Гудки вскоре смолкли, а к домофону так и не подошли — зато после второй попытки пьяный женский голос спросил: — Кого там несёт?.. Ваще что ли очумели, в такую рань звонить?.. У меня вырвался вздох: отличное начало… А впрочем, я хотя бы не ошибся квартирой. — Лейтенант Ларин, — солгал я, — отдел по контролю за оборотом наркотиков. Открывайте! Конечно, я не лейтенант (до двух звёздочек почти уже дослужился, когда вся моя служба пошла прахом), но блефовать надо нагло и не раздумывая. После недолгой паузы прозвучало: — Чё?.. Я понял, что дама едва проснулась, и решил брать её на понт — а то ещё удостоверение потребует… — Дверь, говорю, открой! — рявкнул я. — Или загремишь в отделение вместе с хахалем! Пять секунд тишины, потом щелчок и звуковой сигнал. Я вошёл, поднялся на первый этаж, позвонил. Дверь квартиры открыли без пререканий. От отворившей её особы несло спиртным, да и выглядела та соответствующе: желтушное, с землистым оттенком лицо, красный нос, опухшие губы. Волосы грязные, ломкие, мелированные лет сто назад… возможно, тогда же в последний раз и расчёсанные. Взгляд испуганный, злой, но притом вялый — будто его обладательница выбирала из трёх вариантов: раболепно поздороваться, воткнуть в меня нож или пойти спать. Не дав ей опомниться, я шагнул за порог: — Мне нужен Денис Тарищев. Ответ был неразборчив — в таком состоянии внятно не говорят. Я вопросительно глядел на женщину: — Не понял?.. — Здесь он, сука… — она кивнула на комнату. — А чё такое то?.. Игнорируя вопрос, я огляделся. Прихожая тесная, захламленная. Вправо (видимо, на кухню) ведёт коридор, а две комнаты — прямо передо мной. Из второй, где включён телик, звучит смех. — Здесь он… — повторила сожительница Тарищева. — Только щас от него нихрена не добьёшься… Шагнув в комнату, на которую она кивала, я сразу поморщился. Будь я поинтеллигентней, сказал бы, что воняло экскрементами, но я бывший мент, так что выражусь проще: воняло говном. «И не надо говорить мне, что толстая жена — это не проблема, — вещал из телевизора комик. — Да, я знаю, любая жена в ВИРТУСе может стать моделью… Но как, чёрт возьми, она войдёт в ВИРТУС, если её не выдерживает гейм–кресло?» Зрители в зале засмеялись. Комната оказалась спальней с усыпанным бычками ковром и смятой постелью, где валялась бутылка водки — разумеется, пустая. Низкий стол был завален объедками, у стены блестел строй жестяных банок. Под облупившемся табуретом лежал прозрачный пакетик; в такие часто кладут таблетки, но на плёнке не было ничего — ни логотипа, ни названия… Что бы в нём раньше ни хранилось, это был явно не аспирин. Я с досадой вздохнул: опикрафол. Денис Тарищев сидел в гейм–кресле посреди комнаты. Его лоб блестел от пота, руки–ноги подрагивали: передоз вызвал судороги. Но на губах блуждала улыбка, достойная идиота. Я не стал даже спрашивать, давно ли он так сидит — всё было ясно по вони… — Э, ну так в чём дело–то?.. — сожительница Тарищева нарисовалась на пороге. — У вас ваще ксива–то есть?.. — Может, тебе ещё ордер показать? — цыкнул на неё я и, не сбавляя напора, добавил: — Он давно виделся с братом? — Чё?.. С каким ещё братом?.. Я вздохнул: ловить тут нечего, пора ехать назад. Но женщина вдруг заявила: — К нему и без брата всякие ходят — задолбали уже… Один недавно приезжал… Какой–то дятел на чёрной машине. Слова про машину во мне вызвали интерес: — Да?.. А машина была какой марки? — Откуда мне знать — я в них не шарю… Он чё, опять во что–то вляпался? Ясное дело, имелся в виду Тарищев. — И давно к нему приезжали на той машине? — вместо ответа спросил я. — Вчера?.. Позавчера?.. — женщина дёрнула плечом: все дни у неё явно слились в один. — А может, и неделю назад… Ток вы учтите, я ваще ничё не знаю: я не при делах, ясно? И дурь его я не жру, — она кивнула на кровать, где лежала бутылка: — Мне вон, своего пойла хватает… Половину её слов я пропустил мимо ушей: меня заботило другое. — Как выглядела машина? — Как–как… Чёрная, обтекаемая… Чем–то на кита похожа: на эту, как её… касатку, — прозвучал глупый смешок: сожительницу Тарищева позабавило собственное сравнение. — Дорогущая, наверно… Мои ноги приросли к полу. Чёрная, обтекаемая, похожая на кита. Точно такую же машину я видел вчера — да и сегодня, на экране своего телика. Мне даже довелось в ней ездить. Это был «Ягуар» Лоцкого. Я стремглав вышел из комнаты и лишь у двери в подъезд спохватился, вспомнив об оставшемся в кресле Тарищеве: — Вызови «скорую»! — бросил я через плечо. Если честно, мне было бы всё равно, испустит ли Тарищев дух, но он мог оказаться соучастником преступления: тем, с чьей помощью подставили его брата (если это и впрямь подстава). Значит, он был нужен живым. Я сам позвонил в «скорую» и назвал адрес, а затем стал размышлять, стоя посреди двора. Это что же получается: Лоцкий побывал у Тарищева–старшего незадолго до того, как на его брата повесили гибель Кэсс? Или это был не Лоцкий, а кто–то другой — в конце концов, мало ли в Москве чёрных обтекаемых авто?.. И следом возникли ещё два вопроса: зачем Лоцкому подставлять Тарищева и был ли у него мотив убивать Кэсс? Я сел в свою «Ладу» и поехал домой, тщетно пытаясь упорядочить мысли. Задание Рябова, и без того запутанное, окончательно стало ребусом. * * * Если шариться в потёмках, ища чёрного кота, найдётся лишь мрак. Я мог до седьмого пота гадать, что к чему: причастен ли Лоцкий к гибели Кэсс, связан ли он со Взломщиком, подставлял ли Тарищева, чтобы дать Рябову мнимого виновника в смерти дочери… Но это был бы поиск во тьме: чёрный кот бы убежал, а я бы тыкался в стены. Ещё я мог угомониться: Рябов перевёл мне деньги (половину той суммы, что я уже получил — как и обещал Лоцкий), а значит, баста: точка, конец, финита ля комедия. Плевать на яблоко, плевать на бинокль, плевать на куклу… Забиваю на тайны и линяю со сцены. Но «линять» и «забивать» я тоже не собирался. Два предмета из трёх уже были у Кэсс — и меня подмывало найти третий… по крайней мере, так мне нравилось думать: дело в азарте, любопытстве и желании дойти до конца, а вовсе не в Кэсс и её улыбке. Не в Кэсс и её жутких приступах. Не в стремлении достать куклу прежде, чем Кэсс опять будет лежать на земле, бесконечно превращаясь в своих аватаров. Ну конечно, не в Кэсс… Всего лишь азарт. — ВИРТУС-вход! * * * При сравнении «Дворга» с «Фреей» или «Адреумом» в глаза бросится вот что. «Адреум» и «Фрея» — это планеты (если угодно — миры), куда можно попасть из локации выбора; то есть название сегмента совпадает с названием мира. А вот с «Дворгом» всё иначе: это тоже планета, но там не был ни один геймер. Выбрав сегмент «Дворг», вы попадёте не на Дворг, а на Землю, с которой этот Дворг воюет: по сценарию игры дворгиане хотят нас завоевать. Позарившись на Землю–матушку, они к нам нагрянули на звездолётах и слегка расшалились: животных обратили в монстров, часть растений — в мутантов, и даже мертвецов из могил подняли… Говорят, была идея включить в игру великанов (как в одном старом аниме), но не хватило бюджета. Короче, я это к чему: в сегмент «Дворг» попасть можно, а на планету Дворг — нет. Вместо неё вас ждёт Земля, преображённая апокалипсисом. Вот такая коллизия.