– Неприятности? – Есть добрые вести и плохие новости, – доложила Дарлин. – Добрые вести от хирурга. Он сказал, что Гораций Винчестер чудеснейшим образом выздоравливает и тебе следует определить, когда ты прилетишь, чтобы забрать его вместе с хирургической бригадой. – А плохие новости? – Еще один звонок был от Зигфрида Шполлека. Ясно он не сказал, но дал понять, что случилась какая-то беда с Кевином Маршаллом. – Что за беда? – Он не разъяснил. Раймонд помнил, как настойчиво советовал Кевину ничего не делать второпях. Неужели, подумал он, ученый не внял его предостережению? Должно быть, это как-то связано с идиотским дымом, который увидел Кевин. – Шполлек просил, чтобы я перезвонил ему сегодня? – спросил Раймонд. – Когда он звонил, у них было уже одиннадцать часов, почти ночь, – ответила Дарлин. – Он сказал, что переговорит с тобой завтра. Раймонд беззвучно застонал. Теперь ему предстояло всю ночь провести в гаданиях и сомнениях. Когда же только, подумал он, всему этому настанет конец? Глава 11 5 марта 1997 г. 23.30 Кого, Экваториальная Гвинея Кевин услышал металлический лязг и скрип петель. Отворилась тяжелая стальная дверь над каменной лестницей, и свет ломаной дорожкой скатился по ступенькам. Две секунды спустя зажглись голые электрические лампочки, рядком висевшие под потолком. Сквозь решетку своей камеры он увидел Мелани и Кэндис. Они сидели в таких же камерах и так же жмурились от внезапно вспыхнувшего света. Раздался звук тяжелых шагов по гранитным ступеням. Появился Зигфрид Шполлек в сопровождении Камерона Макиверса и Мустафы Абуда, командира марокканских гвардейцев. – Давно пора, мистер Шполлек! – выпалила Мелани. – Я требую сию же минуту выпустить меня, иначе вас ждут серьезные неприятности. Кевин вздрогнул. Так разговаривать с Зигфридом Шполлеком не полагалось в любом случае, а уж в обстоятельствах, в каких они оказались, тем более. Кевина, Мелани и Кэндис заточили в кромешную тьму одиночных камер удушливо жаркой, сырой тюрьмы в подвале ратуши. В каждой камере имелось небольшое арочное окошко, выходившее наружу у самой земли по задней аркаде здания. Окошки были зарешечены, но без стекол, так что всевозможные паразиты проникали через них беспрепятственно. Узники от ужаса заходились, слыша, как шуршат в темноте эти твари, тем более что, пока горел свет, успели заметить среди них несколько тарантулов. Единственное средство утешения: можно было переговариваться друг с другом. Самыми тягостными им показались первые пять минут ночных испытаний. Как только смолкли автоматные очереди, Кевина и женщин ослепил свет больших переносных фонарей. Когда глаза постепенно привыкли к свету, они поняли, что попали в своего рода засаду. Их окружали глумливые молокососы в форме солдат экватогвинейской армии, не скрывавшие жеребячьей радости от случая взять белых людей на мушку своих «АК-47». Некоторые даже, набравшись наглости, ткнули женщин автоматным дулом. В ожидании худшего Кевин и обе женщины замерли, не двинув ни единым мускулом. Они оцепенели от беспорядочной стрельбы и страшились, что она возобновится, если дать к этому малейший повод. И лишь при появлении нескольких марокканских гвардейцев наглая солдатня отступила. Кевин представить себе не мог страшенных арабов в роли спасителей, но именно так и случилось. Гвардейцы взяли Кевина с женщинами под стражу. Затем на машине Кевина отвезли их сначала в свое здание на другом конце центра животных, где пленников несколько часов продержали в комнатах без окон, а потом наконец в город, где заточили в старую тюрьму. – С нами обращались возмутительно! – не унималась Мелани. – Напротив, – произнес Зигфрид. – Мустафа уверил меня, что к вам относились со всем должным почтением. – Почтение! – Мелани даже поперхнулась от гнева. – В нас стреляли из автоматов! Нас держат в этой вонючей дыре в темноте! Вы это называете почтением? – В вас не стреляли, – поправил Зигфрид. – Было сделано всего несколько предупредительных выстрелов поверх ваших голов. Вы же как-никак нарушили важное правило, действующее в Зоне. Остров Франчески недоступен. Об этом знает каждый. Зигфрид указал Камерону на Кэндис. Тот отпер ее камеру большим старинным ключом. Кэндис, не теряя ни секунды, выскочила из камеры и принялась отряхиваться, убеждаясь, что на одежде нет никаких насекомых. На ней все еще было хирургическое облачение из клиники. – Приношу вам свои извинения, – обратился Зигфрид к Кэндис. – Мне представляется, что работающие у нас исследователи ввели вас в заблуждение. Вы, вероятно, и не знали, что существует правило, запрещающее посещать район острова. Камерон открыл камеру Мелани, а потом и Кевина. – Как только я