— Любая мелочь, что горит или может дать тепло должна быть собрана. Если кто увидит кровь Матери-Земли, срочно сообщить о том. Выглядит она, как чёрное густое болото с маслянистым запахом. Сырые ветки и дрова прячем за пазухой, дабы хоть сколько-нибудь просушить. О всех находках или странностях доложить безотлагательно. — вторил ему Вязь. — Если кто отстанет, будьте готовы, что ждать вас никто не станет ждать . Сроку нам два дня. Мы знаем только приблизительно место расположения кокона, значит необходимо разбиться на кулаки и тщательно проверять каждый дом сверху донизу. — перехватил Марук. — Яйцо большое. В полную сажень высотой, в обхват шесть локтей. Цвет имеет коричнево-красный, с чёрными, а иногда и жёлтыми прожилками. Как найдёте не шумите, дайте знак. Берегите себя и друг друга. В походный строй становись, следопыты вперёд. Вперёд ушли следопыты, по бокам от саней несли щиты Стража, а Волокуши и Септы двигались за обозом. Лишь мы с Лесмой шли чуть поодаль для того, чтобы немного поговорить. — То место, что ты мне указала, оно для тебя что-то значит? — спросил Я жрицу. — Там мой дар проявился. В подполе мы собираем суть огня, ваши кличут кровью земли. У нас в такие походы берут только молодых отроков и дев, что не достигли возраста первой крови. В маленькие окна взрослые не пролезают, а поднять в случае опасности ребёнка не сложно. Двое носят вёдрами суть, двое у окна пытаются вздохнуть чистого воздуха. Многие в горячке падают и задыхаются. Таких оставляем внизу, так как они не выдержали испытание огнём. Я упала без чувств и меня оставили, а позже выбралась сама и нагнала поход. Истинные решили, что Суть меня пощадила и наградила Даром. Так Я стала провидицей. Ребёнок, что живёт у меня под сердцем одного из Старших жрецов, не смотря на запрет связей, он попортил многих жриц. Это не мешало нам исполнять обряды, а мне предсказывать. Так он нам и объяснил, что раз Дар не пропал, значит Дух Пламени не гневается за святотатство, но лучше о том помалкивать. Я долго сопротивлялась его ухаживаниям, пока он не потерял терпение. Тогда он меня и снасильничал. — Почему никто не сказал вашим Старейшинам о том? — Кто поверит? Это же крамола и поклеп. Те, что жаловались, сгорели за осквернение Храма. — с грустной улыбкой ответила мне жрица. — Я вижу, что ты расстроен, не переживай. Три месяца назад, Старший жрец перепутал настойки. Вместо укрепляющего средства, случайно выпил Синего огня. Истинные решили, что Огонь забрал своего жреца в свои чертоги. Так Я стала первой Верховной жрицей. — Остальные не сопротивлялась твоему становлению? — удивился Я, помятую о царивших правилах. — Девы не могут занимать такие посты. — Двое. Но они тоже были невнимательны с напитками. После третьей смерти, решили оставить меня. — с ехидной улыбкой ответила Лесма. — Олег уже дважды оглядывался, не буду мешать вашему разговору. Жрица ушла вперёд, уступая место септу. Поравнявшись со мной, Олег долго молчал, подбирая слова. — Босик, после того, как мы найдём яйцо, нам нужно ждать пробуждения Химеры. В этот момент мы все будем крайне уязвимы, потому мы подумали, что нужен отвлекающий отряд, что переведёт внимание Орды на себя. Два кулака, Вязь и Берендей значимая сила. Думаю вы без труда выстоите. Потому, разрешаю тебе набрать кулаки, посоветовавшись с Септом Наказания. Если тебе так Люба жрица, бери и её. — наконец выдавил из себя Сладкоречивый. — Хорошая задумка, Олег. А ты уверен, что нужно ждать, пока яйцо созреет. Не проще ли и быстрее помочь вылуплению? — подсказал септу решение. — Мы основываемся в своих действиях на записи погибшего служители Храма и не видем смысла сомневаться в его доводах. Искомый вар готов, когда тварь пытается из него выбраться. По времени, завтра-послезавтра. — почесав небритый подбородок, произнёс Септорий. — Зачем все это? Зачем рисковать жизнью призыва, ради вара? Вы держитесь за тот порядок, что был во время большого похода на Север. Сейчас он мешает развиваться жизни