, то к четырем часам управитесь и обратно тем же автобусом сюда вернетесь. – У вас ходит всего один автобус? – Так и не ездит к нам почти никто. Хорошо, что хоть утром людей автобус на работу отвозит, а вечером привозит. И на том спасибо, о большем и мечтать нечего. И так оба раза автобус полупустой уходит. С каждым годом все меньше и меньше людей в Морозовске остается. Верно и правда, что после смерти старика Морозова вся сила, что здешнюю жизнь питала, по капле назад в землю уходит. Подруги уже устали от свалившихся на них новостей о нечистой силе, которая гуляет по округе. К тому же они совсем ничего не узнали про погибшего юношу – внука бабки Натальи. А ведь пошли к старухе именно затем, чтобы узнать у нее, кого она винит в смерти Паши. И вдруг оказалось, что старуха во всем видит проявление темных сил и злой воли покойного хозяина здешних мест. И совсем не хочет подумать о том, что в реку бедного Пашку мог кто-то и толкнуть. Кто-то вполне конкретный и никак не связанный с миром темных энергий. – Лично мне такое совпадение очень подозрительно, – говорила Кира, отведя свою верную подругу подальше за высокую поленницу. – Ты это о чем? – О погибшем. Смотри, что получается. Сначала Пашка крадет у своей бабки икону, которую он считает, со слов старухи, весьма ценной. Но старуха почитает икону не за ее старину, а за ее якобы чудотворность. Икону ее мать нашла на пепелище в середине войны. Так что икона может быть и начала двадцатого века. И тогда большой цены в глазах антикваров она иметь точно не будет. – Но Андрей икону все же не выкинул. Он Пашку обманул. – Да. Обманул. Икону он спрятал среди вещей Сони. – А почему у нее? – Не знаю. Наверное, чтобы при обыске у него ничего не нашли. – Каком обыске? – Андрей парень очень осторожный и хитрый. Если это он толкнул пьяного Пашку в воду, то должен был предпринять меры, чтобы не осталось связующих звеньев между ним и этой трагедией. А икона-то как раз Пашкина. Разве не подозрительно, если она окажется у Андрея в вещах? Но доказать то, что именно Андрей столкнул бедного парня в реку, подруги, разумеется, не могли. И наверное, никто не мог. Уж Андрей-то с его хитростью и умением лгать позаботился о том, чтобы в момент убийства рядом с ними никого не было. На следующее утро подруги стояли вместе с несколькими мужиками и тетками, отправляющимися в соседний поселок на работу, и ждали автобус. Оказалось, что он один-единственный на всю округу и проходит через несколько окрестных деревень и поселков, где есть народ, желающий работать в Золотом Ключе. Автобус принадлежал артели старателей, так что цены на билеты были разумные. Видимо, это все равно получалось выгоднее, чем строить бараки и брать на себя содержание рабочих на месте добычи и переработки. Лисица с подругами ехать отказался. – У меня и так накопилось слишком много дел в Морозовске, – так обосновал он свой отказ от новой поездки. – Вы уж без меня как-нибудь, ладно? Кира с Лесей прекрасно понимали, что все дело в новой пассии Лисицы, белокурой Гале, в которую этот повеса, похоже, втрескался не на шутку. Но они не протестовали. Пусть Лисица радуется, хотя, конечно, имя у девушки весьма странное. Да и внешность ее продолжала смутно тревожить Киру, которая никак не могла понять, кого же девушка ей напоминает. Автобус по какой-то причине задерживался. И разговор собравшихся на небольшой площадке, которая служила в Морозовске одновременно еще и местом для вечернего променада, зашел о несчастном случае с Пашкой. Кира с Лесей невольно прислушивались к голосам деревенских и скоро с удивлением поняли, что эти люди всерьез считают виновником гибели молодого человека нечистую силу. – Охо-хо… – вздохнула одна из теток. – Вот и схоронили мы Пашку. – Как там бабка Наташа? – А что ей? Воет. – Снова Нечистый дал о себе знать. – То-то и странно. Бабка-то Пашкина, считай, родней Морозовым приходилась. Недаром говорила, что ее собственный отец у Морозова в доме вырос. Вот и получается, что старик уже за своих принялся. Подруги с интересом вытянули шеи, стремясь услышать побольше. Выходит, бабка Наташа