– Госпожа сомневается, – покачал он головой. – Я сказал чистую правду. У меня был дом в деревне – достался от родителей, поэтому я решил, что вполне способен позаботиться о себе. – Ладно, – нехотя согласилась я, полностью уверенная, что Балдер не говорит правды. – Тогда расскажи, как ты делаешь стекло? – Стекло? – переспросил он. – Те зеленые пластинки, – уточнила, вспоминая, как Балдер сам называл результат своих экспериментов. Поначалу он рассказывал не слишком увлеченно, постоянно посматривая на меня, словно убеждаясь, что я все еще слушаю его, а потом забылся и рассказ полился более уверенно и плавно. Балдер рассказывал, как однажды ему пришло в голову расплавить песок вместо руды. Как он потом был удивлен результатом. Как добавлял в получившееся то один материал, то другой. – А если взять другой песок, не речной? – предложила я, припоминая, что в стеклах используют какой-то особенный песок. Вот только точно, где его берут, я не помнила. Подобная информация в прошлой жизни мне не была необходима. Знала бы, что когда-нибудь попаду сюда, вызубрила бы все, что только можно. Конечно, я училась в школе, даже отметки имела хорошие, вот только большинство знаний за двадцать лет попросту стерлись из памяти. Видимо, мозг посчитал информацию, к которой я не прибегаю постоянно, лишней и убрал ее в самые глубокие уголки сознания. Взять тот же уголь. После того как закончила школу, я и не вспоминала о нем. Зачем? Мне не нужно было беспокоиться об отоплении квартиры, вернее, нужно, но при этом уголь – последнее, о чем я думала. Именно поэтому мне казалось, что его добывают везде, где только можно, но всё оказалось не так просто. – Не речной? – переспросил Балдер и задумался. – Госпожа думает, что это что-то изменит? Я мучительно напрягла память. Нет, бесполезно, совершенно не помню. Мне бы сейчас ноутбук с выходом в сеть. Да я даже на самый допотопный телефон согласна, главное, чтобы можно было войти в гугл. Но чего нет, того нет. И еще долго не будет. – Почему бы не попробовать? Раз сама не знаю, значит, надо дать шанс тем людям, которые вполне могут выяснить и сделать. Балдер со мной согласился, даже начал припоминать, где еще он видел песок. Потом перешел на то, что бы такого в него добавить. Я со всем соглашалась, поддакивала, обещала помочь, если что. Иногда мужчина все-таки поглядывал на меня с некоторым недоумением, словно до сих пор не понимал, зачем мне все это. Я в ответ лишь загадочно улыбалась и ничего не поясняла. Прибыв в замок, попросила Хельгу позаботиться о Балдере, а сама отправилась подкрепиться. Всё-таки время плавно подбиралось к вечеру, а ела я только рано утром, перед тем как выехать. В этот день больше не стала тревожить бывшего воина, хотя мне и было любопытно выяснить, что у него с ногой. Честно говоря, поглядывая на нее во время поездки, я испытывала двоякое чувство. С одной стороны, нужно попробовать вылечить. И дело даже не в том, что трудоспособность Балдера повысится, просто если я могу, то почему бы и нет? Мне не сложно, а у человека, может, жизнь после этого изменится в лучшую сторону. С другой стороны, вылечу я ему ногу, а он снова в воины запросится, оставив все свои эксперименты. Отказать я не смогу, как и заставить заниматься тем, чем ему не хочется. Желание заиметь стекольщика боролось с совестью недолго – совесть победила с разгромным счетом. – Как тебя устроили? – спросила я, когда решила навестить Балдера на следующий день. Дольше терпеть не могла, настолько сильно мне хотелось посмотреть, с чем же не справилась Рагна. До этого момента старая ведунья представлялась мне кем-то всемогущим. Мне казалось, что она могла залечить всё что угодно, пока человек жив. – Благодаря госпоже, очень хорошо, – отозвался