Зема ринулся к двери, Ольха одернула, хватая за ухо. — Куда, герой? Обожди минуту! Пусть солдаты расчистят округу. Смысл пулю в конце лбом ловить? И выстрелить не успеем. В чем-то подруга была права. Одинокие пули еще стучали по «голове» состава. Закрыв глаза, можно было представить, как вертятся на турелях бойцы, прижимая градом ответных пуль «вольных» к земле. Как периодически нажимает на курок Ленка. Одно нажатие — одна смерть. Она по-другому не умеет. Богдан наверняка орет команды. Группа разбегается вдоль состава, короткими очередями усиливая давление над фанатиками. Те, верно, головы прижали и притихли, хотя бы на время. Вон и взрывы гранат доносятся до слуха. «…Пятьдесят восемь, пятьдесят девять… идет внутренний отсчет… Все, пора!» — Идем, Оля! Зема отпихнул подругу и потянул щеколды на бронированной двери в сторону. * * * Взрывом разнесло укрепление, и в небо вместе с обломками унеслись чьи-то души. Никакого пожара до неба, огня. Просто взрыв — и рывок вперед всей первой группы. Спринтерский старт под пулями. Страшно! До ужаса страшно, что вот-вот плоть порвет свинцовый подарок. Кровь стынет в жилах, когда земля под ногами ловит пули. Они свистят у уха, чиркают по каске, бьют в броник. Зема мог поспорить, что синяки на полтела обеспечены. Но лучше синяки, чем кровавое месиво от пуль, гуляющих по телу. Если же патроны еще и со смещенным центром тяжести, то и Ольха не спасет. Подругу саму надо спасать, пока дроном координаты целей отмечает. Он вновь заработал, едва уехали из Бикина. Дрон птицей пронесся над позициями. С его орлиным «зрением» он был полезен для наведения на цель. «Вольные» долгое время провожали его взглядом, не сразу сообразив, что в него надо стрелять. Лишь когда первая группа принялась прицельно кидать гранаты, — всколыхнулись, принялись поливать дрон огнем. Да где там — он уже взлетел высоко в небо, недостижимый для пуль. Нагревшиеся пулеметы на турелях и оставшаяся у состава резервная группа не позволяли «вольным» высоко поднимать головы. Лучше всех работала снайпер, забирая столько же жизней бандитов, сколько турели и резервная группа вместе взятые. Ольхе только оставалось передавать позиции бандитов по рации, пытаясь указывать особо приметные ориентиры за неимением карт. Так постепенно экспедиция зачищала местность вдоль железнодорожной линии, отвоевывая метры безопасного пространства. Богдан, выглянув из укрытия, методично обстрелял позицию, откуда предположительно вел огонь противник. Бесполезно. С вражеской удобной точки вновь ответили залпом, удерживая большую часть группы прорыва на месте. Одна автоматная точка, будь она неладна, остановила прорыв, и гранатой до нее было не достать. Зема с Ольхой и прочие солдаты залегли на пути, пригнув головы. Те же, кто остался на задворках прорыва, не теряли времени, пиная заградительные доски, срывали их, откидывая всякий хлам с путей, расчищая путь «Варягу». Умелый сапер бикинцев вовремя заприметил растяжку с гранатой, принявшись обезвреживать ее в полевых условиях. Не боялся, что сам в любой момент мог получить осколок гранаты или пулю в любую не защищенную броней часть тела. — Откуда там эта сука стреляет?! — крикнул Богдан. — Дрон не видит, близко не подлететь, — ответила Ольха. — Богдан, используй гранатомет. Убери точку, — приказал Зема. — Последний же. Жалко. — Миномет, что ли, тащить? И Ленка не достанет! Я не хочу вас сегодня штопать. Понял? Так что быстро достал!!! — Есть быстро достать и разметать к чертям собачьим! — скороговоркой проговорил Богдан. — Группа, общий плотный огонь по цели на раз-два! — поддержал Демон, отдав приказ на прикрытие основного действующего лица. — Раз-два. Автоматчики подняли оружие над головами, осыпая засевшего впереди стрелка плотным огнем. Богдан, прихрамывая, выскочил и, почти не целясь, отправил снаряд к засаде. Действовать нужно было быстро, и от реакции зависела жизнь. Снаряд пробил кучу хлама, разнеся засаду вместе со стрелком. — Вперед! — рявкнул Богдан, не дожидаясь, пока адмирал перехватит инициативу. Все-таки именно его поставили старшим пробивной группы. Округа стала более безопасной. Бойцы ринулись дальше по пути. Зема с Демоном остались, дожидаясь работы сапера. Богдан неподалеку с тоской посмотрел на опустевший гранатомет. — Хороший выстрел, чудик, — усмехнулась Ольха, подбадривая военспеца похлопыванием по плечу. — Промах тебе бы не простили. — Это да, — протянул Богдан. — Но почему они одноразовые?! — Потому что все равно заряжать нечем, — объяснил Зема, подхватывая рацию. Сапер подал знак, что все чисто. — Кузьмич, продвигайся потихоньку, следуем подле тебя. Ожидающий в нетерпении локомотив дал рассерженный гудок, и колеса закрутились, продвигая пулеметные вышки на помощь передовой группе. Только глазастый снайпер продолжал работать с крыши желтого вагона, отыскивая в оптический прицел притихшие цели. СВД разила без промаха, охлаждая пыл охотников до наживы. Группа пошла за составом, цепляясь по пути к вагонам, безуспешно пытаясь забраться на крышу в брониках и без лестниц. Какой там! Инженеры наложили броню гладко, зацепиться было практически не за что, еще и на ходу. В итоге рискнул и оказался на крыше один только юркий Демон, скинув броник и оставшись в одной «саламандре». Турели замолчали. Зема сначала обрадовался, что враги перевелись — прорвались! — но рация несколько минут спустя донесла прискорбную весть друга: — Зем, бойцы на автоматах убиты. Ряжину горло пробило, а бикинец… Тут вообще какая-то каша. В лицо попало. Я сажусь на турели. Пришли еще кого-нибудь. — Ленка? — тут же спросил Зема еще до того, как понял, что случилось. — Я в порядке, — ответила снайперша. — Ряжин… жалко. Он и однорукий парень был не промах. Отослать в помощь Демону пришлось Вики. «Саламандры» под брониками и касками давали больше надежд на выживание. Вики без споров потащила другу дополнительную броню, не забыв напялить на свой костюм модуль, функции которого так и не поняла. На удачу. Отправив друзей на турели, Зема несколько поник. Группа таяла. Самое обидное было терять людей на последних километрах к цели. Бой стих. Экспедиция въехала в город без дальнейших происшествий. Разогнав резервистов по вагонам, адмирал и передовую группу рассредоточил на крыше, в розовом вагоне и у Кузьмича. Машинист за тесноту бурчать не стал, прекрасно понимая, что стрелки могут понадобиться в любом месте сию секунду. Брошенный цивилизацией город представлял собой жалкое зрелище. В спальных районах еще советских времен маячили только мертвые коробки «хрущевок», чуть лучше держались «сталинки». Вдоль проспекта 60-летия Октября обрушились, прогнив насквозь, старые деревянные двухэтажные бараки. А редкие высотные новостройки, встречавшиеся вдоль железнодорожного пути, были целы лишь наполовину. Верхние этажи отсутствовали у всех — строили не на века. А те, что уцелели, стояли с выжженными пожарами пентхаусами. Высотные здания уничтожаются в первую очередь, как самые приметные. Все напряглись, подъезжая к железнодорожному вокзалу. Путь вывел на первую платформу, прямо на перрон перед обрушенным зданием, заложенным в основе своей еще в XIX веке. Стоя рядом с Кузьмичом, Зема видел, как некогда красивое широкое двухэтажное здание с высокой зеленой крышей в дореволюционном стиле стало одноэтажным форпостом с деревянной вышкой посередине. Никаких больших часов, как раньше на картинке в сети. Никаких больших букв «Вокзал». Лишь серое блеклое здание, осколок былой