в городищах, Венец и упорная Балка подгнили, лишь вера, наше основание, поддерживает крепость строения. На корню рубиться любое улучшение, считая, что только сложностями и можно добиться Стражей, Волокуш и Следопытов. Ты не думал, что если выбирать не из десятка, а из сотни, то можно бы брать и больше и лучше? Мы гнием в поселениях. От плохой воды или зверья, от голода и лишений. От тяжкого труда и отсутствия лечения. Когда ты последний раз ел только сушёных червей, чтобы заткнуть голодную утробу? Или пил воду отдающую болотом? — А что ты предлагаешь? Снести отцов, а кого поставишь на их место? Кто достаточно умен и проницателен, чтобы руководить городищем? Жить во благо людей, а не преследуя лишь собственные интересы? А пустоцветы, что отбираются после совершеннолетия? Как они должны быть рядом с теми, кто может познать радость детского смеха и видеть оставленную после себя жизнь? Они не могут дать потомство, значит обязаны защищать более удачливый Люд. — спорил со мной Олег. — Выборщики. Каждое поселение выбирает одного Выборщика, что может участвовать на вече, преследуя интересы своего поселка. Они вправе выбрать троих из городища сроком на три года. Пока эта троица правит, она не может заниматься другим трудом, лишь работать на благо Люда. После срока получает плату за служение, в той доле, на сколько тридцать выборщиков удовлетворены изменениями. Если все тридцать довольны, то полная доля, если пятнадцать, то половина. — Хах, сами выбранные будут скромными, а их дом или родня начнет богатеть. Подлоги, обман, подкуп, посылы сладкой жизни, вот что подарит твоя форма правления. Всё будут радеть только за свой кусок, не считаясь с мнением посёлков. А как же быть с Даром? Ты же знаешь про моё умение? Возможно Я уговорю отдать свой голос за меня и буду бесчинствовать в своей власти. — И кому ты отдашь награбленное? Семье, роду или детям? — смутил септа своим ответом. — Но Я же пустоцвет. Как Я могу быть равным дарующим жизнь? — Ты сможешь отправить каменщиков в мой посёлок не хуже иных. Снастить волокуш мельничным кругом не лучше иных. Отправить других пусто цветов построить стену и фермерских также, как иные. Что тебе помешает быть полезным? А если Люд узрит добрые перемены, то избраться на второй срок? Ты называешь пустоцветом, значит не изгнанник, а родился тут. Ответь, что поменялось на твоей родине за тридцать лет? Что отцы, хранители веры принесли в посёлки и городище, дабы помочь жить простому люду? — задавал Я вопросы, на которые знал ответы Олега. — Всегда будет недовольные. Человек не меняется. Также алчет власти, как и до Исхода. Если мы настроим свой быт на приумножение добра? Кто будет бороться с измененными, тварями и зверем? — пытался найти слабость в моих рассуждения. — Отряды охотников на нечисть. Как и Септы, что получают от казны деньгу за истребление волколаков, так и им выплачивать деньгу за службу. Наймиты ради барыша изведут всю округу, очистят леса и северные пустоши. Откинут ульи дальше на Север. — Откупиться? А если наберут много деньги, не уйдут ли на покой? — Ты много накопил? Деньгу потратил в городище? Справил себе новую одежду? — продолжал наступать на тщетные попытки Олега оправдать слабость нашего строя. — А на что тратить то? Всем меня обеспечивает Храм. Только на развлечения и баб. — — Потому что пользуем труд закладных и нещадно выжимаем весь сок из посёлков. Если отменить рабство, не сомневайся, каждый из закладных будет получать деньгу за свой труд. Потихоньку обрастем качественными вещами, а не то, что шлют с Юга. Сами они в таком рванье не ходят. Наш разговор перебил выкрик Марука. — Олег, дошли до границы. Меняем порядок похода. Септ дознания коротко кивнул, а затем тихо ответил. — Может быть ты и прав. Я подумаю над твоими словами. Место септа тут же заняла жрица. — Сможешь отвести глаза, чтобы мы могли с тобой укрыться? — Скажи, в своих видения, что именно ты видела? — Мы с тобой изменим мир. Наша судьба предрекла это, задолго