Солнечный свет заиграл в его волосах. Никита открыл форточку, и в комнату ворвалась струя свежего воздуха. — Фу! Словно и правда из могилы вышел! Ну и стресс ты мне устроила, Яна Карловна Цветкова! Со мной вышла неприятная история. — Может, уже хватит? — Да я не об этом, — махнул Никита рукой в сторону траурных венков. — В общем, за мной несколько месяцев по пятам бегала одна девчушка. Ну, знаешь… пасла меня при выезде из коттеджного поселка, тащилась за мной на своей машине, ждала у здания радиоцентра, когда я вел передачу в радиоэфире, прорывалась за мной в ночной клуб. Ну и так далее. — Зачем? — спросила Яна. — Вот и я ее тоже спрашивал — зачем? Но она только смущенно улыбалась и убегала. Очень странная девица. — И ты никому о ней не сказал? — А что я мог сказать? У меня периодически появляются какие-то ненормальные поклонницы. Эта девчонка не угрожала мне, ничем не нарушала мой покой. Кому я должен был что-то сказать? Милиции? Мол, помогите, меня, здорового мужика, преследует молоденькая девушка, и я ее боюсь? — Но такое навязчивое преследование раздражает, наверное, — возразила Яна и кивнула ему на холодец, чтобы Никита положил ей на тарелку порцию. — Да я уже и привык к ней. И потом, повторяю, никаких угроз с ее стороны не исходило, — ответил Никита и выполнил безмолвную просьбу Яны, шлепнув в ее пустую тарелку кусок дрожащей массы. — И что дальше? — спросила, принявшись смачно жевать, она. — Дальше… Приходит как-то ко мне следователь с классическим строго-непроницаемым выражением лица и прямо так с порога спрашивает: «Знали ли вы Быкову Надежду Петровну восемьдесят седьмого года рождения?» Я честно отвечаю, что нет. Тогда он мне показывает фотографию, и я узнаю ту девушку. Прикинь, я ведь имени ее не знал и следователю правду сказал! — И что? — спросила Яна, уплетая холодец, явно приготовленный без души, не по-домашнему. — Выяснилось, что Быкова Надежда Петровна, девятнадцати лет от роду, сиганула с балкона, черт знает с какого этажа, и разбилась вдребезги, то есть насмерть. — А ты при чем? — не поняла Яна. — Я этот же вопрос следователю задал, мол, хоть мне ее и жалко, но с собой я никакой связи не нахожу. На что тот ответил: вся комната девчонки обклеена моими фотографиями, и она оставила предсмертную записку, из которой явствует — в ее смерти виноват я. — Прямо как в кино! — Ага, только это наяву. Мол, я задурил ей голову, соблазнил ее, обещав жениться, и потом беременную бросил. — А это неправда? — Зуб даю! Рассказал тебе всю правду, как своему адвокату, — приложил руку к сердцу Никита. — То есть Асе? — Ей самой. — Ну тогда твою невиновность легко будет доказать. Кстати, она мне сказала, что история неприятная, но дело не сложное, — успокоила его Яна. — Я тоже на это надеюсь… Надя на самом деле оказалась беременной на каком-то маленьком сроке. У меня взяли какие-то анализы и теперь исследуют, мой у нее ребенок или нет. — Вот! Докажут, что не твой. Значит, она лжет, а следовательно, и все в записке может быть ложью, — сказала Яна, доедая холодец и косясь на салат с ветчиной. — Не все так просто. Где доказательства, что я с ней не спал? Может, девчонка вступала в интимную связь с несколькими партнерами и просто ошиблась, от кого забеременела? И потом, видишь ли, предсмертным запискам склонны верить, все-таки человек не шутит, и дальнейший его фатальный поступок это подтверждает. — Да она просто психопатка! — Надя не состояла на учете, — ответил Никита, — и доказать теперь, что она была психически больной, фактически невозможно. — Хорошо же ты влип, — уважительно протянула Яна. — А еще мне прислали две угрозы по электронной почте: что я отвечу за смерть девушки и что мне не жить, — сказал Никита, отрешенно глядя в окно. — Да ты что! В милицию сообщил? — Сообщил. А что толку? Мало ли какой идиот это написал. Пока реальной угрозы нет, никто и не пошевелится. — А откуда пришли угрозы, нельзя выяснить? — оживилась Яна, садясь на своего любимого конька. Это была какая-то странная ситуация: когда она сидела вместе с незнакомым мужчиной за большим пустым столом в окружении траурных венков, посвященных этому же мужчине, и справляла по нему же поминки. — Я сам выяснил. Интернет-кафе на окраине, в районе метро «Алтуфьево». — Оба раза оттуда? — Оба. — А где жила Надя? — спросила Яна. — На юго-западе Москвы. — Может, ее парень? — У нее не было парня. — Ага! Беременная она была, а парня не было? — удивилась Яна. — Так сказал следователь. Я, если честно, думаю, что он предвзято ко мне относится, считая главным подозреваемым. Мол, артистам все сходит с рук. — А сам пытался еще что-нибудь выяснить? — Мне это даже в голову не приходило. Чего ради? Я ничего криминального не делал. Не моя обязанность расследовать, что подвигло Надежду на суицид и написать записку. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих! Я бы на твоем месте пошевелилась, раз меня обвиняют в подстрекательстве к убийству. — И что я должен делать? — удивился теперь Никита. — Хоть что-нибудь! Как можно больше узнать о жизни девушки, например. — Ты так уверенно говоришь… — Я не раз занималась подобными делами, — похвасталась Яна. — Впервые вижу такую, которая занимается несколькими странными делами одновременно. — Я вообще единственная! — тряхнула волосами Яна. — Ага, Яна Цветкова, я запомнил. И если мы еще не были в сауне вместе, я тебя туда приглашаю, — призывно посмотрел на нее Никита. — Э нет, парень, тебя не туда потянуло. У меня есть друг. — А разве это мешает нашему легонькому флирту? — У нас не может быть флирта, тем более легонького, — прямо посмотрела в глаза собеседника Яна. — Со мной или по-тяжелому, или никак. — А кто у нас друг? — не желал смириться Никита, так как не привык, чтобы ему отказывали. — А друг у нас князь. — Трубецкой? — засмеялся Никита. — Или Шереметьев? — Не коверкайте историю, молодой человек! Шереметьев был графом, — тоном учительницы заявила Яна. — Ладно, не хочешь говорить, не говори, но водить меня за нос тоже не надо, я не мальчишка, — не поверил ей Никита и посмотрел на ее точеный профиль. — Я улажу твои несостоявшиеся похороны. — Как? — оживилась Яна. — У меня есть знакомые в мэрии. Они позвонят куда следует и все объяснят родственникам умершего. Только твоей Алле Юрьевне придется вернуть им деньги. — Это само собой! Только не она будет возмещать, а я, так как виновата одна я, из-за своей рассеянности. А ты правда позвонишь? — Честное слово, сегодня же и позвоню, — пообещал Никита. — Ладно, тогда я пойду. Дело свое сделала, можно и отдохнуть. Рабочие позже приедут и соберут все венки, ленты и драпировку, — пообещала Яна. — Мы с тобой так странно познакомились: можно сказать, на моих поминках. Это явно какой-то знак. Может, все-таки встретимся? Как-то не хочется мне тебя отпускать, — растерялся Никита, не ожидавший от себя такой реакции, словно он сейчас может потерять что-то дорогое и явно необычное. Яна непреклонно приближалась к входной двери. — Может, тебя подвезти? — продолжал свои попытки Никита. — Не стоит. — Она обернулась в дверях и буквально испепелила его взором своих синих ярких глаз. — Еще раз прости, что ворвалась к тебе с таким неприятным делом. Надеюсь, у тебя все наладится, объяснится и устроится.