Балдер, неловко переступая с ноги на ногу и опираясь на палку. – Отлично, а теперь садись на кровать, – попросила, подходя ближе. – Госпожа? – переспросил он, удивленно переводя взгляд с меня на Хельгу. – Хочу посмотреть твою ногу, – пояснила я, делая шаг к нему. И добавила: – И закатай штанину. – Наша госпожа – ведунья. Ты разве не знал об этом? – фыркнула Хельга, когда тот не сдвинулся ни на сантиметр. – Да все хорошо… – начал он, но я его прервала. – Не сомневаюсь, но хочу убедиться. Балдер еще немного поколебался, при этом он выглядел так, словно вспоминал что-то не слишком приятное, а потом всё-таки выполнил мою просьбу. Хельга тут же сноровисто поставила ближе лавку, чтобы мне было удобнее. Не могла же я опуститься на пол или сесть на кровать рядом с мужчиной. Ни первое, ни второе недопустимо. Когда Балдер показал колено, то я едва не присвистнула. Шрам выглядел просто чудовищно и даже на вид казался крайне болезненным. Он шел немного наискосок, начинаясь примерно на десять сантиметров выше колена, и разделял коленную чашечку напополам. Как ему только ногу не отрубили? И как он еще ходит? Мельком глянув на Балдера, заметила, что тот едва сдерживается, чтобы не скрыть шрам. Видимо, ему совершенно не нравилось происходящее. Ну что поделать, мне иногда тоже многое не нравится, но приходится терпеть. Слегка прикрыв глаза, тихо замурлыкала себе под нос, тут же ощущая, как магия встрепенулась внутри и полилась наружу, заполняя собой всю комнату. Вздохнула. Удивительное ощущение, ни на что не похожее. Вскоре я поняла, что на этот раз возвращение будет длиться намного дольше и, скорее всего, принесет сильную боль. Стоило мне только подумать об этом, как магия взметнулась и окружила Балдера. Он дернулся, а потом закрыл глаза и начал заваливаться набок. – Помоги мне, – попросила я Хельгу, когда убедилась, что Балдер погружен в глубокий сон. Хельга не заставила себе ждать – вынырнула откуда-то из-за спины, помогая мне уложить спящего ровно. – Спасибо, – поблагодарила и села обратно на лавку, снова сосредотачиваясь на колене. Спустя мгновение меня окружило красное марево с редкими вкраплениями золотистых искр. Оно пульсировало, напоминая биение сердца. Я пела, совершенно не осознавая этого. Казалось, мое горло само рождало звуки, которых я даже не слышала. Я, не отрываясь, смотрела на шрам. Под моим взглядом он налился кровью, вспух, а потом и вовсе разошелся в стороны. По потемневшей коже побежал гной. Честно говоря, смотреть на поврежденную ногу было крайне сложно. Она на самом деле почти почернела. Сглотнула, чувствуя, как происходящее дается мне намного сложнее, чем все, что я делала раньше. Откатывая время для ноги назад, я ощущала, как меня начинает трясти. Слишком далеко назад мне приходилось отматывать время для раны. Чернота постепенно исчезала, но рана не выглядела менее страшно. Сейчас я видела, что ногу не просто почти перерубили, а вообще разворотили все колено, не оставив в нем ничего целого. А в какой-то момент я поняла, что забыла кое о чем крайне важном. Когда Балдера ранили, он наверняка потерял много крови. Я возвращаю время для раны назад, но я ведь не могу ниоткуда наколдовать кровь. Хотя… Я на миг задумалась. Верно, мне и колдовать не надо. Кровь у него есть. В этом случае даже хорошо, что прошло много времени. Потерянная кровь давно уже восполнилась в организме. Я ведь отматываю назад время только для ноги, а не для всего тела. Когда я закончила, то едва не рухнула на пол. Опустив голову, прикрыла глаза, так как из-за мельтешащих черных пятен меня тошнило. Тряхнув головой, постаралась хоть немного прийти в себя. Надо было проверить, как ощущает себя Балдер, не навредила ли я ему ненароком. Подняв голову, столкнулась с внимательным взглядом проснувшегося мужчины. Он все еще лежал, при этом опираясь на локти. Видимо, магия не просто усыпила его, а держала во сне, пока я лечила, но, как только лечение закончилось, она отпустила его. – Как нога ощущается? – спросила, закашлявшись. Балдер настороженно приподнял конечность, но так как перед ним сидела я, то слишком много места для маневра у него не было. Однако даже такое небольшое движение вызвало у него недоумение. Он резко сел и замер, смотря на ногу. – Что такое? – встревожилась я. Всё-таки свои способности я получила не так давно и еще не до конца освоилась. Мало ли, вдруг что-то неправильно сделала. Хотя вроде все прошло удачно. Теперь я понимаю, почему Рагна не залечила колено до конца. Сделать это было почти невозможно, учитывая, что времени после ранения прошло много. Там многое успело просто сгнить. Удивительно, что Балдер вообще выжил, ведь продукты гниения попадали в кровь, разносясь по всему телу. Да он от одной лихорадки должен был умереть. В тот момент, как мне кажется, речь стояла уже не о том, чтобы сохранить ему ногу. – Не болит, – как-то потерянно пробормотал мужчина, все-таки прикасаясь к колену, словно до конца не осознавал, что никакого шрама больше нет. – Помоги мне, – обратилась я к Хельге, а потом с ее помощью поднялась. – Встань и пройдись, – попросила я Балдера, отходя немного, чтобы дать ему больше свободного места. Тот встал медленно. И я отлично понимала его – он просто боялся. Боялся, что боль в любой момент вернется. Скорее всего, колено доставляло ему массу проблем. Не удивлюсь, если оно болело постоянно. Сделав пару шагов, Балдер замер. – Не болит? – уточнила я. Вместо ответа он мотнул головой. – Ну и отлично, – я улыбнулась, а потом повернулась к Хельге. – Идем отсюда, – прошептала, решив, что вот прямо сейчас нужно оставить мужчину одного. Он должен прийти в себя, успокоиться, поверить в то, что с его ногой теперь снова все в порядке. Думаю, некоторые вещи посторонним лучше не видеть. Нашего ухода, как мне кажется, Балдер даже не заметил, по-прежнему стоя посреди комнаты. Правда, я видела, как он слегка качается из стороны в сторону, явно проверяя свою ногу. Почему-то все это меня очень сильно задело. Я представила, сколько всего пережил этот сильный, несгибаемый мужчина, и мне стало жаль. Не его, нет – вряд ли ему бы понравилось, что его жалеют, – а других. Тех, кто живет, не зная, что есть человек, способный помочь им. И ведь мне это ничего особо не стоило. Подумаешь, небольшое головокружение и тошнота. Это пройдет очень быстро. – Знаешь, – я буквально рухнула на кровать, но не легла, а упрямо села, фокусируя взгляд на Хельге, – я тут подумала: а сколько по деревням таких вот воинов? Рагна ведь не могла обхватить всю вольницу. А тех, кто просто болеет? – Не так много, как кажется, – отозвалась Хельга. – Люди вольницы довольно крепкие. Воинов – тех, кто выжил, – обычно лечат сразу после возвращения из похода. Такие случаи, как у Балдера, редки. Конечно, есть люди, чем-то болеющие, но их мало. – И все-таки, – я зевнула, а потом легла, подползая ближе к подушке, – если вдруг кому-то нужна помощь, я могу. Некоторое время в комнате стояла тишина, я даже успела слегка задремать, когда Хельга спросила: – Зачем вам это, госпожа? Лишние хлопоты все это. Да и что вам за дело до чужих бед? Это будет только тревожить вас. Может, не стоит... – Нет, Хельга, – перебила я ее. Хотела открыть глаза, чтобы подарить ей хмурый взгляд, но веки казались буквально пудовыми. – Надо. Не спорь, – попросила и сама не поняла, как уснула. Того, как Хельга сняла с меня верхнее платье, накрыла и ласково погладила по голове, я уже не увидела и не почувствовала. Глава 19