– Вы… Вы о чем это говорите?! – расширила чуть раскосые зеленые глаза Гриценко. – О твоем горячем желании заполучить Виталика. И о твоей ненависти к Марианне! – я подступала все ближе. – Да вы что?! Я вас не понимаю… – пробормотала Алена, и голос ее предательски дрогнул. – А кто ходил по гадалкам? У кого мама работает в аптеке? Кто может легко достать пропанолол и подсыпать его сопернице? Ну?! Я подошла к ней вплотную. Алена совершенно растерялась от моих выпадов и невольно посмотрела на Виталика, словно ища у него поддержки. Черкасов нахмурился еще сильнее, на лице его появилось выражение беспокойства, тревоги… Он тоже перевел взгляд на Алену, но вид у него при этом совсем не был дружелюбным, и Гриценко поняла это. – Да что вы набросились-то на меня? – не выдержала Алена. – Вы вообще кто? Что вам надо?! – Рассказывай, как ты убила Марианну! – жестко потребовала я. – Где ты ее подкараулила? У общежития? – Да вы что, совсем рехнулись, что ли?! – со слезами в голосе закричала Гриценко и, круто развернувшись, выскочила в коридор и помчалась по нему к выходу. Виталик хотел было броситься за ней, но я удержала его за плечо: – Стой, не надо! Оставь ее сейчас. Она все равно никуда не денется. Пойдем-ка лучше, поговорим. – Где? – только и спросил Черкасов. – В машине. До автомобиля мы шли молча. Сели в мой «Ситроен». Черкасов достал сигарету и закурил, с моего молчаливого согласия. – Вы правда думаете, что это Алена убила Марианну? – спросил Виталик, сделав несколько быстрых затяжек. – Не знала, что ты куришь, – проговорила я. – Когда нервничаю, – бросил он и повторил свой вопрос. – Не знаю, не уверена, – честно призналась я. – Но многое сходится. У нее есть мотив – раз. И возможность – два. Ты знал, что нравишься ей? – Честно сказать, не думал, что до такой степени, чтобы ходить по каким-то гадалкам, – признался Виталик. – Блин, а если ей в голову придет какой-нибудь ерундой заняться? Ну, приворотами там всякими, или она порчу пожелает на меня навести? Я, правда, во все это не очень-то верю, но мало ли… Черкасов поежился. – Расслабься и забудь, это все чушь, – махнула я рукой. – Давай лучше подумаем, как быть дальше. Я считаю, что с Аленой еще раз стоит побеседовать именно тебе. С тобой она явно будет откровеннее. Постарайся поговорить с ней помягче, о ее чувствах – особенно. Ни в коем случае не смейся над ней, не издевайся. И попробуй, словно бы исподволь, расспросить ее о том дне, когда отравили Марианну. Что она делала, где была… – А если она ее и убила, то все равно не скажет правду! – Все равно: если она соврет, я потом сопоставлю факты и найду несоответствия в ее словах, – успокоила я его. – Во всяком случае, я очень постараюсь это сделать. А она не производит впечатления эдакого железного, непробиваемого разведчика, которого не расколет даже папа Мюллер. И наспех она все равно не придумает ничего путного. Так что давай, действуй! Сейчас у меня на тебя вся надежда. Только, наверное, это ты сделаешь уже завтра. И помни, что это нужно для поисков убийцы Марианны. – Хорошо, я попробую, – со вздохом согласился Виталик, и на этом мы попрощались. Он пересел в свой «Хендай», а я завела «Ситроен». Был уже поздний вечер, половина десятого. От луж, образовавшихся после утреннего дождя, не осталось и следа, и вообще было ясно, что на город вновь опустилась жара. И не просто опустилась, а еще и усилилась… Я включила кондиционер и не спеша повела свой «Ситроен» по более или менее свободным улицам: час пик давно закончился, и автомобилей на дорогах стало гораздо меньше, равно как и общественного транспорта. Кое-где, правда, еще шныряли шустрые верткие маршрутки с самыми трудолюбивыми водителями за рулем. Проезжая мимо троллейбусной остановки, я вдруг с удивлением обратила внимание на женскую фигуру, показавшуюся мне знакомой. Присмотревшись повнимательнее, отбросила все сомнения: на остановке одиноко стояла не кто иная, как Галина Сергеевна Пивоварова, моя давняя приятельница, с которой меня как-то раз связало одно криминальное дело. Галина была хозяйкой и одновременно директрисой кафе «Венеция», считавшимся