до рождения. — Ты не видела трон, не видела нас с детьми. Просто знаешь, что мы изменим мир? — Не буду лгать, так все и было. Я приму любое твоё решение, потому как наша цепь скована на небесах, и твои шаги уже записаны в великой книге жизни. — Я не могу отдать Химеру ни Афанасьевым людям, ни Пожарским. Она должна умереть здесь. В мёртвом городе. — Как скажешь, суженый мой. **** Город впечатлял. Широкие дороги между домами, а сами дома высотой в десять полных саженей. Широкие окна, просторные горницы. Сколько же здесь жило народа, если в каждой комнате можно уложить семь-восемь человек? А сколько дров нужно, чтобы протопить такую махину? Печек не видно через окна, наверное разобрали люди пустоши. — Босик, куда идти? — оторвал меня от размышлений Марук. Я махнул вперед, в центр Мёртвого города. Его величие угнетало меня, рядом с ним все были маленькими, казалось Я уменьшаюсь все больше и вот-вот исчезну вовсе, а пыль, что останется после меня, разлетится по вечному снегу. — Долго ещё? — каркнул над ухом Вязь. — Уже близко, верста или около того, — ответил Я, наблюдая за пульсирующим красным пятном коконом. Сколько же тут домов? Обвалившиеся крыши, чёрные проёмы окон, зияющие провалы дверей. Кое-где сохранилась краска и буквы, но прочитать или понять назначение было трудно. Казалось город не умер, а замёрз. По весне растает снег, а с ними дома, что наполняется людьми, гомоном и смехом. Но зима затянулась на многие года. — Этот дом, но как-будто под землёй. — наконец наш отряд достиг искомое. — То не под землёй. — усмехнулся Олег. — Тут снега под три сажени. Но спрятался знатно. Ни следов, ни намека. Моя чуйка молчит. — затем повернулся к отряду. — Вои, мы достигли цели, но будьте осторожны, тварь хитра и изворотлива. Нас ждёт нелёгкий путь, пока мы её найдём. Ловушки явные и скрытые. Обвалы и шаткие лестницы, всем поджечь приготовленные факелы. Продвигаемся двойками, щитоносец и следопыт, остальные идём шаг в шаг. Ищем каменную лестницу, что ведёт вниз. Выполняй приказ. Мать-Земля, спомоги своим детям. Вязь, на тебе охрана. Глава 15. Сделка и её последствия — Нашёл!!! Нашёл яйцо!!! — громко крикнул следопыт и его тонкий от радости голос разошёлся эхом по пустым комнатам, многократно отражаясь от ледяных стен. Тут же по цепочке передали важную информацию до жаждущего септа. — Подсвети факелом, трудно понять где ты. — отозвался возбуждено Олег. Определить направление и впрям было сложно. Любой шорох, скрип или восклик попавшего в ловушку воя искажался и как-будто звучал со всех сторон. Я указал направление септу, а сам остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. — Сюда септ. Берите прямо. Только осторожно, тут чеснок рассыпан, ежели с тонкой подошвой или в валеных поршнях, легко можно ногу пробить. — предостерёг ратник спешащих людей. — Ничего не трогать, к яйцу не прикасаться. — зазвучали приказы, пробирающегося через завалы Олега. Меня же задержала жрица. — Пока ты не подошёл, кокон был в покое. Чем ближе ты становишься, тем больше он пульсирует, будто пытается выродить Химеру. Ты же это тоже чувствуешь.? — провидица держала меня за локоть, будто боялась моего опрометчивого шага. — Мне тут не нравится, проводник. Я не пойду вовнутрь. Жду тебя здесь, помогу здоровяку. — прогудел Берендей. — Знаешь какое слово он произносит, как только выбирается из яйца? Мама!!! — Я криво улыбнулся, провожая взглядом Мрака. — Этим самым он пытается расположить к себе невольных повитух, которые пришли на рождение. Защитная реакция, побуждающая людей более терпимее относиться к нему. — Ты думал о том, что можно его вырастить полезным? — вдруг спросила меня жрица. — К третьему году он полностью вспоминает все свои жизни после исхода. Вряд ли Я смогу переубедить его стать добрым. Жажда власти в нем сильна, как ни в ком из людей. А жизнь в Пустошах научила выживать вопреки... Я не хочу идти к нему. Это дите Феникса и Олега. Не моё. Пойдём к Вязю, будем собирать свой отряд. Осторожно