Яна отскочила от Аллы Юрьевны. — И вообще, хорошо же вы тут зубы лечите, если у вас пациенты инфаркт получают! — зыркнул на Яну врач, который явно не оценил ее легкомысленного наряда и яркого макияжа. Весь его вид говорил, что он никогда бы не доверил свои зубы такому врачу. — Яночка ни при чем! Она очень хороший доктор! Я сама виновата! Сердце у меня уже неделю болело, а я вот и… очень боюсь зубы лечить, — сказала на прощание Алла Юрьевна, когда ее уже укладывали на носилки и надевали ей кислородную маску. Яна судорожно засунула визитку, данную ей Аллой Юрьевной, в сумку, проводила врачей и вернулась к себе в кабинет. Ее тоже всю трясло. Впервые у ее пациентки, пусть и не в самом стоматологическом кресле, а рядом с кабинетом, случился сердечный приступ. Тем более было неприятно, что он случился у знакомой. «А я еще и опоздала, женщина перенервничала», — корила она себя. — Будете еще сегодня кого принимать, Яна Карловна? Инструменты убирать? — заглянула к ней Зина. — Нет, я теперь долго никого принимать не буду! И с документами займусь после. У меня возникло одно срочное дело! — замахала руками Яна и начала судорожно снимать с себя белый халат. — Вы поедете в больницу к этой несчастной женщине? — Нет, я поеду по делам этой женщины. А ты позвони, пожалуйста, в больницу, куда ее отвезли, и узнай о ее состоянии. Яна поменяла сиреневую блестящую кофту на ярко-красную кружевную блузку, оставшись в джинсовых шортах с рваным краем и туфлях на высоком каблуке, распустила длинные волосы и опрыскала себя с головы до ног французскими духами. Яна во всем любила перебор. — Все, Зинаида. Я в похоронное бюро, адрес мне Алла Юрьевна оставила. — Яночка, зачем же вы так торопитесь? У нее, врач сказал, всего-навсего микроинфаркт, ваша несостоявшаяся пациентка выживет, вот увидите! — Эх, Зина, ничего ты не поняла. Дела у меня! Ясно? Де-ла! Яна вылетела из клиники прямиком в свою машину, припаркованную рядом, и понеслась в частную фирму Аллы Юрьевны. «Не люблю я, конечно, все, что связано с кладбищем, моргом и похоронным бюро, но судьба упорно отправляет меня именно в эти места. Интересно, почему? Чтобы сбавить мой природный оптимизм? Настроить на правильный лад, охладить пыл? Эх, говорила мама, не лезь в прорубь…» — думала Яна, уверенно лавируя между машинами и не обращая внимания на звуки клаксонов, которыми сильный пол пытался привлечь внимание экстравагантной дамы за рулем «Пежо». Конечно, не заметить Яну было невозможно: красная машина, красная кружевная блузка, длинные развевающиеся волосы, горящий взгляд и красная помада. Яна не реагировала на знаки внимания в ее адрес, так как была самодостаточной личностью, и вообще в целом мужское население страны не вызывало у нее живого интереса ввиду всегда занятого любовью сердца. Яна была однолюбом, и уж если сердце ее было занято, то всецело и полностью, и горе было бы избраннику, осмелься он сопротивляться напору Яны. Она бы достала и мертвого! В фирме Аллы Юрьевны ее ждала встреча с двумя почему-то заспанными сотрудниками. Офис был маленький, но с дорогим и прямо-таки торжественным ремонтом. Однотонные стены, высокие светлые потолки, классическое освещение и жалюзи. — Я прислана вашей начальницей для выполнения важной миссии, — сразу сообщила Яна. — Почему мы должны вам верить? — зевнул один мужчина, постарше. Другой, помоложе, с интересом рассматривал прозрачную блузку Яны, явно думая отнюдь не о похоронах. — Вам придется это сделать, иначе Алла Юрьевна будет очень недовольна, — безапелляционно заявила она. — А если мы ей позвоним и уточним? — недоверчиво спросил старший мужчина. — Вот уж чего делать не советую. Ваша директриса находится в реанимации, и беспокоить ее не рекомендуется. — А что с ней? — забеспокоились оба сотрудника. — Сердечный приступ, — лаконично ответила Яна, прохаживаясь по офису хозяйской походкой и оглядывая помещение с мирно журчащими фонтанами и обилием живых растений. — А у вас тут ничего… — Ну да! Пыль в глаза! — махнул рукой пожилой мужчина, представившийся Анатолием. — Объясните! — развернулась на каблуках Яна. — А чего тут объяснять? Мрут люди, как мухи, и все мимо нас… В государственные конторы обращаются. И там-то их обдирают, как липку, пока люди в горе, в шоке и плохо соображают, а уж у нас цены втрое больше. Кто сюда пойдет? Яна не совсем поняла, о чем