– Я хотел бы поговорить с мистером Винсентом Домиником, – произнес Раймонд, придавая голосу всю властность, на какую был способен. Необходимость иметь дело с людишками подобного сорта ему претила, но выбирать не приходилось. Речь шла о семи годах непрестанных трудов и обязательствах, не говоря уж обо всем его будущем. – Кто спрашивает? – Доктор Раймонд Лайонз. Повисла пауза, потом донесся мужской голос: – Подождите! К удивлению Раймонда, на время ожидания коммутатор включил запись сонаты Бетховена. Для Раймонда в этой ситуации она звучала каким-то оксимороном. Спустя несколько минут в трубке послышался приторный голос Винни Доминика. Раймонд представлял себе наигранную и обманчивую пошлость этого человека: Винни в его глазах был изысканно одетым характерным актером, играющим самого себя. – Как достали этот номер, доктор? – спросил Винни. Тон его был невозмутимым, но именно поэтому отчего-то еще более угрожающим. У Раймонда моментально пересохло во рту. Пришлось откашляться, прежде чем выдавить из себя: – Мне его дал доктор Левитц. – Чем могу помочь, доктор? – Появилась еще одна трудность, – прохрипел Раймонд. И снова прочистил горло. – Хотелось бы встретиться с вами и обсудить. Наступила пауза, длившаяся дольше, чем хватало терпения у Раймонда. Он уж было спросил, здесь ли еще Винни, как тот заговорил: – Когда я с вами, господа хорошие, связался, то полагал, что это внесет успокоение в мой разум. И не гадал, что это только усложнит мою жизнь. – Речь всего лишь о незначительных болезнях роста, – сказал Раймонд. – В целом проект развивается чрезвычайно удачно. – Буду ждать вас в неаполитанском ресторане на Корона-авеню в Элмхерсте через полчаса, – сказал Винни. – Дорогу найдете? – Найду непременно, – уверил Раймонд. – Я возьму такси и выезжаю прямо сейчас. – Увидимся в ресторане, – произнес Винни и повесил трубку. Раймонд же стал лихорадочно рыться в ящике стола, отыскивая карту Нью-Йорка со всеми пятью его районами. Найдя, расстелил ее на столе и, пользуясь указателем, отыскал Корона-авеню в Элмхерсте. Прикинул, что спокойно доберется туда за полчаса, если только не случится пробки на Куинсборском мосту. Опасение было не напрасным: почти четыре пополудни, начинались часы пик. Когда Раймонд вылетел из кабинета, на ходу натягивая пальто, Дарлин спросила, куда он направился. В ответ он бросил, что времени на объяснения нет и что он вернется примерно через час. Выбежав на Парк-авеню, Раймонд поймал такси. Хорошо, что он захватил карту с собой, потому что водитель-афганец понятия не имел, где находится Элмхерст, а тем более Корона-авеню. Путь выдался нелегкий. Только на то, чтобы пересечь Ист-Сайд Манхэттена, ушло четверть часа. А потом – медленно ползущая по мосту пробка. Ко времени, когда Раймонд рассчитывал уже быть в ресторане, такси только-только добралось до Куинса. Зато оттуда ехали уже спокойно, и, когда Раймонд, откинув тяжелую бархатную портьеру, вошел в зал ресторана, он опаздывал всего на пятнадцать минут. Сразу стало ясно, что ресторан для обслуживания закрыт. Большая часть стульев была водружена на столики ножками вверх. Винни Доминик одиноко сидел в одной из округлых, обитых красным плюшем ниш, которые тянулись вдоль стены. На столике перед ним лежала газета и стояла маленькая чашечка кофе. В стеклянной пепельнице дымилась сигарета. Еще четыре человека курили в баре, усевшись на высокие стулья у стойки. Двоих Раймонд узнал: они приходили вместе с боссом к нему на