ступая по шагам, боясь наступить в ловушки, мы выбрались под небо. Первое, что мы увидели то, как септ заставляет воев копать ров в снегу, в аккурат перед входом. — Я слышал крики, Босик. Что там? — прокашлял септ. — Нашли кокон, Олег ушёл его высиживать. — усмехнулся Я. — Далеко они? — улыбнулся Вязь. — Пожарские идут по нашим следам, скоро зайдут в город. Справа Афонькины. Не так давно проснулись, суетятся возле саней. Впереди Орда. Туча больше старой в лагере раза в три, а если ты про септа Марка, он на крыше во-о-он того дома стоит со следопытами. — Холодно тут, не находишь? Ледяное сердце зимы. По своему тут красиво. Белые дворцы на белом ковре. Только мы, грязными муравьями копошимся на её теле. — Вязь задумчиво замолчал, пожевал шрам на губе и продолжил. — , Ты знаешь кто был предыдущий Септорий наказания? Не гадай. Мирко! — разглядывая мое удивленное лицо, септ ухмыльнулся. — Убийцы по своей сути казнят людей, жгут ланиты, отрубают руки и пальцы, секут плетьми, стоя на страже правил. Славная работенка, под стать нутру. Сначала утешаешь себя, что меры не ты назначаешь, а только исполняешь, но потом втягиваешься, и через год перестаёшь получать удовольствие от несения службы. — Ледяной опять замолчал, подбирая слова. — Знаешь кто перевернул мир горбуна? Один Светоч, что вырвал его из привычного мира крови и насилия. Мирко отказался от своего ремесла, забросил свои топоры и даже нож тебе отдал. Оставил себе лишь деревянную клюку. Он почти угас, пока не появился ты. Не знаю как, но ты пробудил его к жизни. А ведь не так давно он был совсем другим, все изменил прошлый поход за Химерой. Мирко Ухорез ушёл в Пустоши, вернулся Мирко горбун. Язык ему отрезали в посёлке, где мы должны были встретить проводника. Пока его ломали за знак септа на руке, он проклинал своих мучителей, за то ему и отрезали, а потом сбежал, хотя скорее всего уполз. А спустя месяц вернулся. Он простил своих обидчиков, всех до одного. Кхе-кхе. — закашлял рассказчик. — По одному прощал, двоих за раз мог простить, прощал ножом, верёвкой и ядом. Весь отряд Ночных куниц был прощен за две недели. Мстил он не за себя, такие как он или Я не имеют смысла в жизни, потому просто оставили, как есть. Он мстил за Мазура, к которому спешил подвезти подмогу даже из этих гнилых мест. После в одиночку доковылял до городища, Где и писал кучу глиняных дощечек, чтобы собрать отряд и выручить своего Светоча, хотя бы устроить тризну. Но Отцы получили искомое от похода и просто сослали горбуна умирать от ран в лагерь для призывников. Спустя месяц Я получил назначение, как Септорий наказания. — Я думал Ночные куницы это призыв, что пошёл за яйцом. — усомнился рассказу септа. — А наш отряд как называется? Волколачьи блохи? Никто не даёт названия обозу или рейду. Просто поход за Химерой, поход на Юг, на торжище... Нам не нужно выпячивать свое имя, ибо то есть тщеславие, чуждое нашей вере. Я видел страдания Мирко и предлагают помочь ему уйти за Грань, но он не сдавался. Тогда ещё не знал всей правды, лишь обрывки слов или брошенный взгляд, потом сложил все, что получилось. С горбуна долго выпытывал детали, но он так ни о чем не поведал, лишь буравил меня своими колючими глазами. Тогда Я все гадал, кто же мог так изменить убийцу, чтобы он отказался от оружия, от силы и власти септория? От своей сути в конце концов? Научился кланяться и прощать. Теперь Я понял, как это бывает. Я не хочу мстить за тебя, лучше уж умереть здесь. Вязь Ледяной в ледяной могиле у Мёртвого города. Чем не сага для трактирных певцов? Ты только постарайся выжить. Мир меняется возле тебя в лучшую сторону. — затем Вязь вдруг напрягся. Быстро вскинув молот на плечо, кинул мне приказ:-Иди позови Олега, Марук сигналит о приближении большого отряда. **** — Какие мысли, братья Септы? — спросил Олег, разглядывая приближающихся людей, что далёким точками маячили на горизонте. По нашим следам шли огоньки, а с другой стороны приближались сани другой команды.