узнал, что вы задержаны, то постарался дозвониться до доктора Раймонда Лайонза, – продолжал Зигфрид. – Хотел узнать, каков, по его мнению, наилучший выход из создавшегося положения. Поскольку я его не застал, то вынужден был взять ответственность на себя. Я освобождаю вас под ваше собственное ручательство. Уверен, что теперь вы осознали всю серьезность своих поступков. По экватогвинейскому закону их расценили бы как тягчайшее преступление. – Что за вздор! – Мелани досадливо сплюнула. У Кевина душа ушла в пятки. Он дрожал при мысли, что Мелани разозлит Зигфрида и тот прикажет посадить их обратно по камерам. Благожелательность не входила в набор достоинств хозяина Зоны. Мустафа протянул Кевину ключи от машины и выговорил с сильным французским акцентом: – Ваше авто за домом. Кевин взял ключи. Рука у него так дрожала, что ключи несколько раз звякнули, прежде чем он препроводил их в брючный карман. – Уверен, что завтра мне удастся поговорить с доктором Лайонзом, – сказал Зигфрид. – Я свяжусь с каждым из вас лично. Можете идти. Мелани вознамерилась было заговорить, но Кевин, удивляясь самому себе, схватил ее за руку и повлек за собой к лестнице. – Хватит меня таскать! – взорвалась Мелани и попыталась высвободить руку из цепких пальцев Кевина. – Сначала сядем в машину! – жестко выдавил сквозь сжатые зубы Кевин, не давая Мелани остановиться. – Ну и ночка! – воскликнула Мелани. У подножия лестницы ей удалось вырвать руку. Кипя негодованием, она стала подниматься по ступеням. Кевин, дождавшись, когда пройдет Кэндис, последовал за женщинами. Вышли они в помещение, которое экватогвинейские солдаты, постоянно слонявшиеся возле здания муниципалитета, использовали как караулку. Четверо солдат находились в ней и сейчас. В присутствии управляющего, начальника службы безопасности и командира марокканских гвардейцев они были куда любезнее, чем обычно. Все четверо стояли, как им казалось, по стойке «смирно» с автоматами за плечами. Когда появился Кевин с женщинами, на лицах солдатиков отразилось замешательство. Мелани, пока Кевин тянул ее и Кэндис от дверей к стоянке машин, демонстрировала солдатам неприличный жест. – Мелани, прошу вас, – умолял Кевин, – не надо их дразнить! То ли солдаты не понимали жестикуляции Мелани, то ли ошалели от необычайности обстановки, Кевин не знал. Но так или иначе следом за беглецами они, как он того опасался, не высыпали. Добравшись до машины, Кевин открыл заднюю дверцу, и Кэндис быстренько забралась на сиденье. Но не Мелани. Та, обратив на Кевина сверкающие в сумеречном свете глаза, потребовала: – Дайте мне ключи. – Что?! – переспросил Кевин, будто не расслышал ее. – Я сказала: дайте мне ключи, – повторила Мелани. Смущенный неожиданной просьбой, Кевин все же счел за лучшее не раздражать и без того рассерженную Мелани и вручил ей ключи от машины. Мелани тут же зашла с другой стороны и уселась за руль. Кевин устроился рядом, на месте пассажира. Ему было все равно, кто поведет машину: только бы выбраться отсюда. Мелани запустила двигатель, выжала газ и, визжа шинами, рванула со стоянки. – Мелани, помилосердствуйте, – взмолился Кевин. – Потише! – Просто зла не хватает! – негодовала Мелани. – Как будто этого не видно, – парировал Кевин. – Я домой пока не собираюсь, – объявила Мелани. – Но вас, молодцы, с удовольствием развезу по домам. – А куда вы собрались? – спросил Кевин. – Уже почти полночь. – Я еду в центр животных, – ответила Мелани. – Не намерена терпеть подобное обращение, не выяснив, что за чертовщина здесь творится. – Зачем вам в центр животных? – допытывался Кевин. – За ключом от того чертова моста, – заявила Мелани. – Он мне нужен. Для меня наша затея вышла за рамки любопытства. – Может, остановимся и поговорим об этом? – предложил Кевин. Мелани вдавила в пол педаль тормоза, и машина, сильно ткнув передом, встала. Кевину с Кэндис не сразу удалось снова откинуться на спинки своих сидений. Мелани же, не снимая рук с руля, повторила: – Я еду в центр животных. Вы можете ехать со мной или я вас высажу. Как скажете. – Почему сегодня, сейчас? – спросил Кевин. – Потому что именно сейчас я вне себя – это раз, – отчеканила Мелани. – И потому, что сегодня они этого не ждут – вот вам два. Ясно же, что им нужно: чтобы мы отправились по домам и зарылись в постельки. Потому с нами и обращались так погано. Только вот что я вам скажу: меня на такое не возьмешь. – А меня возьмешь, – тихо обронил Кевин. – По-моему, Мелани права, – раздался с заднего сиденья голос Кэндис. – Они нарочно старались нас запугать. – И, по-моему, чертовски в том преуспели! – воскликнул Кевин. – Или я единственный среди нас, кто сохранил здравый рассудок?