Корифей Преступная Елена, сколько бедствий Принес семье Атридовой твой брак! Агамемнон (Клитемнестре.) Что стоит слез, что – нет, – я различаю, Рожденных мной люблю… И ум мой цел, Дерзать мне страшно, женщина, о, страшно! Но не дерзнуть страшней… и нож готов… (Ифигении.) Ты видишь там весь этот флот и войско, И меди блеск на греческих царях: Им нет пути к твердыням Илиона И славных стен Приама нам не взять, Коль я, презрев богиню и провидца, Тебя в живых оставлю, поняла? Что страстью одержимые ахейцы Вблизи своих заснувших кораблей В мечтах казнят фригийцев, чтоб не смели Отныне жен у греков похищать… Там, в Аргосе, твоих сестер, пожалуй, Они убьют, меня убьют и вас, Коль жертвы я не принесу богине, Презрев ее священные права. Дитя мое! Не Менелая волю, Как раб, творю… Эллада мне велит Тебя убить… Ей смерть твоя угодна, Хочу ли я иль нет, ей все равно: О, мы с тобой ничто перед Элладой; Но если кровь, вся наша кровь, дитя, Нужна ее свободе, чтобы варвар В ней не царил и не бесчестил жен, Атрид и дочь Атрида не откажут. Уходит. Клитемнестра О дитя мое! Вы, о чужие! О несчастная, смерть уж глядит на тебя. Он ушел, твой отец, и Аиду отдать Он решил свою дочь. Ифигения О родная, недоли унылая песнь Для обеих одна; Этот луч в небесах, – он уж больше не мой, Это солнце навеки погаснет… О, увы мне, увы мне, увы! Ты, о Иды венец снеговой, Вы, о склоны, где плод свой нежный[43], Сорвав с груди материнской, Умирать царь Приам оставил, Иль затем вы, о склоны, тогда Сберегли Париса Идея, Чтоб он Иду прославил в Трое? О, увы мне! Зачем возрос И средь паствы пастырем стал он В тех зеленых лугах, где нимфы