он больше сожалеет: о том, что все мрут или что все деньги текут мимо их конторы? А тот продолжал: — Алла Юрьевна вложила все деньги в ремонтище, мол, пусть клиенты видят, что фирма солидная, респектабельная и оформление траурной церемонии будет на высшем уровне. А за душой что? Вот мы с Максимом тут единственные работники, и то лишь потому, что приезжие, без прописки, нас больше никуда не берут. Мы все и делаем: отвечаем на звонки, убираем помещение, изготавливаем гробы, вяжем венки… А Алла Юрьевна бьется, как рыба об лед, в поисках клиентов. Бедная женщина, все деньги уходят на оплату аренды помещения и нам с Максом на зарплату. Я даже знаю, что нам зарплату она иногда из своих денег выдает, — приблизил к Яне плохо выбритое лицо Анатолий, доверительно понизив голос. «Немудрено, что Алла Юрьевна получила удар, перенервничала, получив большие деньги на похороны известного человека. Это был ее шанс вылезти из тени!» — поняла Яна и хлопнула в ладоши. — Так, мальчики, слушайте меня! Похоже, и на вашей улице будет праздник. То есть в вашем случае — покойник, прости господи. Алла Юрьевна получила большой заказ, и выполнить его надо к завтрашнему утру. — К чему? — не поняли мужчины. — К завтра… А что такое? — Да у нас и венков-то нет! — Плохо. Значит, работать, ребята, работать! Всю ночь, если понадобится. А утром я уберу траурным убранством дом клиента, и все останутся довольны. У меня, между прочим, художественный вкус и дизайнерская жилка! — На венках должны быть надписи… Кого хороним-то? — спросил воодушевившийся Анатолий. — Все есть, не переживайте. Сейчас вот достану визитку… — Яна порылась в сумке и извлекла визитку, данную ей Аллой Юрьевной, внимательно вчиталась в написанное на ней. — Ну, надо же, у этого человека так много должностей… По-моему, я даже где-то слышала его фамилию. Точно, известный человек, и он — ваш клиент. За работу, ребята! Ваши руки и мое художественное восприятие мира сотворят чудо! Глава 4 Никита Глебович Серебрянников был еще молодым мужчиной тридцати пяти лет, но он уже очень много успел сделать в своей жизни. Никита был известным актером, журналистом, ведущим на популярной радиостанции и шоуменом. Он был очень известен, современен, как говорит молодежь, — креативен, умен, хоть ему и приходилось часто валять дурака, обладал большим чувством юмора. За внешней беспечностью, порой некоторой придурковатостью его поведения скрывалась личная драма, но о ней знали только его близкие друзья: шесть лет назад Никита потерял любимую жену Таисию и с тех пор очень изменился. Три года он находился в депрессии и вел монашеский образ жизни, зато потом пустился во все тяжкие. Бесконечная череда девиц и абсолютно никакой ни к кому привязанности — вот что стало для него привычным. Сам себе Никита это объяснял тем, что он утратил способность любить после смерти единственной женщины, которую любил. Молодых смазливых девиц рядом с Никитой было не счесть, и он этим пользовался. И прекрасно себя чувствовал, изображая шута и бабника. Помогали ему огромные связи в мире шоу-бизнеса, в модельных агентствах, театральных институтах, на телевидении и на радио. В общем, Никита жил легко, удобно, зарабатывая большие деньги и не заглядывая в будущее. Этот день, первая пятница июня, начался для него, как всегда, обычно. Всю ночь он прокутил с друзьями в ночном клубе, буквально купаясь во всеобщем обожании, своей известности, в коньяке и шампанском. Утром такси подвезло его к его дому, находящемуся в коттеджном поселке в элитном месте, и таксист недовольно покосился на всю дорогу проспавшего пассажира, от которого пахло дорогим спиртным, табаком и женскими духами. Никита был видным мужчиной, но, как бы выразилась Яна Цветкова, весьма на любителя. Он был высок и — нет, не толст, а именно плотен. Крупная голова с копной русых волос, приятное лицо с крупными чертами и темно-коричневыми глазами с прищуром, модная дорогая одежда. В общем, вот вам портрет Никиты Серебрянникова. — Шеф, приехали, — сказал шофер. — Ага! — очнулся Никита. — Балтийская? — Балтийская, восемнадцать, как сказали ваши друзья, — подтвердил водитель, кидая взгляд на ладный, белого камня домик в три этажа с отделкой по фасаду из темного дерева. — Спасибо! — Никита зевнул, сунул водителю сто долларов и, буркнув «сдачи не надо», поплелся по ухоженной тропинке к входной двери. Солнце уже вовсю светило, небо было чистым и прозрачно-голубым. Одним словом, ничего не предвещало беды. Никита не сразу попал ключом в замочную скважину, а когда понял, что теоретически и практически и не сможет туда попасть, потому что с внутренней стороны вставлен ключ, то задумался. Такое было впервые. Домработница к этому времени уже уходила — она являлась по ночам, убирала в доме и готовила, пока хозяина нет. Так ему было удобно, подобный распорядок устраивал и ее, потому что днем женщина еще где-то работала. Никита с минуту поразмышлял, пошатываясь на своем крыльце, а потом нажал на кнопку звонка, встряхнувшись. Послышался перестук каблуков, и дверь открыла молодая женщина, сразу же поразившая Серебрянникова своей яркой внешностью. Высокая, да еще и на громадных каблуках, она смотрелась почти вровень с Никитой, рост которого был метр девяносто. Взгляд его выхватил длинные белые волосы, пожарную блузку, короткие джинсовые шорты, обнажавшие длинные стройные ноги, ярко-голубые глаза и огненную помаду. Незнакомка шумно вздыхала и пыталась состроить на лице печальную гримасу. — Проходите, пожалуйста, — отступила внутрь коттеджа Яна, ибо незнакомкой была именно она. — Сп-пасибо, — заикаясь, ответил Никита и уточнил: — Балтийская улица, дом восемнадцать? — Именно так, — слегка улыбнулась Яна, делая широкий жест рукой. Получив утвердительный ответ, Никита продвинулся в свою прихожую и, словно зачарованный, вошел в гостиную. Весь его хмель куда-то сразу улетучился. Вся его гостиная, вообще-то светлая и воздушная, была задрапирована черным атласом, по которому были развешаны траурные венки почему-то в виде сердец с красными лентами, на которых яркими золотыми буквами были набиты фразы. Все убранство напоминало День святого Валентина и дикий праздник Хэллоуин в одном флаконе. По запаху краски можно было предположить, что буквы на лентах печатались только что. Никита перевел взгляд на большой обеденный стол под белой скатертью со столовыми приборами и закусками, явно предполагавший импровизированный фуршет, и потрогал свой лоб. — Белочка… — Что? — оживилась девушка. — Белочку я словил… Допился, одним словом. — Здесь нет белочек. В этом доме я вообще животных не видела. А у вас что, аллергия на шерсть? — Паранойя у меня, — прошептал Никита, опускаясь на стул. — Что-то вы плохо выглядите, — согласилась Яна. Затем поинтересовалась: — Как вам торжественное убранство? — Впечатляет… — Правда? Ой, это именно то слово, которое я хотела услышать! Я старалась, чтобы оно произвело пусть трагическое, но впечатление! — Вам удалось добиться своего, — скосил на Яну несколько близорукие глаза Никита, судорожно прикидывая, каким образом у него в доме могла появиться эта женщина, весьма смахивающая на девицу легкого поведения. Среди знакомых Никиты были проститутки, поэтому особо он не удивлялся, просто никак не мог ее вспомнить. Мужчина снова задумчиво уставился на длинные ноги незнакомки, и Яна поежилась под его взглядом. — Знаете, я очень эмоциональна и иногда, увлекаясь одной главной идеей, забываю о сопутствующих мелочах, — присела рядом с ним Яна, накрывая ноги скатертью. — Я только сейчас поняла, что, как бы это выразиться, сама одета не по случаю. Надо было бы надеть что-то длинное, скромное, темное, то есть траурное, а я… — махнула рукой Яна, оправдываясь. — Но мы работали всю ночь! Пока сделали эти чертовы венки, искололи все руки, надышались краски. Да что там говорить! — Яна махнула рукой еще раз, звякнув обилием золотых браслетов на тонких запястьях, и доверительно посмотрела на Никиту. — Я вообще-то в этом бизнесе первый день, открою вам секрет, и очень переживаю, как все получилось. — По-моему, неплохо, — обвел круглыми глазами венки Никита и закашлялся. — А по какому поводу торжество? Извините… — Умер известный человек — Серебрянников Никита Глебович, — скосила глаза на венок Яна. — Да что вы? — искренне удивился Никита и вдруг почувствовал внезапное головокружение и тошноту. — Тут есть пиво? — Только водка и вино, — ответила Яна. — Пиво на поминках не пьют. — А будут поминки? — А как же! Я жду гостей… ну с похорон. Вы первый. Вы хорошо знали покойного? — вела светскую беседу Яна. — Думаю, что лучше других, — ответил Никита, наливая целый стакан минеральной воды и залпом выпивая его. — Лучший друг? — уточнила Яна.