одним из самых приличных заведений общепита в Тарасове. Удивительным же было то, что Галина стояла на остановке явно в ожидании троллейбуса. Не то, чтобы она была такой уж снобкой, которая нос воротит от общественного транспорта, вовсе нет. Просто чего-чего, а автомобилей на Галкину душу приходилось достаточно. Во-первых, у нее имелась собственная «Ауди», которую она прекрасно водила. Во-вторых, ее муж, Анатолий, тоже был владельцем автомобиля, правда, он частенько менял машины. Ну, и в-третьих, наконец, у нее имелись еще две машины, так сказать, служебные: одна грузовая для перевозки продуктов и оборудования, а вторая – легковая, служащая транспортом для персонала, на всякий случай. И ее верный водитель-экспедитор со стажем по имени Владимир Костров обычно всегда был под рукой. Любопытство – что же вынудило Галину одиноко томиться на вечерней остановке? – заставило меня высунуться из машины и весело посигналить приятельнице. Галина, погруженная в какие-то свои, видимо, не очень-то радостные мысли, даже не обратила на это внимания. Пришлось мне высунуться еще дальше и крикнуть: – Галя! Пивоварова слегка вздрогнула и посмотрела в мою сторону. Узнавание на ее лице сменилось радостью, и она, подхватив со скамейки большую пляжную сумку, бросилась к моей машине и уселась на сиденье рядом со мной. – Танюша, привет, сколько лет! – прощебетала она. – Ой, это просто огромная удача, что я тебя встретила! Мне непременно нужно посоветоваться по нескольким пунктам с грамотным человеком. – Мне, конечно, льстит, что ты меня так высоко ценишь, – засмеялась я. – Но, может быть, сначала объяснишь, почему ты здесь? – Сейчас, – удрученно кивнула Пивоварова. – У меня сломалась машина… – И что, некому было тебя подвезти? – недоверчиво покосилась на нее я. – А где супруг? Костров, в конце концов? – Ох, это длинная история, – со вздохом махнула Галина рукой. – Но я тебе расскажу… Слушай, у меня появилась идея: ты не хочешь попить кофе? – Конечно, с удовольствием, – призналась я, посмотрев на часы и вспомнив, что последний раз я пила кофе еще во время обеда. И вообще, с тех пор в мой желудок не поступало ничего удобоваримого. – Тогда я приглашаю тебя в кофейню «Восток-Запад»! – решительно сказала Пивоварова. – Где тут ближайшая, не знаешь? – Знаю, конечно. На Советской. Но я бы лучше посоветовала кофейню на Казачьей: она более современная. Кстати, там же можно и перекусить. А почему именно «Восток-Запад»? Нет, я-то с этими кофейнями давно знакома и предпочитаю пить кофе именно там, потому что больше, признаться, нигде не встречала такого вкусного варианта. А ты почему хочешь именно туда? – Вот там-то я тебе все и расскажу, – решительно сказала Галина. – Поехали! Я пожала плечами и развернула машину в сторону Большой Казачьей, где на пересечении с улицей Чапаева располагалась одна из кофеен сети «Восток-Запад». Я с самого своего появления в Тарасове облюбовала эти кофейни. Мне, кофеманке со стажем, были знакомы все заведения подобного толка в городе. «Восток-Запад» же привлекали меня не только отменным вкусом кофе и чая, а также умиротворенной атмосферой, ненавязчивой музыкой, вежливым профессиональным обслуживанием, а также вполне приемлемыми ценами. Я бывала в заведениях серии «Восток-Запад» неоднократно и даже успела заработать 15-процентный дисконт как постоянный клиент. – А вот там – кальянный зал, – показала я Галине рукой, когда мы вошли в кофейню. – Не хочешь посетить? – Нет, только не сейчас, – отказалась Галина. – Как-нибудь, когда я буду в другом, не таком нервозном состоянии. Мы прошли за столик, сделали заказ, причем я не стала отказываться еще и от второго блюда, так как была голодна, а заморачиваться дома с ужином мне совершенно не хотелось. Галина охотно составила мне компанию. Когда мы выпили по первой чашке кофе, приятельница наконец поведала мне о том, какую свинью подкинула ей судьба. Глава четвертая Галина Пивоварова, владелица кафе «Венеция», ехала в электричке и ужасно страдала от жары. И не только. Да и вообще настроение у Галины Сергеевны было хуже некуда. Сама ситуация, когда она вынуждена была возвращаться с Волги, где находилась их с мужем дача, не в автомобиле с кондиционером, а в душном электропоезде, где не открывалась половина окон, приводила ее в удрученное состояние духа. Галина яростно обмахивалась самодельным веером, который она наскоро соорудила из влажных салфеток, обнаруженных в сумочке, но это приспособление, моментально смявшись в комочек, действовало весьма слабо и не спасало от жары совершенно. Галина злилась и невольно искала виноватого. Хотя, что его искать, если и так ясно, что это Костров! Зловредный экспедитор кафе и менеджер по совместительству, Владимир Леонидович Костров! Именно из-за него директриса кафе сейчас маялась в этой душегубке! Из-за его склочного и вздорного характера! Правда, сам Владимир Леонидович был убежден, что во всем виновата не кто иная, как сама Галина Сергеевна, а также ужасающая жара, которая нагрянула на волжские просторы с самого начала лета, что, впрочем, в последние годы стало закономерностью, по крайней мере, для Тарасова. И по прогнозам синоптиков, такие изменения в климате должны были вскоре стать постоянными. Но Кострова плохо утешала перспектива, что теперь каждое лето красная ниточка термометра будет неумолимо рваться вверх, превышая отметку в тридцать пять градусов, а на солнце – даже и все сорок. Владимир Леонидович плохо переносил жару, он маялся, не находил себе места… Он даже не мог сосредоточиться на работе. Правда, в настоящий момент работы, как таковой, практически не было по причине отсутствия клиентов, и порою Кострову просто нечего было делать. Но даже использовать выпавший перерыв для полноценного отдыха Костров не мог: отдых его не радовал, не приносил удовольствия, все отравляла чертова жара. Поэтому он, не привыкший, в сущности, сидеть без дела, шатался по кафе, заглядывая во все служебные помещения поочередно и стараясь как-то задеть всех, кто только встречался на его пути. Ему было скучно, муторно и просто плохо. И хотелось порадоваться хоть чему-нибудь. Хотя бы тому ощущению, что кому-то сейчас еще хуже. Правда, Костров никак не мог подобрать подходящей кандидатуры для придирок: как обычно, он считал, что худшей доли, чем выпавшей лично ему, не удостоился никто. Он постоянно думал о чем-нибудь холодном и мечтал о скорейшем наступлении зимы. Да не какой-нибудь, а с морозами посуровее! Правда, стоит заметить, что в зимний период Костров страдал от холода и не мог дождаться, когда наступит весна. Весну же он ругал за тополиный пух, вызывающий у него аллергию, а также за цветение черемухи, и еще – за день рождения жены, приходившийся на май. – Уехать, что ли… – мечтательно пробормотал Костров, окидывая грустным взглядом пустой зал. – На море… На Белое. Обычные посетители кафе, его, так сказать, завсегдатаи, укатили в места, в достаточной степени удаленные от супержаркого климата. Не на Белое море, конечно, но все же они как-то спаслись от жары. А те, кто захаживал сюда время от времени, сейчас полностью игнорировали мажорную вывеску и привычное меню. Они в основном предпочитали стандартное летнее кафе напротив, которое Костров презрительно называл забегаловкой. Но весь ассортимент этой забегаловки был продуман очень расчетливо: там подавали мороженое, ледяное пиво, холодные соки и минеральную воду. Ни о каких горячих блюдах, сами названия которых в этом сезоне вызывали у клиентов мучительный стон, и речи не велось. Закуски ограничивались разве что овощными и фруктовыми салатиками, а особым спросом пользовались орешки, чипсы и сухарики к пиву. Многие пиццерии в жару оказались на грани разорения, а точки, специализирующиеся на гамбургерах и горячих бутербродах, и вовсе на это время прикрыли лавочку, поскольку пока что их деятельность приносила одни лишь убытки. Терпела убытки и «Венеция». Били они по карманам всего персонала, включая в первую очередь хозяйку, Галину Сергеевну Пивоварову, но больше всего почему-то по этому поводу сокрушался именно Владимир Костров. Собственно, причина именно его досады как раз была понятна для тех, кто знал Кострова лично. А уж Галина Сергеевна, слава богу, имела удовольствие быть с