квартиру. За стойкой бара тучный бородач мыл стаканы и рюмки. В целом же ресторан был пуст. Взмахом руки Винни пригласил Раймонда присоединиться к нему. – Садитесь, док, – сказал он. – Чашечку кофе? Раймонд, усаживаясь на округлую банкетку, кивнул. Уселся не сразу: ворс плюша мешал продвинуться ближе к столику. В помещении было промозгло, пахло вчерашним чесноком и сигаретным перегаром, въевшимся в стены за пять лет курения в зале. Раймонд порадовался, что не пришлось снимать пальто и шляпу. – Два кофе, – обратился Винни к бородачу за стойкой бара. Не проронив ни слова, тот повернулся к роскошной итальянской кофеварке и завозился с блестящими рычагами. – Вы меня удивили, док. – Винни посмотрел на Раймонда. – Честно скажу, никак не думал, что доведется встретиться с вами. – Как я сказал по телефону, возникла еще одна трудность, – объяснил Раймонд. Он подался вперед и говорил приглушенно, едва ли не шепотом. Винни, разводя руками, произнес: – Внимательнейшим образом вас слушаю. Раймонд как мог кратко обрисовал ситуацию с Сидни Карлсон. Особое внимание обратил на то, что все случаи самоубийства подлежат судебно-медицинской экспертизе, а тела самоубийц – вскрытию. Исключений не бывает. Толстяк бармен принес две чашечки кофе. Винни в ответ на монолог Раймонда ничего не говорил до тех пор, пока бармен не вернулся к своим стаканам и рюмкам. – Эта Синди Карлсон дочь Олбрайта Карлсона? – спросил Винни. – Легенды Уолл-стрит? Раймонд кивнул: – Частично из-за этого данная ситуация так и важна. Если она совершит самоубийство, то, несомненно, вся пресса всколыхнется. Судмедэксперты будут особенно бдительны. – Картина ясна, – бросил Винни и отпил глоточек кофе. – Так что именно вы хотите, чтобы мы сделали? – Я бы не осмелился предлагать что-либо, – нервно ответил Раймонд. – Но вы сами можете судить, что эта трудность под стать ситуации с Франкони. – То есть вы хотите, чтобы эта шестнадцатилетняя девушка попросту удобным образом исчезла, – сказал Винни. – Ну... она уже дважды пыталась убить себя, – промямлил Раймонд. – В каком-то смысле мы просто делаем ей благо. Винни рассмеялся. Он взял сигарету, затянулся, потом пригладил ладонью зализанные ото лба к затылку черные волосы. Его темные глаза изучающе разглядывали собеседника. – А вы, док, штучка ручной сборки, – сказал он. – Отдаю вам должное. – Возможно, я смогу предложить еще один год бесплатного содержания, – произнес Раймонд. – Вы очень щедры. – Краешек губ Винни тронула улыбка. – Но знаете что, док, этого недостаточно. Сказать правду, я вообще-то сыт по горло всей вашей операцией. И говорю вам прямо: если бы не больная почка Винни-младшего, я, наверное, просто-напросто попросил бы свои деньги обратно и каждый из нас пошел бы своей дорогой. Я, видите ли, уже ломаю голову над тем, какими бедами чревата для меня первая оказанная вам услуга. Мне позвонил брат моей жены, управляющий похоронным бюро «Сполетто». Он весьма удручен: некая доктор Лори Монтгомери звонила ему и задавала весьма нежелательные вопросы. Скажите, док, вы знаете эту Лори Монтгомери? – Нет, не знаю. – Раймонд нервно и громко сглотнул. – Эй, Анжело, подойди-ка сюда! – крикнул Винни. Анжело сполз с высокого стула у бара и подошел к столику. – Присядь, Анжело, – пригласил Винни. – Хочу, чтобы ты поведал присутствующему здесь почтенному доктору, кто такая Лори Монтгомери. Раймонду пришлось подвинуться на банкетке, давая место Анжело. Ему явно было не по себе, оказавшись между двумя