– Он пригрозил сдать всех несогласных с его требованиями, – продолжила девушка. – А требует он… у нас нет денег, чтобы отдать ему, а он забирает столько урожая, что мы едва можем прокормиться. И моя сестра… она… Я видела, как он на нее смотрит. Он хочет, чтобы она… – Девушка замолчала. – Она это сделает. Сделает что угодно, лишь бы защитить меня. Внутри Эфиры зашевелилась злость, когда она почувствовала страх в голосе девушки, увидела, какая та тощая. Какая уставшая. Но когда она заговорила снова, ее голос был твердым, а спина прямой как сталь: – Я решила сбежать, чтобы моей семье не пришлось меня защищать. Планировала украсть лодку и пуститься вниз по реке, но тут увидела патруль свидетелей и спряталась здесь. – Как тебя зовут, девочка? – спросила Эфира. Незнакомка смотрела на нее, и на мгновение Эфире показалось, что она уже не ответит, но наконец девушка сказала: – Нефель. Кхепри взяла Эфиру за руку: – Можно тебя на мгновение? Эфира вышла вслед за ней из-за тюков с сеном и подошла к другой стене амбара. – Нужно что-то сделать, – сказала Эфира, прежде чем Кхепри успела произнести хоть слово. – Эта девушка… – Я согласна с тобой, – ответила Кхепри. – Но нам никак нельзя привлекать к себе внимание. Кажется, этот Галанис имеет связи со свидетелями, возможно, даже с Иерофаном. Если он нас увидит, то они точно узнают, где мы. – Что тогда? – спросила Эфира. – Тайно уведем ее отсюда? Возьмем с собой? Кхепри не стала спорить, просто нахмурилась, словно размышляя. – Мы отведем ее в свой лагерь на ночь. А утром уже можно решить, что делать. – Ладно, – согласилась Эфира, – но давай захватим курицу. * * * Они вернулись в лагерь с курицей, двумя мешками с едой и Нефель. Эфира ожидала, что кто-то начнет возмущаться, что они привели с собой незнакомку, но как только остальные узнали, что случилось, спорить не стали. Кхепри разожгла костер, и они приготовили ужин из пополненных запасов. Их голоса смешивались с треском огня, пока Илья рассказывал им истории о своих подвигах в Эндаррионе, как он очаровывал лордов и леди и те покровительствовали ему. Нефель слушала очень внимательно, Хассану было интереснее, чем он показывал, а Кхепри и Гектор слишком часто прерывали, чтобы задать намеренно нелепые вопросы. В этот раз ему понадобилось больше времени, но, кажется, Илья успешно завоевал их симпатии, так же как тогда с Шарой и ее охотниками за сокровищами. Нужно признать, он умел рассказать хорошую историю. Это напомнило Эфире о вопросе, который она ему однажды задала. «А что ты рассказываешь о себе?» И его ответ: «Ты не хочешь это знать». Она изучала его лицо в свете костра, пока он говорил и красиво жестикулировал изящными руками. Теперь она могла признать, что все еще хочет услышать его историю. Все еще хочет узнать, почему он здесь, почему пошел против Палласа и рискнул собой. С какого бы угла она на это ни смотрела, его решения не имели смысла, не согласовывались с той версией Ильи, которую она знала. «Люди могут меняться», – сказала как-то Беру с надеждой в голосе. Девушка вспомнила произнесенные ранее слова Кхепри: «Очевидно, что он влюблен в тебя». Эфира фыркнула. Единственным, что любил Илья, была власть. Эфира отвернулась от него, от тепла костра и успокаивающего изменения громкости голосов других, и ушла в палатку. Она свернулась на боку и отмела все мысли о красивом, освещенном отблесками костра лице Ильи и его шелковом голосе. Вместо этого она вернулась мыслями к Нефель, к мужчине по имени Дрэйкон Галанис, который любил власть настолько, что был готов сокрушить любого. Позже той же ночью она все еще думала о нем, даже когда голоса затихли и костер догорел, когда Кхепри, Нефель и Беру тихо спали вокруг нее. – Эй, – прошептала Эфира, переворачиваясь и подталкивая Нефель. Очевидно, девушка еще не заснула, потому что тут же перекатилась на бок, моргая в темноте. – Этот парень, Галанис, – спросила Эфира. – Где именно он живет? Нефель сощурилась в темноте палатки: – А что? – Твоя сестра не окажется в безопасности, если ты уйдешь. Если Дрэйкон Галанис не сможет угрожать тобой твоей семье, то найдет другой способ. Такие люди, они всегда находят варианты, как навредить другим. Нефель уставилась на Эфиру в темноте, а потом сказала: – Примерно в лиге от фермы, на которой вы меня нашли. Вверх по холму. Ты не ошибешься. Эфира кивнула и тихо встала. – Я хочу пойти с тобой, – сказала Нефель с той же сталью в голосе, которую Эфира слышала в амбаре. – Нет, не хочешь. – Что ты собираешься делать? – спросила она дрожащим голосом. – То, что мне удается лучше всего, – ответила Эфира и ушла. * * * Обойти стражу Галанисов оказалось очень легко. Ночью ветер усилился, и к тому времени, когда Эфира добралась до особняка, уже шел дождь. Из-за воды взбираться вверх к окну Дрэйкона пришлось медленно, чтобы не поскользнуться. Ей пришлось сжать зубы, чтобы они не стучали. Схватившись за край окна одной рукой, Эфира ударила камнем по стеклу. Оно треснуло, и она ударила снова, изо всех сил. Окно разбилось и упало внутрь. – Кто там? Небо пронзила вспышка молнии, и Эфира воспользовалась этой возможностью, чтобы драматично войти внутрь. Она молча встала на подоконник. Комнату осветила новая вспышка молнии, очерчивая ее силуэт в окне. Дрэйкон вскочил с кровати. Его широкий торс был голым, а борода спутанной. – Как ты прошла мимо моей стражи? По стенам снаружи колотил дождь и попадал в комнату. – Стража? – повторила Эфира. – Тебе бы за себя поволноваться. – Прочь из моего дома, – потребовал он. – Или я вызову сюда свидетелей. – Ты умрешь прежде, чему успеешь это сделать, – сказала Эфира, подбираясь ближе к нему. – Вообще-то ты умрешь в любом случае. – О чем ты говоришь? – Я знаю, чем ты занимался. Угрожал людям, их жизням. Угрожал отдать Одаренных свидетелям. Этому пришел конец. – И ты остановишь меня? – со смехом спросил он. – Ты просто девчонка. – А ты всего лишь ребенок-переросток, которому так и не сказали, что с людьми не играют, – огрызнулась Эфира, наступая на него. – И тебе стоит узнать, что я не просто девчонка. Я Бледная Рука Смерти. Какой бы славой ни обладала Бледная Рука Смерти раньше, Паллас удесятерил ее, когда постарался использовать ее в качестве палача. Глаза Дрэйкона широко распахнулись, и он схватил с прикроватного столика подсвечник. – Я убью тебя, – прорычал он, размахивая импровизированным оружием. – Это мои слова, – ответила Эфира, блеснув улыбкой. Она пересекла комнату в три шага. Он неловко замахнулся подсвечником, но Эфира поймала его и, воспользовавшись его потерей равновесия, ударила коленом в пах. Жалобно застонав, мужчина упал на пол. Эфира отбросила подсвечник в сторону и схватила его за горло. Браслет Беру сдвинулся на запястье, и Эфира замерла, глядя на ракушки, собранные на берегах Паллас Атоса, ниточку, которую Беру вытащила из занавесок в комнате. Убийство всегда давалось Эфире легко. Когда-то она была Бледной Рукой и убивала ради выживания Беру. И потом, в Бехезде, писала собственные правила кровью. Она смотрела в глаза Дрэйкона и не находила сочувствия к нему. Его жестокость, его презрение к отчаянному положению других. Он не заслуживал эту жизнь. И не имел на нее права. Но какое право имела она забирать ее у него? Просто потому, что могла? Потому что увидела страх в глазах Нефель, сложное решение, которая та приняла, чтобы защитить любимую сестру?