Они выносят из амбара лестницу. Папа Стейка смотрит на Хедвиг. – Не хочешь к нам заглянуть? Стефан сказал, вам надо обсудить какой-то план. На самом деле Хедвиг совсем не хочется никуда уходить. Всё неприятное, что случилось вчера у бабушки, до сих пор лежит на дне живота тяжёлым противным камнем. Но мамины брови поднимаются метра на два, и она спрашивает: – Ну и ну, что за план? И Хедвиг ничего не остаётся – она хватается за второй конец лестницы и идёт за папой Стейка. Дорога пылит, затылок папы Стейка взмок от пота. – Понимаешь, тут просто нужна смекалка, – говорит он. – Вот увидишь, и в деревне прекрасно можно принимать душ! – М-м. Стейк сидит на крыльце и читает комикс. «Фантом». Увидев Хедвиг, он скручивает журнал в трубочку и запихивает в задний карман. Хедвиг не раз обращала внимание, что Стейк вечно ходит в брюках и майке с длинными рукавами, хотя на улице двадцать восемь градусов. Сама она в такую погоду предпочитает носить как можно меньше одежды. – Хорошо, что ты пришла, – говорит Стейк, пока папа оттаскивает лестницу к узловатой вишне в саду. – We have things to do. – Что? – У нас есть кое-какие делишки. Как было у бабушки? – Нормально, – бормочет Хедвиг, пожимая плечами. Стейк смотрит на неё, ожидая продолжения, но продолжения не следует, и он суёт большие пальцы в карманы. – Ясненько. – А что именно мы должны сделать? – спрашивает Хедвиг. – Подготовить план. Номер три. На этот раз простой. Но чертовски опасный. Хедвиг замирает. – И какой? Стейк задумчиво пощипывает подбородок. – У тебя есть бинокль? – спрашивает он. – Ну… у папы есть. – А тебе его можно брать? – Нет! Хедвиг совсем не хочется идти к Глюкману, чтобы оставить у него в саду ещё и папин бинокль. Во всём надо знать меру. – Ясненько, – говорит Стейк. – Но план мы всё равно провернём. Хотя без бинокля, конечно, будет ещё чертовски опаснее. – Э-эй, можете подойти на секунду, мне нужна помощь! – кричит папа Стейка. Он стоит на коленях под вишней и пробивает гвоздём дырки в старом ведре. Стейк и Хедвиг неохотно подходят, он показывает на днище и говорит: – Душ! – Неа, – говорит Стейк. – Ведро с дырками. – Подожди, увидишь, – смеётся папа. Он привязывает верёвку к ручке ведра, залезает на лестницу и перекидывает верёвку через ветку. – О’кей, привязывайте! Стейк и Хедвиг привязывают второй конец верёвки к ветке пониже. Тем временем Стейк шёпотом излагает свой план номер три. – Короче. Ложимся в засаду возле дома Глюкмана. Ждём, когда он выйдет. А потом просто входим и берём фотоаппарат. Вот и всё. Хедвиг смотрит на него во все глаза. Ни за что! Ни за что в жизни она не войдёт в дом Глюкмана! Она прям видит, как у него там внутри: не прибрано, грязно, наркотики в каждом углу и крысы в кладовке. А вдруг он вернётся? Именно для этого и нужен бинокль, объясняет Стейк. Будь у них бинокль, они бы следили за Глюкманом и спокойненько убежали, прежде чем он объявится. Но раз некоторые не могут раздобыть бинокль, то что уж там, ничего не попишешь. – Вообще-то… – Хедвиг покусывает нижнюю губу. – Мама вроде не спрашивала про фотоаппарат. Может, она больше не собирается фотографировать. Может, ну его, оставим всё как есть? – Просто пока ей не попалось ничего такого, что нужно сфотографировать! – отвечает Стейк. – Но в один прекрасный день это случится! – Да, наверно… Стейк скрещивает руки. – Представь, однажды ночью на вашем пастбище приземлится летающая тарелка со светящимися в темноте китайцами. А фотика нет! Как думаешь, что она скажет? – Нда… – Ну скоро вы там? У меня руки затекли! Папа Стейка, всё это время державший ведро над головой, смотрит на них страдальческим взглядом. – Готово! – говорит Стейк и отдаёт честь. – Роскошно! Принесёте водички, а я пойду плавки надену? Он залезает в окошко, которое до сих пор служит дверью. Хедвиг и Стейк идут к колодцу и опускают ведро. – Я подумаю, – мямлит Хедвиг. – Только не слишком долго. А то оглянуться не успеешь, а летающая тарелка тут как тут, – отвечает Стейк и, покрякивая, вытаскивает полное ведро воды. – Ну а как там оловянные солдатики? – Что? – Солдатики, которых тебе должны были подарить. И моя лошадка. – М-м, неа… мы не успели. Не до того было. Мы столько всего интересного делали. В следующий раз, наверно. – Ясненько. Хедвиг пробует воду. Указательный палец коченеет от холода. Вода – из самого глубокого подземелья. – Подогреть не хотите? – спрашивает Хедвиг, когда папа Стейка выскакивает из дома в зелёных плавках и с лоснящимися волосами. Папа Стейка бросает полотенце на траву и делает вид, что не слышит. – Он не умеет разводить огонь в плите, – шепчет Стейк. – Он пробовал несколько раз, но дрова никак не занимаются. Мы уже целую вечность не ели ничего жареного или варёного. – Ну что ж, – говорит папа. – Стефан, ты справишься с ведром? – Ага. – Стейк смотрит на продырявленное ведро. – Какое-то оно противное, – говорит он. – Это просто ржавчина, ерунда. Ну, лей. Стейк на подгибающихся ногах забирается на лестницу. Примерно через шаг он останавливается, ставит ведро на ступеньку и отдыхает. – Раз, два, раз, два! – покрикивает папа. – Я хочу принять душ! – Да-да, спокойно. – Стейк уже наверху. Поднимает ведро. – Готов? – Давай, сынок, не томи! Стейк переливает воду в ведро с дырками. И вдруг ржавое днище отрывается и падает папе прямо на макушку, а следом выливается ледяная вода, вся разом. Папа Стейка ахает. Лицо его белеет. Потом синеет. Он хватает ртом воздух, кожа покрывается пупырышками, зубы стучат. Потом что-то шелестит у него над головой. Это развязался узел, который завязали Стейк и Хедвиг. Остаток ведра со свистом падает с дерева и эдаким воротничком надевается папе Стейка на шею. Папа Стейка медленно снимает воротник и ставит на землю. А потом говорит: