– А столпы по-прежнему блещут, ты заметила? Хотя небо хмурится, как будто вот-вот пойдет дождь. – Заметила. Мурген упоминал об этом феномене. Интересно, может случиться с нами что-нибудь такое, чего никогда и ни с кем не случалось прежде? – Когда вы в прошлый раз тут проходили, было так же? – Нет. В солнечном свете столпы сияли очень ярко, но мне не показалось, будто они способны светиться сами. – Гм… И тоже было холодно? – Утром было жарко, но потом воздух постоянно остывал. – Было что-то вроде горной прохлады, я запомнил ощущение. Вполне терпимо. Погоди! Что там? В голове колонны раздались возгласы и выкрики, но издалека понять их причину было невозможно. – В чем дело? – Наш парнишка остановился. Похоже, что-то нашел. 72 То, что нашел Тобо, оказалось останками нара по имени Синдав, одного из наших лучших офицеров и, возможно, брата злодея Могабы. Во всяком случае, в осажденном Джайкуре, когда Могаба пытался узурпировать власть над Отрядом, они были близки, как братья. – Отойдите от него, люди! – потребовала я. – Пропустите специалистов. Под специалистами подразумевался прежде всего Гоблин. Он упал на колени и медленно пополз вокруг трупа, качая головой вверх-вниз, бормоча какую-то колдовскую абракадабру и ни к чему не прикасаясь, пока не убедился, что опасности нет. Я тоже опустилась на колени. – Надо же, как он далеко забрался! Не ожидал, – сказал Гоблин. – Крутой был парень. Что, Тени поработали? У трупа был именно такой вид. – Да. – Гоблин осторожно толкнул мертвеца, тот слегка повернулся. – Ничего не осталось. Мумия. – Обыщи его, дурень, – прозвучало за моей спиной. – Может, он нес письмо. Я оглянулась. Одноглазый стоял, опираясь на свою безобразную черную трость. Время от времени он вздрагивал – то ли от изнеможения, то ли от холода. Вообще-то, он ехал верхом на осле, привязанный, чтобы не свалиться, если задремлет, что с ним случалось нередко в последнее время. – Перенесите его на обочину, – потребовала я. – Чтобы не задерживать движение. До привала нам еще примерно восемь миль. – Эти восемь миль я взяла с потолка, но факт оставался фактом – задерживаться не следовало. Мы подготовились к этому походу лучше своих предшественников, и все же наши ресурсы были небезграничны. – Лебедь, когда подойдет мул с палаткой, отведи его в сторону. – Зачем? – Нужна волокуша. – (Все, кто меня слышал, смотрели недоумевающе.) – Мы по-прежнему Черный Отряд. А значит, не бросаем своих. Это никогда не было истиной в полной мере, но нужно в любых обстоятельствах работать на идеал, если не хочешь, чтобы он померк. Закономерность столь же древняя, как и само денежное обращение, утверждает, что хорошие монеты обязательно будут вытеснены плохими. То же самое относится к принципам, к этике, к нормам морали. Если всегда идти по легкому пути, то при необходимости вряд ли решишься на трудный шаг. Надо делать то, что считаешь верным. Конечно, если знаешь, что верно, а что нет. В девяноста девяти случаях из ста ты знаешь, что нужно делать, просто выдумываешь отговорки, потому что правильные поступки очень нелегко даются и причиняют много неудобств. – У него нагрудная эмблема. – Гоблин показал серебряный череп, чей единственный рубиновый глаз как будто светился внутренней жизнью. Очень изящная вещь, сделанная талантливыми руками Синдава. – Возьмешь его себе? Таков был обычай, возникший еще в те времена, когда Отряд получал свои первые нагрудные знаки из рук Душелов, а Капитан был просто молодым наблюдателем отрядной жизни и носил птичье перо в волосах. Эмблемы павших переходили к новобранцам – в расчете на то, что эти парни будут знать свою «родословную» и хранить память о погибших. Это своего рода бессмертие. Я подскочила, а Сари испуганно ойкнула. Мне припомнилось, что нечто похожее в прошлый раз было с Мургеном. Хотя тогда лишь он один это «услышал». Я задумалась. Пожалуй, нужно с ним посоветоваться. Целая команда обеспечивала транспортировку туманного прожектора настолько бережно, насколько это вообще в человеческих силах. Даже Тобо было строго-настрого велено приноравливать свой шаг к движению этой группы, которая несла едва ли не самый ценный наш груз. Тобо, правда, не слишком хорошо выполнял этот приказ. Мимо проскрипели повозки. Несколько животных пугливо отпрянули от останков Синдава, но не настолько далеко, чтобы сойти с безопасного пути. Подумалось, что они чуют опасность лучше меня, – мое-то спасение зависит лишь от интеллекта. Только черный жеребец, казалось, остался равнодушен к судьбе Синдава. Зато покойником очень