гангстерами. – Лори Монтгомери смышленая и упорная личность, – сипло начал Анжело. – Если без прикрас и коротко, то она – заноза в заднице. Раймонд старался не смотреть на Анжело. Большая часть лица у того была сплошным рубцом-шрамом, а глаза, не закрывающиеся до конца, воспаленными и слезящимися. – Несколько лет назад, – растолковывал Винни, – Анжело имел несчастье налететь на Лори Монтгомери. Анжело, расскажи Раймонду, что ты узнал сегодня после звонка из похоронного бюро. – Я позвонил Винни Амендоле, нашему человеку в морге, – заговорил Анжело. – Он сообщил, как Лори Монтгомери во всеуслышание заявила, что считает своим личным долгом выяснить, каким образом пропало тело Франкони. Нечего говорить, как парень психует. – Понимаете, что я имею в виду? – обратился Винни к Раймонду. – Нас беда подстерегает только потому, что мы порадели за ваше благо. – Мне очень жаль, – запинаясь, выговорил Раймонд. Ничего лучшего для ответа он не нашел. – Это возвращает нас к вопросу о содержании, – сказал Винни. – В данных обстоятельствах, полагаю, о плате за содержание можно забыть. Иными словами, никакой платы ни за меня, ни за Винни-младшего навсегда. – Я должен отчитаться об этом перед главной корпорацией, – пискнул Раймонд и закашлялся, прочищая горло. – Прекрасно, – бросил Винни. – Меня это ни в малейшей мере не заботит. Представьте это им как обоснованные расходы на бизнес. Эй, да вы, может, употребите это для получения скидок на свои налоги! – Винни от души расхохотался. Раймонда охватила легкая дрожь. Он понимал, что его бессовестно насилуют, но выхода у него нет, а потому выдавил: – Согласен. – Благодарю, – насмешливо поклонился Винни. – Черт, я ведь как знал, что в конце концов так и получится. Мы теперь с вами нечто вроде партнеров по бизнесу. Так я полагаю, адрес Синди Карлсон у вас имеется? Раймонд, порывшись в кармане, протянул визитку доктора Левитца. Винни взял бумажку, списал адрес с обратной стороны и вернул визитку. Адрес он отдал Анжело. – Энглвуд, штат Нью-Джерси, – вслух прочитал тот. – Что-то смущает? – спросил Винни. Анжело отрицательно повел головой. – Тогда заметано, – бросил Винни и снова повернулся к Раймонду. – Вот и все в отношении вашего последнего затруднения. Но советую вам ни с чем другим ко мне не обращаться. При достигнутом взаимопонимании по поводу платы за содержание у вас, как мне представляется, не осталось козырей для торговли. Несколько минут спустя Раймонд уже шел по улице. Взглянув на часы, он понял, что его трясет. Было уже около пяти часов, начинало смеркаться. Сойдя с тротуара, он поднял руку, подзывая такси. «Вот беда так беда!» – думал он. Предстояло так или иначе изыскивать способ оплаты содержания двойников Винни Доминика и его сына до конца их жизни. Подрулило такси. Сев в машину, Раймонд назвал водителю свой домашний адрес. Чем дальше оставался неаполитанский ресторан, тем лучше ему становилось. Подлинная стоимость содержания двух двойников, в сущности, мизерна, поскольку животные живут в изоляции на необитаемом острове. Так что положение не столь уж и бедственно, особенно если учесть, что с нависшей бедой из-за Синди Карлсон теперь, можно считать, покончено. Когда Раймонд подходил к двери своей квартиры, настроение у него уже намного улучшилось. Во всяком случае, до того, как он переступил порог. – Тебе два раза звонили из Африки, – сообщила Дарлин. Что-то в ее голосе прозвучало для Раймонда сигналом большой тревоги, и он спросил как выдохнул: