Хотя она тоже такой человек – в принципе не любит ошибаться. А вообще, неврастения – это не настолько редкое явление. Если брать чисто навскидку, странных людей вокруг полно. И окружающие даже не всегда это замечают, считая их нормальными. А странные люди – они же тоже считают себя нормальными и думают, что у них всё прекрасно, а вот у окружающих – так себе. В том плане, что это они – ненормальные. И даже чувствуют некоторое превосходство над другими. Воображают себя особенными. Я таких людей хорошо знаю! Они и правда с виду – один в один – нормальные. Живут, работают, даже детей заводят. Не знаю, правда, что по этому поводу говорит закон, но раз мой папа до сих пор на свободе… || ▶ Я немного отошёл от главной темы. Забыл уже, на чём остановился. А, вспомнил! На том, что Лерка обозвала меня замечательным. Или восхитительным? Её было непросто понять из-за всех этих странных словечек. Честно, я даже половины не знал. Так, интуитивно догадывался, в чём смысл. Но вообще мы довольно быстро нашли общие темы. Недаром Л. А. всё время подчёркивает, что у меня потрясающее чувство языка. И вообще я – прирождённый филолог. А вот Лерка хочет стать программистом. Точнее, тестировщиком, как Колян. Который «охмурительный чел», «опупительный спец» и при этом «очуметь какой красавчик»! Я так и не понял, кто это, но на всякий случай сказал «с ума сойти». А она так возгордилась! Ну естественно, приятно ведь, когда твой выбор уважают. Про свой я по известным причинам не стал распространяться. Что мне её жалость? Тем более я про Малинку вообще забыл. Ненадолго, но каков прогресс! Раньше я о ней каждую минуту думал. Поэтому решил выпить ещё капельку пива, чтобы забыть окончательно. Да и как-то некрасиво было оставлять бутылку недопитой. Нас же с детства учили – съедать всё подчистую. Но напитков это правило тоже касается! В общем, пиво я прикончил. Кажется, я и Леркину бутылку допил, пока она за чипсами бегала. А потом к нам подсел Курочкин – ну, который с дредами. Наверное, он всё же к Лерке подсел, а меня просто не заметил. Это было понятно по тону, когда Федя вдруг сказал: – О, парень, и ты здесь! Я сделал вид, что не услышал. А он как прицепился: – Слушай, бро. Сорян за тот инцидент. Я же не знал, что вы с Бабочкой ЛД типа. А я так неприязненно: – ЛД – это что? А Курочкин зачем-то в потолок уставился. И такой: – Друг, ты откуда упал? C Юпитера? А Лерка ему в тон: – Хи-хи-хи. Но потом увидела, как я напрягся, и спохватилась: – Гриш, ну ты чего? ЛД – лучшие друзья. И Курочкин тоже: – Ага, кореша типа. В общем, как я понял, они оба посчитали меня последним мамонтом на планете. А я не стал их переубеждать. Пусть! Хотя дураку же ясно – я знал, что такое ЛД. Я ведь не в тундре живу! А вот то, что нас с Герой считают лучшими друзьями… Это был сюрприз, конечно. Я даже Курочкина сразу простил. В конце концов, не он же это «чучело» придумал. Так, подхватил просто, не вдаваясь. А тут ещё Лерка затараторила: – Ой, Миша! Гриша – такой классный! Ты и сам классный, но Гриша – просто высший класс! Потом, видно, поняла, когда Курочкин на неё глаза выкатил, что такого рода комплименты – это вовсе не комплименты, и завела по новой: – Ребята, да вы оба – такие классные, что у меня просто нет слов. Вы даже не классные, а класснючие. Или класснющие? – И ещё так заморгала… Ну, как мне показалось, беспомощно. А Курочкин, видно, тоже понял, что от Лерки толку ноль, вздохнул по-житейски и сказал: – Давайте, что ли, выпьем! И сразу на меня посмотрел. Как будто я здесь – самый главный! Понятно, что я не смог отказаться. Хотя, если честно, пиво в меня уже ни под каким углом не лезло. Я даже подумал, не пора ли пройтись – размяться или, как там говорится, растрястись? И уже почти встал, когда Лерка вдруг завопила: – Ну наконец-то! Горецкая, где ты ходишь? Случилось что? И вот тогда я снова её увидел. Алинку-Малинку. Близко-близко. Не знаю, это свет так падал или из-за блёсток, но мне показалось, что лицо у неё заплаканное. Во всяком случае, расстроенное точно. Честно, я тогда Геру чуть не убил. Подумал: «Сейчас найду и отдубашу этого хоккеиста по полной программе. Будет знать, как над моей Малинкой измываться!» Я на самом деле ещё хуже подумал, хотя в жизни ни разу не дрался. Не потому что я трус, просто зачем? В мире и так много насилия. А Малинка, видно, что-то почувствовала и сказала, хоть я её и не спрашивал: – Я в порядке. Просто голова немного разболелась. И Лерка сразу: – Ну ладно, а то пугаешь. Тогда уже я понял, что это Савицкой предназначалось. Ещё бы! До такого попробуй дожить – чтобы Алина Горецкая мне хоть слово сказала. Но она вдруг и правда сказала: – Ты же Гриша, правильно? Я чуть в обморок не грохнулся. Промямлил: – Да-э… А она как ни в чём не бывало: – Ну как там твоя рука? Зажила? И я такой: – Э-да… Нет. А Лерка тут же: – Почему рука? Нога! У меня даже волосы на голове вздыбились – от страха, что меня сейчас разоблачат. А Курочкин, как назло, тоже был в курсе событий. Чуть ли не завопил: – Так это ты – тот перец, который после нападения выжил? Я слова не успел сказать, а он опять: – Чува-а-ак! Дай пятюню! Уважаю. И ка-а-ак схватил меня за руку! И давай трясти. А там же порез. Меня сразу затошнило. Я, наверное, только усилием воли и сдержался. Вскочил, а сам стою и понимаю, что сейчас обратно свалюсь – так меня укачало. А Малинка ещё с такой тревогой: – Гриша, тебе нехорошо? Я даже кивнуть не успел, а меня уже вырвало. И прямо на диван. Хорошо хоть, не задело никого. Или задело? Я, если честно, плохо что помню. Только то, как потолок кружился у меня над головой с бешеной скоростью. Казалось – сейчас мы все взлетим. Я уже даже приготовился, а потом, видимо, упал – лицом в ковёр. Помню, как почувствовал запах шерсти, и ужас, когда в голове пронеслось: «Аллергия!» А дальше всё – провал. || ▶ Не знаю, как такое могло случиться. Я вроде и не пил ничего. Ну, пиво только. Хотя Лерка доказывала, что это даже не алкоголь, а так – напиточек! Не знаю. Я, конечно, не то чтобы опытный пьяница, но мне почему-то кажется, что этот «напиточек» – самый что ни на есть алкоголь. А Лерка либо сама не разбирается, либо это у меня просто организм такой хилый, что мне так по голове стукнуло. Я, наверное, вообще больше никогда не буду пить. Пиво так точно. В конце концов, это даже опасно – доводить себя до такого, чтобы ничего не помнить. Мало ли что там может случитьcя в этой отключке? Но вообще, конечно, нет худа без добра. Я после того провала… когда в себя пришёл, сразу Малинку увидел. Она передо мной на корточках сидела и какой-то стакан протягивала. Я подумал, что это опять пиво, и замотал головой. А Малинка… Она таким тоном сказала… Ну точно моя Нина, когда за мной во время болезней ухаживает: