Часть 55 из 79 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
История становилась все занимательней. Мила Краснова и Мария Красильникова — как звали подругу Клондайка на самом деле? Были у нее друзья в Дружине — или где-то раздобыла российские паспорта? Какие отношения ее связывали с убитым сотрудником СЭС и почему начала искать новую работу сразу после его смерти? От кого она скрывалась, и самое главное — зачем?
Впрочем, не так важно. Пусть Коля сам с этим разбирается.
Вряд ли я что-нибудь еще сумею разузнать. Если только по месту жительства Панфилова сходить…
Покинув Центральное отделение, я достал блокнот, в который записал адрес убитого, и заколебался, не зная, стоит ли продолжать собственное расследование. Ну какой из меня детектив, в самом деле? Но жил убитый буквально в паре кварталов, это и сыграло свою роль.
Я перебежал через дорогу и зашагал по окруженной высоченными сугробами тропинке вдоль фасадов выкрашенных желтой краской двухэтажных домов. Идти и в самом деле оказалось недолго, уже через пять минут на заржавелой вывеске мелькнуло название нужной улицы. Прошел пару дворов — и оказался на месте.
Дом был ведомственным; селились в него сотрудники санэпидстанции, о чем свидетельствовала надпись на закрытых воротах.
Я постучался в калитку, и вскоре на лязг железного листа вышел чистивший снег дворник.
— Старшего по дому как увидеть? — спросил я, небрежно махнув удостоверением резервиста.
Вид мой никакого подозрения у дворника не вызвал, он отступил в сторону и указал рукой.
— Клавдия Марковна вам нужна из первой квартиры.
— Благодарю, — улыбнулся я и направился к дому.
Клавдия Марковна оказалась тетенькой лет шестидесяти, муж которой работал слесарем в гараже СЭС.
— У нас семейный подряд! — рассмеялась она, пригласив меня пройти в квартиру.
Я с сомнением посмотрел на свои облепленные снегом ботинки и отказался.
— Много времени у вас не отниму, — пообещал, встав на коврике за порогом. — Меня Александр Панфилов интересует.
— А, Саша! — протянула Клавдия Марковна. — Он год уже как умер. Убили его, лиходеи. Ни за что зарезали.
— Знаю, — подтвердил я. — Меня его знакомые интересуют. Не ходила к нему девушка лет тридцати, невысокая, темноволосая. Мила или Мария, быть может?
— Нет, что вы! Саша к себе девушек не водил. По правилам одиноких в общежитие заселяют, а он себе комнату оформил. Другие бы личную жизнь наладили, а он вечно сидел в четырех стенах да по печатной машинке колотил. Жаловались на него даже из-за шума.
— А что печатал? Остались тексты?
— Какой! Давно все на растопку пустили. — Клавдия Марковна перехватила мой укоризненный взгляд и поспешила поправиться: — Да там одни черновики были, просто побросал все в углу, что с ними еще делать было?
— Одни черновики?
Старшая по дому задумалась.
— А давайте у Зинаиды спросим! — предложила она. — Им ту комнату отписали, когда Саши не стало.
Мы поднялись на второй этаж, и Клавдия Марковна без стука распахнула дверь коммунальной квартиры. Свет в коридоре с деревянным, крашенным краской полом не горел, сильно пахло квашеной капустой и чем-то жареным. И сразу с кухни выглянула женщина лет сорока.
— Зина! — указала на меня старшая по дому. — Товарищ из органов, имуществом Саши Панфилова интересуется.
— Вспомнили! — всплеснула руками Зина. — Давно выкинули это старье!
Дабы придать себе официальный вид, я достал блокнот и уверенно произнес:
— Не волнуйтесь, просто задам вам несколько вопросов.
— Ну задавайте…
Первым делом я спросил о Миле, но соседка убитого никаких девушек не помнила.
— А что он на печатной машинке набивал? — спросил я тогда. — Только черновики были?
— Да кто их разберет? — фыркнула Зинаида. — Целая куча листов в углу лежала, все в одной куче. Вроде бумага, а горит плохо. Дрянь, а не растопка.
— А карта? — вспомнила вдруг Клавдия Марковна. — Карту убрали уже?
— А чего ее убирать? За ней стена не штукатурена…
— Карта? — заинтересовался я. — Можно взглянуть?
— Ну смотрите…
Обив снег с ботинок, я прошел по коридору и заглянул в комнату.
Карта впечатлила — огромное, склеенное из листов формата А4 полотно закрывало большую часть стены. И вместе с тем больше ничего странного в ней не было. Обычная карта, несколько более подробная, чем стандартные, — и все. Область вокруг Форта вошла на нее полностью, территории Севера и Туманного, Города и Северореченска — лишь частично. Никаких дополнительных отметок на карте не обнаружилось, только местами желтели жирные пятна, но это просто грязными руками заляпали.
Не спрашивая разрешения, я подступил поближе и обратил внимание на верхнюю рейку, прибитую к стене. Из-под деревяшки выглядывала узенькая полоска прозрачной копировальной бумаги.
— А это вы отрезали? — спросил я. — Что там было?
— Было… что-то, — пожала плечами Зинаида. — Вроде как папиросной бумаги листы в несколько слоев. Я видела, когда заходила из-за шума ругаться. Стрекотал печатной машинкой — сил никаких не было.
— Листы куда дели?
— А не было листов, — объявила соседка убитого. — Не отрезали мы ничего. Вот как видите, так карта нам и досталась.
— Ясно, — задумчиво пробормотал я, присмотрелся и увидел, что плотные листы покрывают вдавленные черточки, словно кто-то писал тонким стержнем поверх копировальной бумаги.
Если соседка не врет — а зачем ей это? — папиросная бумага сначала была, а потом пропала. И по всему выходит, что женщинами покойный не увлекался, и Мила предоставляла ему некие данные, необходимые для научной работы.
Странно это все.
— Странно это, — сказал я вслух и повернулся к Зинаиде. — Карту я заберу.
— Как так? — вновь всплеснула та руками.
— Карту я заберу, — повторил я и достал бумажник. — Червонца хватит, чтобы купить нормальный ковер?
— Хватит, — быстро ответила Зина. — Забирайте!
Я отдал пару пятирублевых монет местной чеканки, достал из кармана нож и, выщелкнув лезвие, одну за другой отодрал крепившие карту к стене рейки. Потом уже куда более аккуратно разогнул загнутые в них гвоздики, отцепил бумажные листы и свернул полотно в длинный рулон.
— А что случилось-то? — заинтересовалась Зина, лишь когда я вышел в коридор.
— Ничего, простая проверка, — улыбнулся я, распрощался с тетеньками и спустился на первый этаж.
Там поправил сумочку с револьвером, но вопреки канонам жанра найденная мной карта не привлекла внимания злоумышленников, и никто не помешал мне беспрепятственно добраться с ней до дома. И в самом деле — да кому она нужна? Полагаю, самое интересное было отрезано вместе с листами копирки. И вовсе не удивлюсь, если сделано это было именно Милой…
На подходе к бару я заметил стоящий перед оружейным магазином знакомый автомобиль.
— Нет, ты посмотри! — обернулся ко мне стоявший на крыльце зампотех СЭС. — Гордеева просто не застать! Как ни придешь, нет его!
— Весь в разъездах, — развел я руками. — Зайдешь по маленькой пропустить?
— По маленькой? По маленькой можно, — согласился Васильич и спросил, указав на свернутую карту: — Это что у тебя такое?
— Художественное оформление менять буду, — отшутился я. — Меня эта новогодняя тема подзадолбала уже.
— Зря.
Мы прошли в бар, и Васильич грузно уселся на высокий табурет. Я убрал карту в подсобку, накачал ему бокал пива, налил и себе.
— И это по маленькой? — с укоризной взглянул на меня зампотех.
— Можно и по маленькой, — улыбнулся я и разлил по двум рюмкам настоянный на травах самогон.
Васильич шумно выдохнул и влил в себя настойку, потом отпил пива.
— Вот так и спиваются.
— Да ладно! — махнул я рукой и перешел к делу: — Слушай, насчет Милы. Тебя Панфилов сам с ней познакомил?
— Саша-то? — озадачился зампотех и даже почесал затылок. — Знаешь, нет. Ревновал, наверное. У нас рядом с работой кафе «Апельсин» было, я туда перед сменой обычно заходил. Спиртного там не подавали, что плюс. Даже двойной: искушения выпить нет, и коллеги стороной обходят. Что здоровью печени только способствует. Понимаешь?
— Понимаю.
book-ads2