– Потому что ты моя, – рычал мужчина, целуя шею Кристине. – Нет, – отрицала Кристина. – Ты слишком много ждешь от меня. Да и обещаний быть тебе верной я не давала, – все больше злила она его, улыбаясь его реакции. – Серьезно? А я вот ненароком подумал, что мы закрепили обоюдный договор верности жарким напряжением в постели. Кристина прислонила губы к его уху и прошептала: – Я все еще хочу тебя. – С трудом верится, после твоего «Да», – уязвленно обиделся темноволосый мужчина и слез с Кристины. Злость пробирала до самых косточек. Руки его оперлись на стул, вздувая вены от напряжения. Он смотрел в пол и пытался справиться с яростью, клокотавшей внутри. Этот внезапный порыв взял контроль над его разумом, и он уже не мог его остановить. Ведь чувство к этой женщине было настоящим. Этот аромат приближающегося счастья улетучился с одним ее неправильным словом. Ради Кристины он был готов бороться с теми обстоятельствами, из-за которых ему было запрещено прикасаться к ней. И все же он надеялся, что Андрей позволит им быть вместе. Но тут не Андрей разбивал его мечты, а сама Кристина. Похоже, ничего, кроме страсти, она не испытывала к нему. Он для нее очередной мужчина, с которым она коротала время. – Я не буду спать с Уэсли, – пообещала Кристина, появляясь перед ним, в чем мать родила. Она оторвала от стула его ладони и положила себе на бедра, руками обвила его шею. – Но я не простила тебя за чип, который, видимо, по случайности, ты вмонтировал в мой телефон. – Кристина пригрозила пальцем и прищурила глаза, наблюдая. – Так было нужно, – сурово прозвучал ответ. Ее внешность, когда она в игре страсти – уловка, которую Кристина использует в своих целях. Он был готов назвать ей свое имя, не задумываясь о последствиях. И лишь толика здравого смысла умоляла его молчать. – Неужели тебе доставило удовольствие подслушивать разговор между мной и Уэсли? Или, например, как Грэй Уэбстер оттачивает свое мастерство обольщения на мне? – заигрывая, интересовалась Кристина. – Кристина, прекрати! – требовал он. – Мне не смешно. – Почему ты не говоришь мне свое имя? – сурово спросила Кристина, делая свой взгляд стальным, почти инквизиторским. – Потому что от моего имени зависит исход и твои дальнейшие действия. Дело тут не только во мне. – Очень жаль, – изобразила Кристина гримасу на лице и напрягла губы. – Тогда я буду ходить на ужины с теми, кого знаю, и заглядываться на мужчин. Он смирил ее взглядом, уничтожая в мыслях то, что она посмела высказать. Гневом наполняясь, он почувствовал, что его начало трясти. Эта женщина и впрямь дьяволица, не остановится ни перед чем. Она, как хищник, находит слабое место и бьет по самому больному. Что за разрушительные методы? Его вдруг стало волновать: до чего может дойти Кристина, чтобы достигнуть цели. Есть ли грань в ее действиях? Или в ход будет пущено не только целомудрие, но и обольщение? Он одной мысли его чуть не стошнило. Его, наследника, ублажали сотни девиц знатных кровей и богатейших домов, а он выбрал ту, что уничтожала у знатных мужчин с весьма высокими титулами веру в самого себя. Он понял, что чувство, растущее внутри, загнало его в ловушку. – Что ж, – хмыкнул темноволосый мужчина. – Надеюсь, прекрасно позабавилась. Это было больно, – сжал он кулаки на ее бедрах, все еще ощущая тепло ее тела. – Но тебе-то, откуда знать! Бесчувственная. Ледяная, – гневно добавил он и убрал ее руки со своей шеи. – Не останавливайся, Кристина! Действуй. Надеюсь, результат будет оправдан действиями. Мужчина схватил одежду с пола и начал быстро одеваться. В глазах, по-прежнему, горел огонь ревности и отчаяния одновременно. Каждая жилка дрожала и была натянута, как струна. Ему было страшно посмотреть на Кристину, потому что, увидев ее обнаженную и эти глаза, он будет сокрушен и вновь выползет наружу его безволие и повиновение ей одной. Его зависимость от Кристины была слишком очевидной, чтобы не поверить в любовь. Он желал ее каким-то животным инстинктом, но при этом не мог не наслаждаться ее истинной красотой и ощущением уюта рядом. Только не на уровне жажды владеть ее телом. Ему нужен был полный комплект, включая сердце и душу, которая бы пела с ним на одной ноте и звенела в такт. – Ты явился ко мне ночью, чтобы заявить, что я бесчувственная? – с досадой в голосе спросила Кристина. – Нет, – ответил он, не смотря в ее сторону. – Потому что мне сложно быть вдали от тебя. Я… – направился он к ней, но вдруг остановился, точно перед ним возникло препятствие, через которое он не мог переступить. Он провел рукой по лицу, скрывая гримасу отчаяния, и резко развернулся, и вышел прочь. Кристина вновь осталась одна в своих апартаментах, пораженная и абсолютно голая. Слова его прозвучали острее пореза от ножа и ранили в самое сердце. В душе ее поселилась мгновенная пустота, сродни одиночества, и напевала ей мотив: «Как ты глупо поступила. Ты действительно бесчувственная, Кристина! Он не мог назвать тебе имя, потому что на кону стоит целая операция. И для чего-то она им нужна». Чувство сожаления, точно оковы, притянуло ее к полу. Из глаз Кристины потекли слезы, совсем как тогда, когда она ушла из родительского дома и проплакала всю ночь, а после ни разу себе не позволила дать слабину. Взгляд был направлен в одну точку, когда она погрузилась в далекие думы. Бесконечные капли все капали и капали из глаз, беспощадно терзая душу. Конечно, Кристина не питала надежд на его счет, но где-то внутри знала, что он крайне важен ей. Кто это человек? Если от его имени зависит результат спланированной ими операции. Он не мог быть обычным рабочим или наемником. В этой цепочки Кристина нашла два зерна – темноволосый мужчина и она. И что-то ей подсказывало, что Оттавио появился вновь в ее жизни не из праздного любопытства. За нее просить может только один человек, и это имя ей не нравилось. Под утро Кристина совладала сама с собой. Она решительно была настроена пойти на ужин с Оттавио, чтобы поговорить и задать несколько наводящих вопросов. Ведь Кристина не могла забыть, что они с темноволосым мужчиной играют в разных командах. И то, что хорошо для него, не означало, подходило Кристине. Она подавила в себе жгучее желание отыскать незнакомца, определив целью – определить истоки и действующие лица в операции по уничтожению финансового сектора. Для нее станет личной победой, когда она подтвердит свои догадки в отношении членов сообщества и приближенных к нему людей, способных свергнуть существующий строй и прогнуть политику государств под себя. На работе Кристина была задумчивой, постоянно рисуя на бумаге схемы и имена. Работа отвлекала ее от мыслей о нем. Аромат кофе бодрил уставший организм в отсутствие сна. И звонок Лоры Джейсон – коллега и подруга из Сан-Франциско, сменил центр ее тяжести в сторону интереса. Они спокойно обсудили рабочие моменты, быстро переходя на предстоящие праздники. Давая согласие: появиться в Сан-Франциско на рождество, Кристина автоматически отбрасывала любую иную возможность время провождения. После разговора с Лорой, Кристина выпила еще одну чашку кофе и уснула прямо за столом своего кабинета, облокотив голову на руки. Грэй Уэбстер бесцеремонно влетел в кабинет Кристины и громко засмеялся. – Я не сплю третью ночь подряд и не позволяю себе вольностей вроде сна на рабочем месте! – Прошу прощения, – поднимая разбитое тело из кресла, извинилась Кристина. Ее еще шатало и двоилось в глазах, когда господин Грэй бросил перед ней папку. – Ознакомьтесь с содержимым досье. Жду от вас утром предложений по установлению налога на прибыль. Прошу отнестись к вопросу серьезно, – довольно сурово произнес Грэй Уэбстер. – И еще, – добавил он, словно только что вспомнил. – Я хочу, чтобы в среду вы выступили с докладом по уменьшению процента кредитной ставки частных банков. Совещание состоится по видеоконференции. Кристины хмыкнула, чувствуя, как Грэй Уэбстер перекладывает на нее свои прямые обязанности. – Я прочту документы, сделаю несколько слайдов по процентам по займам и выскажу вам свое мнение. Если я сочту, что идея никуда не годится, то выступления от моего имени не ждите, – предупредила Кристина. – Кристина! – повысил голос Грэй Уэбстер. – Мистер Уэбстер! – спокойно произнесла она его имя. – Вы не заставите меня говорить то, что будет противоречить моей логике и цифрам. – Вы меня с ума сведете! – ругался Грэй, выходя из ее кабинета. На лице Кристины, наконец, появилась улыбка. Она научит этого засранца уважать людей, в особенности женщин. Ее боевой дух было не под силу сломить Грэю Уэбстеру, как бы тщательно он ни старался. Ничего заманчивее, чем унижать его, Кристине не приходило в голову. И дело тут вовсе не в мести, за то злосчастное собеседование, которое он проводил и грязно приставал к ней, а в важности его персоны, как руководителя, у которого отсутствовал инструмент глубины познания занимаемой им должности. Грэй Уэбстер был слегка глуп и безвольно похотлив, любил снимать с себя обязанности и перекладывать их на своих сотрудников. В основном, ему подчинялись, но Кристина решила бороться с Уэбстером и не идти у него на поводу. – Кто это вам передал? – раздраженно спросила Кристина, врываясь в кабинет мистера Уэбстера. Опешивший мужчина выронил кружку из рук и налил свои глаза непониманием. – Как вы смеете врываться в мой кабинет? – пропищал Грэй Уэбстер. Голос его стих, растворяясь с эхом в его огромном кабинете с панорамными окнами на двадцать первом этаже здания в центре Цюриха. Кристина наклонила голову, смерив его взглядом, выражая тем самым нежелание отвечать на глупый вопрос. – Вы хоть читали, что здесь написано? Это же курс на искусственно созданное банкротство малого бизнеса. Мы не восстановили налоговую платформу, но, согласно досье, обязывать мелкие предприятия платить в равной степени с крупным бизнесом одинаковый взнос. – Присядь, – попросил Уэбстер Кристину. – И не кипятись. Данные формулировки вменены нам Евросоюзом. И мы не можем проигнорировать их приказ. – Мы можем создать искусственный прецедент несанкционированного вмешательства в финансовый сектор и закрыть доступ к счетам монопольных компаний, чтобы дать шанс мелкому производству. Банки начали выдавать средства крупным холдингам. Так может, стоит погасить долги перед мелкими предприятиями. Я абсолютно уверена, что монопольные предприятия имеют в запасе дополнительный бюджет вне государственных банков. Кристина склонилась над креслом Грэя Уэбстера и наблюдала, как меняется выражение его угольно-черных глаз. – Одной уверенности мало, – тихо заметил мистер Уэбстер. – Вы прекрасно поняли, о чем я говорю. В среду я готова выступить со стратегией по изменению распределения денежных средств между мелкими и крупными предприятиями. Иначе, забирайте свой бездарный доклад и будете позориться самостоятельно. Нечего перекладывать свои обязанности на чужую голову. Решительно рекомендую вам начать зарабатывать на свой собственный авторитет, а не шагать по трупам. У вас хватит возможностей сохранить лицо и правильно преподнести необходимые идеи, чтобы уравновесить дисбаланс предприятий. Кристина оставила бумаги на столе Грэя Уэбстера и вышла из его кабинета. Отходя от дверей, она посмотрела в сторону руководителя, восседающего за стеклянными перегородками, замечая, как медленно опускается на стол его голова. Грэй Уэбстер был сражен собственным подчиненным, унижен до такой степени, что было противно смотреть самому себе в глаза. Он хрипел себе под нос, размышляя над словами этой чертовой женщины, присланной из Вашингтона. Как бы больно не было, но мистеру Уэбстеру пришлось признать ее правоту в отношении вопроса предприятий. Он прочел несколько страниц доклада, который передал ей, и, наконец, разглядел иронию данного решения, являющейся началом конца деятельности мелких организаций. Откуда у этой женщины такие гениальные идеи? И ему вовсе не хотелось подарить свое место Кристине Волхонской. Хотя он чувствовал, что этот момент приближается. Судорожно сжимая в руках бумаги, Грэй Уэбстер вышел из своего кабинета, спустился на лифте и сел в свой автомобиль. Дорога заняла у него десять минут до объекта назначения. Он позвонил в раздражающий звонок апартаментов на тринадцатом этаже и, не дожидаясь приглашения, прошел внутрь. – Господин Сталкер, – торопливо говорил Грэй Уэбстер. – Хочу вернуть вам бумаги. Я прочел внимательно доклад, переданный вами, и должен отказаться от вашего щедрого предложения. Эта утопия для монополистов. Думаю, еще слишком рано бросать камень в чужой огород. – Мне тоже очень жаль, господин Уэбстер. Грэй Уэбстер не появился на работе на следующий день и на последующий. Он не отвечал на звонки, потому что номер его был отключен. В квартире его было пусто. Все выглядело так, будто он и не жил в апартаментах. Общим собранием акционеров было решено передать должность руководителя бюро Кристине Волхонской с испытательным сроком на два месяца. Ее предложение в отношении стратегии по изменению распределения денежных средств между мелкими и крупными предприятиями было одобрено советом директоров. Она плавно подталкивала его членов действовать в интересах экономики государства через прецедент. Совет опасался последствий, но в условиях полной конфиденциальности попытались заручиться одобрением других государств. Ситуация действительно была серьезной. Отчаянные меры способствовали некому воодушевлению членов сообщества государственных служащих ряда стран, которых полностью удовлетворял прецедент, как ответная реакция на кибер-атаку по финансовому сектору. После всеобщего падения настроя и упадка сил, такой выход казался спасительным. Хотя, возможно, попытка не увенчается успехом, но каждый осведомленный член сообщества был вынужден думать только в позитивном направлении и не позволять панике одержать победу над разумом. Механизм имитации был запущен с помощью ложных сообщений в прессе, как о возможном