— Вам нельзя дальше расследовать это убийство, — произнес наконец Валера, постаравшись стать мягким и пушистым. — Я за вас волнуюсь. Тут всплыли новые, очень опасные обстоятельства. — Девчонки, вам лучше посидеть пока дома! — А мы потом к вам приедем и все расскажем! Подруги упрямо затрясли головами. Слышали они такие обещания! А потом сидишь, время идет, он трубку не снимает, а ты ломаешь голову и сходишь с ума от волнения, что же там у него случилось. — Мы поедем с вами. Мышцы вокруг рта Валеры просто окаменели. Похоже, упрямство подруг всерьез вывело его из себя. Но что он мог поделать? Связать, запихнуть в машину и отвезти домой, где и запереть? Увы, пока таких прав у него не было. Поэтому он молча полез в свою машину. Девушки переглянулись и полезли в свою. На дороге Валера вел себя безобразно. Он подрезал, выписывал на проезжей части восьмерки, неожиданно перестраивался в другой ряд буквально в последнюю секунду. Одним словом, делал все, чтобы Кира за рулем «десятки» не сумела повторить его маневр и отстала. — И чего он выделывается? — стонала Леся, которая от страха вцепилась в сиденье и при каждом взвизге тормоза крепко жмурилась. — Ехал бы нормально! Кира, не гони так! Все равно мы знаем, куда ехать. Поедем спокойно! — Ты не понимаешь! — пыхтела Кира. — Тут дело принципа. Он хочет доказать, что лучше меня водит машину! — Кира, тут нечего доказывать. Это непреложный факт! Посмотри, она у него летит, а у тебя… — Что — у меня? — А у тебя она прыгает! — Я не согласна! И все же Кире пришлось отстать. На очередном перекрестке Валера проскочил под красный свет, а Кире дорогу перегородил автобус. Так что к нужному дому на Староневском Кира прибыла в хмуром и даже агрессивном расположении духа. А Валера, казалось, напротив, весь сиял и лучился. Леся только головой покачала, глядя на эту парочку. Все-таки мужчины — это большие дети. Вот зачем Валера дразнит сейчас Киру? Ведь ясно же, что с сердитой, дующейся на тебя женщиной дело иметь трудно. Но Валеру трудности не смущали. Наоборот, он явно наслаждался своим превосходством. Хотя бы в умении водить машину. — Знаешь, мне кажется, я поняла, в чем наша с тобой главная проблема. — Я тоже! Вот в нем! И Кира мотнула головой в сторону веселящегося Валеры. — Нет, дело в нас самих. Мы стараемся ни в чем не уступить мужчинам! — И что? — Мягче надо быть, женственней. На уступки идти, и все такое. — Ага, — хмыкнула Кира. — Тогда тебя такую мягкую и возьмут голыми руками. — И все равно, соревноваться с мужчинами в том, что они умеют делать лучше, — просто глупо. Кира вздохнула. Глупо, но что поделаешь, если этот Валера сумел так ее взбесить? И как это у него получилось? Тем временем мужчины уже проникли в подъезд и теперь разговаривали с вахтершей. С улицы подругам было видно, что тетка эта совсем не молода, не хороша собой, одета на редкость уныло. И вообще выглядит, как человек, который полностью махнул на себя рукой. И перед этой серой птичкой разливался соловьем Валера. Но консьержка держалась стойко. И несмотря на поток обаяния, которое излил на нее Валера, оставалась холодна. И упрямо интересовалась, в какую именно квартиру и к кому они идут. Этого Валера с Борей не знали, а соответственно, консьержка не желала пропустить их в дом. — Нет, — твердила женщина. — Не могу. По инструкции не могу. Когда Валера предложил, что они сами обойдут дом и найдут нужную квартиру и нужного человека, женщина встревожилась не на шутку. Тут даже остроумия Валеры оказалось недостаточно, чтобы утихомирить тетку. И мужчинам пришлось ретироваться от взбесившейся мегеры. — Неужели вам не удалось развести одну слабую девушку? — с невиннейшим видом поинтересовалась у ребят Кира, когда те пробкой вылетели из подъезда. — Странно, честное слово, странно. — Попробовали бы сами! — огрызнулся Валера. — Это какая-то мымра! Ни на какие комплименты не реагирует. Нет, и все тут! Не силой же нам в дом прорываться. — Только это вы и умеете! — презрительно фыркнула Кира. — Нет чтобы голову подключить. — Ну, посмотрим, как у вас получится! — Да уж получится! Ребята демонстративно отступили в сторону, пропуская подруг «на баррикады». Но подруги не торопились. — Если у нас получится добраться до нашего последнего пациента, то с вас ужин. — В том ресторане, какой мы сами выберем! Валера с Борисом переглянулись и кивнули. — Но если вам это не удастся и тетка вас не пропустит, то платите вы, — предупредил подруг Валера. Девушки сочли это условие справедливым. — Засекайте время! — сказала Кира. Мужчины молча кивнули. Вид у них при этом был такой, словно ужин был уже у них в кармане, а точней, в желудке. Еще подходя к подъезду, где жил нужный им свидетель, Кира поднесла к глазам носовой платок и потерла их, потом она начала сморкаться и часто всхлипывать. — Ты чего? — испугалась Леся. — Ничего, просто в образ вхожу. В образ Кире удалось войти так основательно, что у нее из обоих глаз в самом деле потекли настоящие слезы. Увидев, что к ней приближается прилично одетая, но рыдающая молодая девушка, консьержка поднялась со своего стула. — Вы куда? — угрюмо спросила она у подруг, всем своим видом показывая, что дальше роскошного, отделанного мрамором холла подругам не пройти. — Сама не знаю, — прохлюпала носом Кира. — Может быть, вы поможете. Мне нужен один человек, он живет… — Справок о жильцах не даем! — отрезала консьержка. — Нет, вы не поняли, — вздохнула Кира и жалобно взглянула на женщину. — Я и так знаю, что он живет в этом подъезде. Такой на вид представительный молодой человек лет тридцати — тридцати пяти. Светловолосый, рослый, симпатичный. — И очень обеспеченный, — добавила Леся. Собственно говоря, этим перечнем исчерпывалась информация, которой владели подруги. Но для консьержки и ее оказалось достаточно. — Ну, есть такой у нас жилец, — авторитетно кивнула она. — Спасительница! — неожиданно взвыла Кира, падая на колени. — Умоляю! Помогите добраться до этого подонка! Консьержка не отшатнулась, и в глазах ее загорелся огонек злого любопытства. Кира угадала верно. За внешностью старой девы пряталась какая-то давняя обида на мужчину. Со временем обида не прошла, а только разрослась, перекочевав с одного конкретного индивидуума на всех мужчин вообще. И едва консьержка услышала про то, что какой-то представитель сильного пола сделал гадость представительнице слабого, как она пожелала узнать подробности драмы. Кира не заставила себя упрашивать. Подробности были у нее уже готовы. Особой оригинальностью они не отличались. Разве что в действии, помимо нее самой — несчастной жертвы мужского коварства, — участвовали еще три ее младшие сестренки и одна старшая. — И всех! Всех он по очереди огулял, а потом в кусты свалил. И что нам теперь, горемычным, делать? Ведь детей на кого-то записать надо. А он от нас скрывается. — Детей? — разинула рот консьержка, выразительно покосившись на совершенно плоский живот Киры. — Да, детей! У меня еще пока не очень заметно, но видели бы вы мою среднюю сестру! Она раздулась как пузырь. Ей со дня на день рожать, а этот мерзавец от нее прячется! Консьержка вспыхнула: — Вот негодяй! Но ничего, зато у вашей сестры будет ребеночек. — Хоть бы в роддом за ней приехал. А то ведь людям в глаза смотреть стыдно. — Ничего не стыдно. — Но ребенку нужен отец! — Этот человек не захочет им стать! — Почему вы так уверены? — Потому что буквально за несколько минут до вашего появления он вернулся домой. Да не один! — А с кем? Консьержка выразительно поджала губы. — С девушкой? — ахнула Кира. — С проституткой! И если бы это было в первый раз! Так нет же! Вроде бы приличный дом, а Иннокентий все тащит и тащит к себе этих… Господи прости!