не лгала, когда говорила, что ее отец прислуживал старику Морозову, а потом был его доверенным лицом. Так, возможно, и все остальное, что она говорила, тоже правда? – А все та вещица, что Пашка из могилы старика выкопал. Это она беду принесла. – Точно она! – подхватила здоровенная тетка, а ее подруга, помельче и потише, боязливо переспросила: – Неужто прямо из могилы, Марусь? И не побоялся, шельмец? – Врал, что в лесу нашел. Да только такие вещи просто так не находятся. – Конечно, нашел он могилу, – поддержал женщин мужчина. – Или захоронку старикову! – прибавил второй. – Вот тот и разгневался. Парня в реке утопил. – А чего не сжег-то? Прежде он всех ослушников огнем палил. А этого, наоборот, в воду загнал. – Да какая разница, вода или огонь? Конец все равно один. – Это ты, Герка, не скажи. Кто с огнем привык дружбу водить, тому вода первый враг! Но тут прибыл автобус, и люди переключились на водителя, по чьей вине они могли опоздать на работу и получить штраф. Как поняли подруги, дисциплина на предприятиях горнодобывающей промышленности, которые были разбросаны по всему Золотому Ключу, была строгая. Всюду требовались люди дисциплинированные и непьющие. Других там не держали. И так как с работой в краю было туго, то те счастливчики, которым повезло и которые имели твердый заработок хотя бы на весенне-осенний сезон, старались изо всех сил удержаться на своих местах. Поэтому Пашка больше никого не интересовал. Все переживали, что опаздывают и могут получить не только штраф, но и выговор с предупреждением. Третье предупреждение подразумевало увольнение. Водитель прекрасно это понимал, но свою вину отрицал начисто. – Молния мне дорогу перегородила. Вот как есть вам Святой Крест! – отвечал он на возмущенные вопросы пассажиров, вцепившись в баранку и изо всех сил стремясь нагнать упущенное время. – Выползла прямо на грунтовку, нечистая сила! Выползла и висит хреновина этакая. Ни туда, ни сюда. Висит, пульсирует. Меня прямо всего на пот пробрало. Сижу, вроде и не жарко, а по лицу ручьи текут. Вся рубашка до сих пор мокрая. И действительно, рубашка на шофере была мокрой, хоть выжимай. А ведь утро выдалось совсем не жаркое. Тучки на небе не давали солнцу светить в полную силу, да еще дул сильный пронизывающий ветер, который мог с равным успехом как прогнать тучи, так и нагнать много новых. – Ох, и страшно! – продолжал жаловаться шофер. – Двадцать раз с жизнью успел попрощаться. Все, думаю, найдут мои косточки обуглившимися в автобусе, как с Витькой, моим напарником, случилось. И чем он-то гнев старика вызвал? Ведь никогда слова дурного в его адрес не сказал. Да, видать, провинился чем, коли старик молнию на него наслал. – Витька короткой дорогой любил ездить, – ответил ему один из пассажиров. – Ну и что? – А она как раз мимо Черного леса проходит. – Сколько раз Витьке тому люди говорили, чтобы не ездил там, не тревожил старика, – добавил и другой пассажир. – А он нет! Все свое. – Упрямый был, за упрямство свое и получил! Таков был единодушный вердикт всех пассажиров, и водитель заткнулся. Он угрюмо крутил баранку, стремясь нагнать упущенное время. Но когда впереди показались крыши заводских корпусов Золотого Ключа, не выдержал и сказал: – Последний месяц я за вами езжу! Сами из своего Морозовска добирайтесь как знаете! А я к вам больше не сунусь. После отпуска сразу поставлю вопрос, снимайте меня с этого рейса. Готов на любую другую работу, пусть даже и более тяжелую. А к вам я больше не пойду! У меня семья, сыну всего три годика. Если меня старик ваш спалит, кто о моей семье позаботится? Нет уж! Мое решение твердо! Увольняюсь, и весь сказ! Угроза шофера заставила всех примолкнуть. Остаться без автобуса означало, что жители Морозовска не смогут вовремя добираться к себе на работу в Золотой Ключ. Транспорт был в Морозовске у одного лишь мужа тетки Ани. Но к нему в машину, во-первых, все желающие бы просто не поместились. Сегодня их было семь человек, а в другие дни бывало и больше. Во-вторых, муж тетки Ани был таким выжигой, что связываться с ним никто не хотел. – Без автобуса нам хана.