еще одном подключении хакеров к главным серверам ряда стран и обнулении счетов, планируемых в ближайшие дни перенаправить на предприятия крупнопромышленных и оборонных комплексов. На самом деле, счета были приостановлены к отправке до полной проверки сведений в отношении данного заявления. Глава седьмая. Из прошлого Лора Джейсон сидела за столиком напротив Уэсли Нильсона. Они спрятались от человеческих глаз в небольшом кафе, которое даже не работало. Им всего лишь требовалось поговорить без отсутствия свидетелей. Дома, в Сан-Франциско, у Лорен находилась целая семья, а с ними она редко обсуждала рабочие и политические моменты. Ее второй супруг Эрик Джейсон был неплохим человеком, но слишком уж болтлив. Несколько раз Лорен делала ему замечания по поводу легкомысленного отношения к ее высказываниям в кругу семьи в отношении того, что происходило в политическом плане в стране, но Эрик, будто бы не запомнив ее слов, вновь и вновь обменивался с близким и друзьями первыми новостями из Белого дома. После нескольких таких инцидентов Лорен перестала делиться с мужем секретами государственного плана. Для Лорен политика являлась средой ее обитания, где она работала и развивалась, принимала важные решения для страны и готовила стратегии, а для супруга – это был повод посплетничать и поддержать разговор. Он не понимал, что некоторые известные ему моменты, лучше хранить при себе. У Эрика была собственная пиццерия, где он также построил свой отдельный мир. И в этом маленьком кругу необходимо было поддерживать общение с клиентами. Вот тогда-то политические склоки срывались с его языка, заразно распространяя сплетни, точно инфекция, и поражая людей зависимостью от его рассказов. Его всегда слушали с удовольствием. С его-то ораторскими способностями и силой убеждения! Научившись однажды выдержке и спокойствию, Лорен снесла эти удары от супруга и продолжила жить с определенными выводами по поводу развития их дальнейших отношений в плане рабочих моментов и ситуаций. Чтобы не происходило в рамках государственных действий, Лорен предпочитала молчать. Лорен, Кристина и Уэсли познакомились в Вашингтоне. Уэсли тогда был непосредственным руководителем девушек. Как только в его Департаменте по контролю налогообложения появилась Кристина, он тут же подметил ее способности к лидерству и умению отыскать самое сердце проблемы. Наверное, она и внешне его привлекала, раз он периодами засматривался на девушку. Ему нравились ее упорство и выдержка. И самое главное, он установил с ней доверительные отношения, что позволило Уэсли узнать Кристину лучше. Общение между ними не выходило за рамки рабочего. Но, примерно год назад, Уэсли и Кристина застряли на Аляске и не смогли вылететь в Вашингтон из-за снежной бури в Анкоридже. В ближайшей гостинице, куда их доставили из аэропорта, был всего один свободный номер, на который ребята сразу же согласились, промерзнув до самых костей. Несколько часов они провели в баре отеля, медленно согреваясь алкоголем, а по возвращению в номер, жадно раздели друг друга и улеглись в кровать. Наутро, казалось, и одному, и другому было плохо от того, что произошло между ними ночью. Больше недели оба молчали, боясь даже затронуть тему проведенной вместе ночи, чтобы ненароком не испортить налаженную рабочую связь между ними. Только бросали друг на друга странные взгляды во время обсуждения вопросов на совещаниях или когда оставались наедине. Кристина решилась на разговор первой, ощущая, что они, как коллеги, отдаляются друг от друга. Она зашла в его кабинет без стука и, поставив стул рядом, села. Уэсли почуял неладное, и тут же напряг брови. – Можем, мы просто забыть, что случилось в Анкоридже? – попросила Кристина. – Эта ошибка испортила наши с тобой доверительные отношения. – Я доверяю тебе, Кристина, больше всех, – признался Уэсли. – Я не думал в тот момент. – Уэсли, мы были хорошо выпившие! Я очень ценю тебя, как друга и коллегу. И не хочу, чтобы ситуация повторилась, поэтому впредь буду бдительной. – Мне понравилось, Кристина, – неуверенно заявил Уэсли. – Я целую неделю не могу отделаться от мыслей о той ночи. Кристина тяжело вздохнула. Не такого ответа она хотела услышать. – Уэсли, так нельзя, – замотала головой Кристина. – Мы коллеги, а не влюбленные. – Никто не говорит о любви и совместной жизни, – запротестовал Уэсли. – Почему бы выгодно не совмещать приятное с полезным! Если тебя устроят такого рода отношения, то и мне вполне подходит. После Анкориджа Кристина и Уэсли провели ночь в Вене, а после в Варшаве. Обоим нужна была разрядка, в особенности после тяжелых симпозиумов и заседаний.