– Но Дар взора не позволяет тебе отдавать эшу, усиливать ее или трансформировать, – сказала Эфира. – Нет, – согласился Антон. – Я не могу манипулировать эшой, но я могу ее чувствовать. Все эши в мире вибрируют с разной частотой. Я чувствую эти вибрации. Даже сейчас. Прорицание помогает мне найти их, искать в узорах эши, проплывающих по нашему миру. Как правило, провидцы могут просто находить людей. Но то, что вы ищете – артефакт, с помощью которого когда-то подняли мертвых, – такое мог создать только изобретатель, то есть оно наполнено эшой. – Раз все артефакты наполнены эшой, ты можешь их найти? – спросила Беру. – Не совсем, – ответил Антон. – Провидцам нужна одна важная вещь, чтобы найти артефакт или человека, – их имя. Имя человека привязывает к нему эшу. Вот почему у нас есть Дни нарицания. Однако у большинства повседневных артефактов нет имени. Но у редких есть, потому что имена помогают привязать эшу к артефактам и сделать их еще более могущественными. – Как Чаша Элиазара, – сказала Эфира. – Правильно, – ответил Антон, опуская взгляд. Он не сказал ей, что это в теории. Если бы у большинства провидцев были такие способности, как у Антона, они могли бы разбогатеть, отслеживая потерянные могущественные артефакты прошлых пророчеств. – И каково назначение воды и камня? – спросила Беру. – Это способ сосредоточиться и направить мой Дар, – сказал он. – Как движения коа для Дара сердца. Или узоры связи для Дара крови. Неподвижность омута провидцев, как научила его Безымянная дама, помогает провидцу сосредоточиться. Рябь магнита повторяет вибрации эши, усиливая их, чтобы натренированный провидец мог их разделить. Антон вышел на центр омута провидцев. Сделал вдох и бросил магнит в воду. Та сразу же начала бурлить, двигаясь и вращаясь. Он закрыл глаза и последовал за рябью магнита через потоки эши, составляющие мир. Юноша позволил гулу этих потоков омыть себя, позволил своему телу ослабнуть, когда потянулся к ткани этого дрожащего мира. Он не направлял эшу, а позволял ей направлять его, позволял утягивать себя глубже и глубже, в сплетающиеся потоки, в извилистые пути священной энергии. Но пока его утягивали потоки, что-то еще тянуло его. Воспоминания. Озеро. Его схватили руки. Его пронзил лед. Нет, нет, нет! «Я могу стряхнуть его», – сказал он себе. Он мог это сделать. Антон прощупывал свой путь в потоке, словно пробираясь по ниточке, с многими тысячами других нитей, секущихся и переплетающихся вместе. Антон покачивался, вода бурлила. Он почувствовал, как жаждет заполучить его темная пасть замерзшего озера. Вода кипела дико, словно потрясенная ужасной бурей. Он свалился со всплеском, ахнув, когда его накрыла вода. Омут провидца превратился в потрескавшийся лед, сломанные колонны – в ряд возвышающихся деревьев. Он стоял по колено в снегу, соленые слезы жгли глаза, его придавили, и он боролся, боролся, боролся. – Хватит! – умолял он. – Пожалуйста, хватит! Он освободился и побежал на середину озера. Ветер царапал щеки, а за спиной раздавался смех. Антон бежал, а под ногами трещал лед, бежал и бежал, но не мог спастись от растущей бездны озера. Он бросился в ледяную воду. К коже прижались пальцы. Над ним нависло лицо, его рот – широкая улыбающаяся дыра. Холодная, словно нож, вода накрыла его. Легкие болезненно сжались. Борясь, юноша не видел ни намека на поверхность, вода вокруг него была темной. Он плавал, он тонул. Его легкие сдались давлению. Сердце замедлило биение. Глаза закрылись. Оставалось теперь только одно. Не вода и не холод. Не ужасное смеющееся лицо. Только его Дар, звенящий в его костях, наполняющий его вены, хватающий его холодными, костяными пальцами, тянущий его вниз, вниз, в темноту, в темную яму. И он знал, что если откроет глаза, то увидит то, что хочет поглотить его, хочет уничтожить его, хочет… ______________ Антон очнулся. Мавзолей был неподвижен. Он лежал наполовину в омуте провидцев, перегнувшись через край. Косые лучи солнца падали сквозь разрушенную крышу над ним. Беру опустилась на колени рядом с ним, тревожно хмурясь. Эфира стояла за ее плечом, наблюдая за ним с едва скрытым нетерпением. – Сработало? – спросила она. Он покачал головой и поднялся, перелезая через край омута. – Я не смог. Простите. – Что случилось? – спросила Беру. Мгновение ее лицо казалось искаженным ужасным криком, но когда Антон моргнул, оно снова стало обычным. Встревоженным. – Я… я пытался рассказать вам. Я не могу пользоваться Даром, не видя… – Он попытался сформулировать. Не видя, как брат удерживает меня под водой. Воспоминания об озере вспыхнули перед его внутренним взором. – Не видя чего? – настаивала Эфира. Он встал на ноги. – Простите, – сказал Антон. – Я никому о вас не расскажу, я даже не стану вас упоминать, но я не могу… это ошибка. Простите. Он побежал прочь от омута провидцев, спотыкаясь о камни и мусор, осыпавшиеся с разрушенных стен мавзолея, Эфира звала его: – Что ты видел? Слова выгнали его на вечерний воздух, отдаваясь эхом в голове еще долго после того, как мавзолей исчез из виду. Антон думал, что оставил прошлое позади, но оно пришло за ним. Теперь он знал. Он все еще тот же испуганный, утопающий мальчик. И всегда таким будет. 9 Джуд ДЖУД ПРОСНУЛСЯ ДО ВОСХОДА солнца. Сегодня ему предстояло стать Хранителем Слова. Он почти не спал, его тело стало узлом из нервов и предвкушения, а слова отца все еще звенели в голове. Последний пророк был найден. Их столетнее ожидание закончилось. Их шестнадцатилетние поиски подошли к концу. Последний пророк, ожидающий Джуда в Городе веры. Резкий стук в дверь комнаты вырвал юношу из размышлений о пророке. Он вскочил с узкой кровати и рывком открыл дверь. Его глаза широко распахнулись при виде Гектора, стоящего у стены. – Что ты тут делаешь? – спросил Джуд. Гектор вскинул брови. – Не могу поверить, что прошел всего год, а ты уже забыл нашу традицию. Джуд моргнул. Прежде чем уйти на Год размышлений, они с Гектором просыпались каждое утро, чтобы практиковать коа, пока поднималось солнце. Но именно тогда Джуд всегда вытаскивал упрямого друга из кровати в предрассветные сумерки. Гектор широко улыбнулся, словно прочитав мысли Джуда. – Подумал, что для разнообразия мне стоит прийти и разбудить тебя. Хотя я понимаю, что это невозможно. – Сегодня церемония, – выпалил Джуд. Как только солнце поднимется над долиной, все паладины соберутся в кругу камней, комплексе монолитов, нависающих над остальным фортом, чтобы присутствовать, когда Джуд выберет шесть других, которые станут стражей паладинов и отправятся с ним к пророку. – Время есть, – сказал Гектор. Он подождал снаружи, пока Джуд переоделся в форму паладина – мягкие сапоги, узкие темно-серые штаны, рубашку из грубой ткани, застегивающуюся сбоку, верхние, выкованные с помощью Дара доспехи, тонкие, как шелк, и плащ полуночного синего цвета, ниспадающий с плеч. После сегодняшнего дня он будет носить эту форму не просто как один из паладинов, а как их лидер. – Готов? – спросил Гектор, когда Джуд вышел из комнаты. – Для коа? Да. Для всего остального… – Все будет отлично, – сказал Гектор, улыбаясь, пока они обходили тихий форт и поднимались по тропинке к самому высокому водопаду в долине. – Что еще твой отец сказал о последнем пророке? Прошлой ночью капитан Везерборн созвал всех паладинов в великом зале, чтобы рассказать им новости. – Его нашел служитель, – ответил Джуд. – Один из нас. Отец говорит, что он доверяет этому человеку чуть ли не больше, чем всем остальным. В храмах пророков оставалось так много служителей, даже теперь, когда они стояли пустые. У них не было власти, они просто содержали храмы и помогали исполнять нарицания, свадьбы и похороны. Небольшое число этих служителей во всех шести пророческих городах дало тайные клятвы Ордену последнего света. У этих служителей был другой секретный долг – искать признаки последнего пророка и предупредить Орден в Керамейкосе, если такие появятся. Они передавали свою миссию ученикам, тщательно выбирая из тех, кто проявил преданность делу пророков. Некоторые считались достойными узнать секреты Ордена. – Служитель прислал сообщение вчера через сеть провидцев, подтверждая, что нашел пророка в Паллас Атосе, – продолжил Джуд. – Он сказал, что тот соответствует всем знамениям, но больше ничего, даже имени. Это самый безопасный способ. Мы не можем рисковать, чтобы кто-то узнал, ради чего мы в Паллас Атосе. Ради кого мы там. Вот почему последнее пророчество хранилось в секрете так долго. Чтобы никто, кроме членов Ордена последнего света, не искал пророка. – Не могу поверить, что пророк в Паллас Атосе, – сказал Гектор. – Что там говорилось про дружбу судьбы и иронии? – Отец утверждает, что все сходится, – ответил Джуд. – Последнего пророка наконец нашли в том самом городе, который его предшественники покинули сотню лет назад.