– Мама? Папа? – позвала я уже погромче. Постучала тоже громче, но ответа ждать не стала. Вцепившись в ручку, я толчком распахнула дверь и ворвалась в комнату. Спальня была погружена в темноту. Сероватый свет сочился из сдвоенного окна на противоположной стене. Послышалась возня. Стон. – Рэйчел, ты, что ли? – послышался хриплый спросонья голос мамы. На прикроватном столике вспыхнула лампа. Папа лежал на боку. Он перевернулся и, моргая, сел. Мама глядела на меня из-под одеяла, натянутого до подбородка. – Рэйчел? В чем дело? – спросил папа. – Я… э-э… – На мгновенье я смутилась. При виде их, целых и невредимых, у меня гора свалилась с плеч. – Парадная дверь… – выдавила я наконец. – Она была открыта. Папа поскреб лысину. Повернувшись, он принялся грузно подниматься с кровати. Мужчина он крупный, а волосатая грудь придает ему сходство со здоровенным медведем. Спит он всегда в одних пижамных штанах. – Знаю, – спокойно ответил он. – Специально для тебя не запер. Вдруг ты захотела бы войти с парадного. – Ты… ты не понимаешь, – проговорила я. – Она была открыта настежь. Дверь была открыта настежь. – Что?! – Папа взвился, будто ужаленный, и вытаращился на меня. – Не может быть! Я ее хорошенечко так прикрыл. Точно помню. Даже запирать начал. Потом раздумал. – Вы что-нибудь слышали? – спросила я. – Ну, например, чтобы кто-то входил? – Мы легли пораньше, – сказала мама. – Я себя неважно чувствую и… – Я ничего не слышал, – сказал папа. – Хотя я вообще сплю как убитый. Мы с твоей мамой позволили себе за ужином пропустить по стаканчику и… – Рэйчел? Все хорошо? – окликнула Эми из гостиной. Папа моргнул: – Ты не говорила, что с тобой кто-то еще. – Это всего лишь Эми. – Я вышла в коридор. – Эми, все в порядке! Папа покачал головой: – Не могла дверь распахнуться сама собой. Подай халат, схожу проверю. Я подошла к своей комнате. Включила свет. Комната выглядела так, как я ее и оставила. Вдруг кто-то притаился в стенном шкафу? Немного помедлив, я приоткрыла дверь. Взгляд остановился на грязной одежде, которую я свалила в кучу на дне шкафа. Нет. Никого. Я вернулась к Эми в гостиную. – Ложная тревога, – сообщила я. – Никаких взломщиков. – Сегодня ветрено, – отозвалась она. – Готова поспорить, дверь распахнуло ветром. Папа протиснулся мимо меня, затягивая пояс полосатого фланелевого халата. Кивнув Эми в знак приветствия, он протопал дальше. Я увязалась за ним ко входной двери. Он несколько раз открыл и закрыл ее. После чего поскреб небритый подбородок: – Замок работает нормально. Ничего не понимаю. – Ну, хоть никто не влез, – заметила Эми. Папа пощелкал замком: – Вроде не сломан. – Я лучше побегу. Поздно уже, – сказала Эми. Я кивнула: – Ладно. Будешь и завтра в школе читать мне нотации о Брэндане Фиаре? – Это не нотации, Рэйчел. Я лишь пытаюсь уберечь тебя от ужасных выходных. – Эми, ты хоть не завидуешь, я надеюсь? – сказала я. – Не знаю, почему меня пригласили, а тебя нет. Она вздохнула: – Поверь мне, Рэйчел, я не завидую. Просто у меня хватает здравого смысла. Даже если истории о Фиарах – всего лишь народные байки… дыма ведь без огня не бывает, наверняка что-то да было. Папа до сих пор возился с замком. Халат его распахнулся, демонстрируя волосатую грудь. Эми бочком протиснулась мимо него на крыльцо. – Доброй ночи. До завтра. – Повернувшись, она побежала через лужайку. Папа закрыл за ней дверь. Защелкнул замок. – Работает как часы. – Он снова поскреб щетину на подбородке. – Загадка. – Повернулся ко мне. – Как прошел день в ресторане? – Изматывающе, – сказала я. – Я разбита в хлам. И воняю жиром от картошки. Спокойной ночи. Мне позарез нужно в душ и побольше шампуня. Но едва войдя в свою комнату, я, зевая, плюхнулась на край кровати. От многочасового стояния ноги отчаянно ныли. Спина буквально разламывалась. Я боялась, что, приняв душ, разгоню сон. А мне необходимо хорошенько выспаться. Я сбросила одежду на пол и натянула длинную ночную сорочку. Потом выключила свет и в темноте побрела к кровати. Я без конца зевала. В жизни не чувствовала себя такой слабой и вымотанной. Откинув одеяло, я залезла в кровать. Простыни были теплыми и мягкими. Улеглась на спину… Правая нога задела что-то под одеялом. Пальцы потерлись о какой-то твердый, бугристый предмет. Пятку защекотала колючая шерсть. Сперва я подумала, что это всего лишь складка на одеяле или простыне. Но при нажатии ногой оно оказалось твердым. Мохнатым и твердым. У меня перехватило дыхание. Я приподнялась на постели. Зажгла лампу на прикроватном столике. Высунула ногу из-под одеяла. К пальцам пристала какая-то темная шерсть. – А?! – Я выскочила из кровати и рывком откинула одеяло. И завизжала в голос, увидев на постели разлагающуюся дохлую крысу. Глава 4 Неужели Мак – психопат? Я знала, что это сделал Мак. Это должен был сделать Мак. До чего мерзкий, ребяческий способ поквитаться за то, что я собралась его бросить! Проникнуть в мой дом через парадную дверь и подложить в постель крысу. Как есть психопат! Такое уже не лечится. Мак перевелся к нам в прошлом году. Я знала, что о нем ходит дурная слава. Слышала, что из прежней школы он вылетел за драку. Видела, какой у него скверный нрав. И все же я верила, что в глубине души он парень что надо. По временам он бывал очень тих, даже застенчив. Была в нем и ранимость, которую он тщательно скрывал. Да, он относился ко мне как собственник, хотя мы знали друг друга без году неделя. К тому же его раздражало, что я много времени провожу с Эми и остальными друзьями. Но я думала, что так он проявляет свои чувства. Глупая, глупая я. А ведь Эми давно предупреждала. Дескать, я ищу в Маке противоположность своему бывшему. Ей не нравились его вспышки, его манера чуть что срываться на брань, надолго запоминать мельчайшие обиды и постоянно рисоваться. Теперь же Мак блистательно подтвердил ее правоту. Ладно. Ладно. Его взбесило, что я перестала отвечать на его звонки и сообщения. Что не обращаю на него внимания, когда он караулит меня возле школы. Что поменяла страничку в Фейсбуке и всем говорю, что между нами все кончено. Взбесило настолько, что он пробрался в мой дом и подложил мне в постель дохлую крысу. Больной. На всю голову. Комната поплыла, будто в тумане. Я сосредоточила взгляд на темноте за окном. Таращилась во мрак, пытаясь успокоить отчаянное биение сердца. Мама и папа, должно быть, услышали крик. Они ворвались в спальню. Мамины волосы были всклокочены и стояли дыбом, словно приливная волна. Родители хлопали глазами, что-то сонно бормоча. Однако вид дохлятины на простыне привёл их в такой шок, что вялость прошла сама собой. – О! – подавилась мама, зажав рукой рот.