Он уставился на нее холодными и безразличными глазами. – Так ты позовешь друзей или как? – с вызовом спросила Беру. И тут она увидела их. Сомнения. Они продлились всего лишь один вдох, но Беру увидела этот всплеск. – Беру! Она обернулась и увидела, что через деревья к ней несется Гектор. – Прочь от нее! – крикнул он. Лазарос обнажил клинок Божьего огня и бросился на мечника. Беру не стала думать, она просто отреагировала. Выбросила вперед руку и выстрелили в Лазароса потоком силы, отбросив его на сорок шагов в деревья, где он скрылся из виду. Бог потянулся за контролем. «Нет!» – взмолилась она, крепко зажмурившись и потянувшись за защитой печати Палласа в попытке вернуть себе контроль над богом. Тот зарычал на нее, и ее охватила ранее неизведанная ярость. Девушка замерла, парализованная гневом бога, бушующим в ней. – Беру, нужно идти, – быстро произнес Гектор. – Он не один. Нужно идти, сейчас же. – Прочь, – выдохнула она. Только так она могла его предупредить. – Прочь от меня. Ей хотелось его убить. Ей хотелось покончить с ним. Девушка зажмурилась. Ее лица коснулись руки, пальцы погрузились в волосы. Губы коснулись ее губ. Страх, любовь и желание против ярости бога. Беру покачнулась в объятиях Гектора. Его губы нашли ее, и удары сердца Беру заглушили рев бога. Мягкое тепло губ Гектора прогнало все чувства. Она вспомнила ту ночь в пустыне, когда Дочери милосердия оставили их умирать. Вспомнила, как вокруг них бушевала песчаная буря и как Гектор обнимал ее, защищая. Теперь же бурей был бог, и он грозил погрести ее. Но она могла цепляться за любовь Гектора и его желание, пока бушевала беспощадная буря. Она чувствовала, как в ее вены медовым светом вливаются его эмоции. Он светил ярко, разгоняя темные тучи, поглотившие ее. Успокаивая бурю. Гектор был солнцем, а она луной, поглощавшей его свет и отражавшей его. Но это было неправильно. Это она навязала ему свои чувства. Желание, которое она чувствовала, принадлежало ей, это было его отражение через связь их эш. Она распахнула глаза и отстранилась, прочь из объятий Гектора, и отошла на пару драгоценных дюймов. Ужас и желание в равной степени бушевали в ней. Он только что поцеловал ее. Почему он поцеловал ее? Гектор тяжело вздохнул, глядя на нее: – Сработало? Сначала она понятия не имела, о чем он, но, почувствовав биение сердца в грудной клетке, поняла, что неизменные презрение и раздражение пропали. Мутный туман, заволакивающий ее разум уже несколько дней, пусть и не исчез полностью, но немного спал. Впервые за много дней она почувствовала, что снова ясно видит. – О. – Она коснулась кончиком пальца губ. На лице Гектора мелькнуло облегчение. А потом его лицо осунулось: – Прости, что я… просто я запаниковал. Не нужно было… – Гектор, все хорошо, – сказала Беру. – Просто… знаю, ты этого не хотела. Желудок Беру сжался. Не хотела этого. Вот что он думал? – Гектор, я… Он глянул за плечо и снова схватил Беру за запястье. – Пойдем. Нужно вернуться к реке. Они побежали через деревья, перепрыгивая листья, и вышли на берег Змеиной. В паре сотен шагов, вниз по реке, Беру заметила остальных. У узкого причала стоял ряд из дюжины лодок или вроде того. Кхепри, Илья и Хассан присели у двух из них, отвязывая и сталкивая в воду. Кажется, Хассан потеплел к идее воровства. Эфира подняла взгляд и заметила бегущих к ним Беру и Гектора и бросилась им навстречу. Они столкнулись, и Эфира крепко обняла сестру. – Я уже думала, что они тебя поймали, – сказала она. – Я так испугалась. – Я в порядке, – ответила Беру, сжимая ее в своих объятиях. – Нужно уходить. – Где Джуд? – спросил Гектора взволнованный Антон. – Тут! – крикнул выбежавший из-за деревьев Джуд. – Садитесь в лодки! Отплываем! Кхепри, Илья и Хассан столкнули лодки в воду, а остальные стали рассаживаться в них. Беру забралась в одну из них и с колотящимся сердцем помогла Эфире сесть за ней с веслом. Джуда догоняло шестеро свидетелей. Мечник прыгнул в реку и поплыл к лодкам. Свидетели нырнули следом за ним. – Джуд! – крикнул Антон, опасно балансируя и стоя на коленях на краю лодки. Гектор присоединился к нему, и вместе они вытащили Джуда из реки в лодку. Кхепри бросила Гектору другое весло, и они начали яростно грести. Беру сидела с колотящимся сердцем, пока они поднимались вверх по реке, оставив свидетелей позади себя на мелководье. * * * Впереди маячили горы, и река вела к ним. Это не были пологие лесистые склоны гор Галлианского хребта, тут торчали острые и совершенно голые пики. С наступлением сумерек они добрались до подножия гор, где решили подвести лодки к дальнему берегу реки и разбить лагерь на ночь. Путники спрятали лодки в кустах. – Мы с Гектором можем собрать хворост, – предложила Беру, и, прежде чем кто-то успел возразить, схватила его за руку и потащила прочь в заросли. – Слушай, – сказал Гектор, как только остальные уже не могли их слышать. – Мне нужно извиниться. – Я не хочу, чтобы ты извинялся, – выпалила Беру. Гектор просто уставился на нее. Беру сделала вдох, чтобы успокоиться. – Гектор, ты на самом деле думаешь, что я не хотела, чтобы ты целовал меня? Он нахмурился: – Я знаю, что ты через многое сейчас проходишь. И не хотел добавлять тебе новых проблем. Но ты мне небезразлична. Это… и это так и должно пока оставаться. Беру вздохнула и отошла от него. – Дело не в этом. – Нужно сказать, прежде чем она сдрейфит. – Я даже не знаю, как это объяснить. – Девушка опустила взгляд на руки. – Гектор, твои чувства ко мне ненастоящие. Он уставился на нее, на мгновение потеряв дар речи. А потом рассмеялся. Беру сделала шаг назад, задетая его смехом. – Что? Ты серьезно? – спросил он, и веселье покинуло его лицо. – Объясни, про что ты. – Связь между нашими эшами, – слабо произнесла Беру. – Она вроде как… передала тебе мои чувства. То есть мои чувства к тебе пролились на тебя, как страх и злость и все остальное. Те чувства, которые ты якобы ко мне испытываешь… Они мои. Так я себя чувствую рядом с тобой. Я заставила тебя влюбиться в себя. То есть не специально, но все же. Это я вложила эти мысли тебе в голову. На его лице появилась тревога, он сжал губы и прищурился. И наконец произнес: – Беру, это самая большая нелепость, которую я когда-либо слышал. – Подумай, – быстро сказала Беру. – Почему бы у тебя появились ко мне чувства, если не по этой причине? Как это могло случиться? Я – причина, по которой умерла твоя семья, причина, по которой Эфира убила тебя. Я…