ним знакомой уже много лет. Удовольствие это, правда, было весьма сомнительным, ибо характер у Кострова был не сахар. К тому же он позволял себе язвительные замечания в адрес самой Галины, а еще любил устраивать ей какие-нибудь малоприятные розыгрыши. Ему прощались такие штучки потому, что когда-то в юности Владимир был сильно влюблен в молоденькую красавицу Галину и всерьез собирался прожить вместе с ней всю свою жизнь. Галина не пылала к нему ответной страстью, но и не отвергала ухаживаний Кострова. И даже, кажется, была согласна принять его предложение руки и сердца, но… Тут как снег на голову в ее жизни появился Анатолий Пивоваров, очень перспективный и настойчивый молодой человек, и от его жгучих взглядов у Галины закружилась голова. Роман их был бурным и стремительным, и через полтора месяца после знакомства они сыграли свадьбу, на которую Костров был приглашен в качестве свидетеля… Владимир, разумеется, на свадьбу не пошел, с Галиной разругался в пух и прах и даже набил новоявленному жениху морду. Произошел грандиозный скандал, который все же как-то удалось замять… С тех пор прошли годы, страсти поутихли, сам Костров успел жениться и обзавестись сыновьями, у Галины с Анатолием подрастали две дочери… Она сумела помириться с Костровым и даже взяла его на работу к себе в кафе. Экспедитор частенько выполнял функции менеджера, а также ее заместителя, за что получал солидную прибавку к жалованью. Однако обида в его душе, видимо, не утихла до конца, поэтому иронично-язвительный тон в разговоре с начальницей стал для него привычным. А Галина, которая все-таки чувствовала себя виноватой перед Костровым, прощала ему этот тон и возмущалась, только когда Костров совсем уже перегибал палку. Тем более что на самом деле он относился к ней по-прежнему очень хорошо, и только гордыня мешала ему открыто это признать. Недовольство Кострова в этот жаркий день росло прямо пропорционально высоте столбика ртути в термометре. Владимир Леонидович уже и рабочий костюм сменил на легкомысленные шорты и майку, и голову мочил холодной водой, и по пояс ополаскивался под краном, и даже поступил откровенно оппортунистически, тайком сгоняв несколько раз в столь презираемую им – вслух – соседнюю «забегаловку» и разорившись там на целых три порции мороженого. Владимир Леонидович никак не мог найти в данной ситуации виноватых, что обычно ему мастерски удавалось. Он уже сорвал свою злость по привычке на всех официантках, шеф-поваре и охранниках. Досталось даже случайно проходившей мимо кафе весьма пышной даме среднего возраста. Она умудрилась задеть своей сумкой Кострова, вышедшего из дверей кафе на улицу. Наконец, полностью выведенный из себя Костров пошагал в последнюю инстанцию, чтобы сорвать свое раздражение – в кабинет своей начальницы, Галины Сергеевны Пивоваровой. А она в данный момент как раз сосредоточенно изучала меню, обдумывая, какие в него внести коррективы, дабы увеличить хоть ненамного поток клиентов. И еще одна идея постепенно вырисовывалась в голове Галины Сергеевны, уже не касавшаяся меню, но способная привлечь посетителей, как ей казалось. Костров, не стучась, протопал в кабинет и, плюхнувшись в кресло и мрачно оттарабанив пальцами по крышке стола начальные такты «Реквиема» Моцарта, с вызовом произнес: – Развлекаетесь? – По твоим ушам явно пробежалось целое стадо слонов, ты безобразно фальшивишь, – мельком взглянув на своего подчиненного и моментально уловив его настроение, усмехнулась Галина, продолжая перечитывать меню. Однако Костров купился на эту шутку и тут же принялся горячо возражать: – Как же это, интересно, я могу фальшивить, если я всего лишь отстучал ритм?! Вы что, Галина Сергеевна, совсем уже? Он не закончил фразу, увидев, что взгляд Галины, вперенный в буквы и цифры в меню, на глазах начал неприятно меняться. Вместе с этим и сам Костров поспешил сменить тон и продолжил: – Тоже, я хотел сказать, от жары мучаетесь? Да… Вот и я страдаю. Еще и сплит-система наша совсем не тянет! Мощность у нее маловата. Да и вообще… Она уже морально устарела! Прямо хоть ложись и помирай. А дома – вообще, туши свет!