заинтересовалась белая ворона. Может, знала его и теперь оплакивает? Чепуха, конечно. Если только это не Мурген в облике птицы, угодивший, как предположил кто-то, в ловушку вне своего времени. Прошел шри Сантараксита, ведя осла, на котором сидел копиист Баладита. По пути этот последний читал книгу, совершенно не замечая происходившего вокруг. Может, он просто ничего не видит на удалении? Или не верит в существование мира за пределами своей книги? К его запястью была привязана веревка другого осла. Бедное животное шаталось под грузом, состоящим в основном из книг и разного библиотечного скарба. Среди книг были и Анналы, в том числе и украденные мною из библиотеки. Сантараксита подошел ко мне: – Я в восторге, Дораби! Пережить такие удивительные приключения в моем возрасте! Столкнуться со всеми этим древними, сверхъестественными, живыми артефактами, с ужасными колдунами и таинственными силами! Все равно что шагнуть на седые страницы Вед. – Рада, что доставила тебе удовольствие. Этот человек когда-то был нашим братом. Его приключение разобралось с ним примерно четырнадцать лет назад. – И его еще не растащили на куски? – Здесь выживает только то, что плато считает стоящим выживания. Здесь нет ни мух, ни стервятников. – Но есть вороны. Он указал на птиц, круживших в отдалении. Я и сама обратила на них внимание, потому что они не издавали никаких звуков и лишь немногие находились в воздухе. Не меньше дюжины сидело на каменных столпах. Самые ближние маячили в нескольких сотнях ярдов по курсу. – Они здесь не ради пиршества, – сказала я. – Это глаза Протектора. Вскоре вернутся к ней и доложат, что мы делаем. Если приземлятся после наступления темноты, то умрут точно так же, как Синдав. Эй, Лебедь! Давай-ка пройдись вдоль всей колонны, скажи, чтобы никто не вздумал стрелять в ворон. Еще понаделают дыр в дороге, которая защищает нас от Теней. – Нет, ты точно желаешь, чтобы я попал в черный список Душелов? – О чем ты? – Кажется, она еще не знает, что я жив. Вороны ее просветят. Я засмеялась: – Сейчас тебя меньше всего должно волновать отношение Душелов. Руки у нее коротки. – Кто знает? И он пошел предупредить людей, чтобы обращались с крылатыми соглядатаями так же бережно, как со своими домашними любимцами. – Странный человек, интригующий, – заметил Сантараксита. – Странный – да, в каком-то смысле. Но он чужак, – может, в этом все дело? – Здесь все мы чужаки, Дораби. Что верно, то верно. Еще как верно! Я и с закрытыми глазами чрезвычайно остро ощущала чуждость этого плато. По правде говоря, не глядя на него – даже сильнее. С закрытыми глазами я чувствовала, что оно осознает мое присутствие так же, как я – его. Едва тело Синдава погрузили на волокушу, я зашагала дальше рядом с Сантаракситой. Библиотекарь продолжал восхищаться – всем, кроме погоды. – Здесь всегда так холодно, Дораби? – И это даже еще не зима. – Возможно, будет еще гораздо холоднее. Он знал о снеге только понаслышке. Лед же, по его представлениям, это то, что падает с неба в сезон дождей во время яростных гроз. Лебедь не припомнил, чтобы в прошлый раз, когда он здесь проходил, было так холодно. Но тогда было другое время года и совсем другие обстоятельства путешествия. Готова поспорить на что угодно: плато нечасто слышало плач страдающих от колик младенцев или собачий лай. Кто-то из ребятишек протащил через Врата пса, а теперь уже ничего не поделаешь. – Сколько мы тут пробудем? – Вот вопрос, который еще никто не решился задать. Ты лучше меня знаешь ранние Анналы. У тебя было несколько месяцев на их изучение, а я еле-еле успеваю писать свои. Что там сказано об этой равнине? – Ничего. – Неужели ни слова о том, кто ее создал? И для чего? Тут, конечно, какую-то роль сыграла Кина. Так же как и Вольные Отряды Хатовара, и этот демон Шиветья. По нашим предположениям, именно он находится в крепости, которая впереди. Охраняет сон Кины. До сих пор, правда, он делал это не слишком успешно, судя по тому, что один из королей древности, по имени Райдрейнак, загнал тогдашних обманников в те же самые пещеры, куда Душелов заманила Плененных. Нам известно также, что Книга Мертвых имеет ко всему этому какое-то отношение. Еще дядюшка Дой говорит, не приводя убедительных доказательств, что нюень бао – потомки какого-то другого Вольного Отряда. Однако все знают, что дядюшка Дой и матушка Гота иногда говорят вещи, не укладывающиеся в рамки традиционного знания. – О чем ты, Дораби? Судя по выражению лица, мне удалось удивить Сантаракситу в очередной раз. Усмехнувшись, я продолжала: