— Выше, Цолфи! — крикнул я. — Надо медленно пролететь мимо кроны! Она вновь дёрнулась, будто в судорогах. Я хотел спросить, в чём дело, но тут дракон, разинув пасть, дохнул огнём в стражников. Ослепительное пламя сожгло с десяток энписи. Я вдруг обнаружил, что файерболы до нас уже не долетают и с жужжанием проносятся где–то внизу. А Цолфи всё набирала высоту: вверх, ещё вверх, ещё… — Достаточно, — крикнул я, — выше не надо! Но она продолжала взмывать над площадью, быстро уменьшающейся в размерах. — Стоп, Цолфи! — заорал я. — Не надо выше! Снижайся к помосту! Однако гарпия упорно воспаряла над городом. — Цолфи, какого чёрта?! — я сорвался на хрип. — Ты обязана подчиняться! На тебе Браслет! Но я уже понимал, что что–то пошло не так: Браслет не дал бы ей вытворять такие фокусы. Он либо не действует, либо… И тут Цолфи запела — негромко и пугающе беззаботно. Я оцепенел от ужаса — но даже не потому, что площадь под нами стала не больше ковра; не потому, что сам я висел в когтях чокнутой гарпии; не потому, что внизу бесновался дракон и свистели посылаемые в него стрелы. Мой ужас вызвала песня, которую Цолфи вдруг вздумалось напевать. Это было «Чёрное солнце» группы «Би‑2». Песня очень старой группы, которую я люблю. Я вообще люблю старый рок. И последним, что я слушал как раз на днях, было «Чёрное солнце». Оборвав пение, гарпия заговорила… но не своим, а чужим голосом. Вероятно, изменённым — и пугающе мягким: — Какая досадная неожиданность… Правда, ментор? В мою спину будто ткнули ледяным пальцем. Ну а Цолфи продолжала — точнее, продолжал тот, кто её взломал: — Думаешь, ты хорош? Что ж, может быть… Ты и правда хорош, но лишь в играх. А это не игра, ментор. Ты встрял в то, что тебе не по зубам. Цолфи взмыла ещё выше, будто возомнив себя ангелом. — Некоторые яблоки лучше оставлять на деревьях, — сказал обладатель изменённого голоса. — А иначе всё в этой жизни перевернётся[1]. И Цолфи меня отпустила. Свист в ушах. Мой долгий вопль. Хлопанье крыльев. Не успел я удивиться (чьи это крылья, если дракон остался ниже, а Цолфи — выше?), как чьи–то когти меня вновь подхватили. — Дракон Гая — просто жуть! — весело крикнула Кэсс. — Потом скажете, где вы нашли некромантов? — Какого… — начал было я — и умолк. Кто сказал, что обрывать листья фиалки Кэсс будет сама? Она была не на мели — просто откладывала деньги. Вряд ли накопила много, но и этого хватило, чтобы нанять какого–нибудь дурачка. Он задействовал мой вирус и лишился аватара, а Кэсс в это время была у площади. Она дождалась дракона и подземных толчков; дождалась, пока Цолфи меня поднимет… Дождалась сотворённого мною хаоса — и ловко им воспользовалась. Дракон и мы с гарпией стали мишенями, а Кэсс прибегла к способностям дрессировщицы. «…могу хоть сейчас призвать гигантского горного орла. Хотите покажу?» Вот она и показала: меня нёс гигантский орёл. Рискуя вывернуть шею, я глянул вниз и назад. С высоты нашего полёта яблони не было видно, но мне было уже ясно, что яблока там больше нет. [1]«Если взорвётся чёрное солнце, всё в этой жизни перевернётся. Привычный мир никогда не вернётся, он не вернётся». «Би‑2», «Чёрное солнце». Глава 8 Прыгать метров с трёх на крышу мне, конечно, не хотелось, — но орёл меня не спрашивал, чего я хочу: он меня просто отпустил. Кое–как сгруппировавшись, я упал у дымохода. Орёл грациозно приземлился на кровлю — бурый, с жёлто–серым клювом. В общем–то орёл как орёл, только раз в десять больше. Кэсс спрыгнула с его спины и (вот уж чего я не ждал!) подбежала ко мне: — Простите, что он отпустил вас так рано — я высоту не рассчитала, — Кэсс протянула мне ладонь: — Я помогу вам… Но я и сам уже поднялся, хоть и не без труда: ныло левое колено. Не отключи я уведомления, видел бы цифры, знаменующие потерю здоровья. Кэсс опустила протянутую мне руку: — Яблоко у меня… В инвентаре. Я уязвлённо промолчал. В её инвентаре — не в моём. Орёл, чистивший перья позади Кэсс, вдруг пропал. На миг обернувшись, она пояснила: — Его можно призвать всего на пару минут — хорошо хоть до крыши дотянули… Я же не думала, что вас придётся спасать. — Я тоже не думал, что Цолфи взломают. Глаза у Кэсс округлились, но я упредил её вопросы: — Приват–зона, код КЛ–два–ноль-два–два. Оставаться на крыше было нельзя: если сюда сбежится стража, в приват–зону уже не войдёшь. Кстати, в большинстве сегментов мы и сейчас бы туда не вошли — пришлось бы скрываться до отмены тревоги. Но «Фрея» в этом смысле даёт поблажки — видимо, из–за отсутствия воскрешений. Я вошёл в возникшую рядом дверь. Шагнув за мной, Кэсс быстро заговорила: — Знаю, вы на меня злитесь… — С чего бы? — с сарказмом оборвал её я. — Вы мне солгали всего–то дважды за сутки. Не три раза, не пять — всего дважды. Насупившись, Кэсс заметила: — Не только солгала, но и спасла… — Чтобы задобрить. Без меня вам не добраться до куклы с биноклем. Кэсс умолкла и не стала отрицать очевидное. — Кажется, мне теперь ясно, почему вы любите карты, — я смотрел на неё в упор. — Нравится выстраивать комбинации? Она уставилась на свои ноги. — Перестаньте притворяться, — поморщился я. — Вы сконфужены не больше, чем стриптизёрша у шеста! Кэсс от такого сравнения вздрогнула, но глаза подняла. — Ладно, притворяться не буду, — она с вызовом поймала мой взгляд. — Мне нужны эти предметы: кукла, яблоко, бинокль. Чувствую, что нужны — но не знаю, зачем. И я на всё пойду, чтобы их получить. — А тот, кто хочет помешать вам, тоже пойдёт на всё? — Что?..