красоты, поникший, потухший под ветром времени. — Сколько лет уже эти рельсы у вокзала не знали проезжающих по ним поездов? — вздохнул Амосов. — На что ушел весь парк, если союзники не смогли найти ни одного паровоза? — Тепловозы с электровозами сейчас и даром никому не нужны. А ближайший музей паровозов, насколько я помню, находится в Новосибирске. Нам его слайды показывали, — поддержал речь Зема, который порой почитывал литературу о том, что могло быть на поверхности. Инфраструктура интересовала его не в последнюю очередь. — Но есть ли еще такой город на карте мира? Все города с населением больше миллиона жителей должны быть уничтожены. Это Владивостоку еще несказанно повезло, что не дорос. Группа «чернорубашечников» — как адмирал назвал союзников — высыпала на перрон. Подтянутые, вооруженные, строгие. Бледные, хмурые лица, цепкие взоры. Из вооружения у кого что: пистолеты, ружья, пистолеты-автоматы. Зиновий даже увидел пару луков со стрелами. — А ЭТО что? Глаза меня не подводят, нет? — забормотал Демон в рацию, увлеченный совсем не луками. — Вот это да! Магазинная винтовка Сергея Мосина! Она же — русская трехлинейка! Вот это раритет! Из музея, что ли, стащили бойцы? Ее же еще в 1889 году изобрели. Две мировые войны прошла, вплоть до Афганской. Вот это действительно снарядный голод у союзничков. Помнишь военную картотеку в инфосети? — Оружие есть оружие, Дем. Только у главного в группе в руках был автомат Калашникова образца сорок седьмого года. Зема, Богдан и еще пара ребят выпрыгнули на перрон, не дожидаясь полной остановки состава. Заметив, что люди собираются вокруг паренька в странном черно-алом облегающем костюме, от союзников вышел вперед рыжий паренек, добротно усыпанный веснушками. — Адмирал Зиновий? С прибытием. Я капитан Моня. Гриша послал меня за вами. Зема прикинул, что капитан одного с ним возраста, протянул руку. Крепкое рукопожатие было недолгим. Взгляд капитана — холодный, строгий — говорил о том, что тот через многое прошел в свои неполные двадцать лет. Молодой адмирал выдержал взгляд, ощущая достойную крепкую хватку. Неплохо. Боевой капитан. — Привет, Хабаровск. С чем нас встречаете? — С самого утра по мосту черные чудики прут. Трупами засыпали весь автомобильный и железнодорожный путь. Врагам хоть бы хны, перелезают через своих и идут дальше, а нам скоро придется их штыками в реку сбрасывать, — ответил Моня. — А мы наслышаны, что вас горячо встретили на въезде в город фанатики. — Радужная встреча. Двое не пережили приема. Забирайтесь в состав, прокатимся до вашего чуда начала двадцатого века. — Чудо начала двадцатого века? — переспросил капитан. — Я про мост через Амур. В свое время он считался гениальнейшим изобретением. Рельсы все еще ведут через город к мосту? — Должны, но за весь путь не ручаюсь. Мы на «броне» примчались. Вездеход свой. А так стре́лки переведены в нужном направлении. — Вездеход много топлива жрет. Остались, что ли, еще запасы? — Жрет, — не стал спорить Моня. — Получите вместе с углем в обратный путь. — Загружайтесь. — Зема кивнул на дверь, откуда выглядывал Кузьмич. — Все равно ваша броня либо людей, либо взрывчатку взять не может. Места мало. Потом вездеход свой заберете. По коням, джентльмены, — закончил он фразой, вычитанной из романов-вестернов. Моня кивнул и махнул своим людям. Те без вопросов выстроились в очередь перед дверью. Десять человек. «Либо лимит «брони», либо Григорию у гидропоники действительно очень туго, раз на встречу послал лишь десяток молодых пацанов», — подумал Зема. Богдан махнул с той стороны состава и вернул своих людей в вагоны. В тесноте ехать недолго. Не больше десяти километров по городу. Взволнованная связистка Евгения пробилась к адмиралу и Кузьмичу. Всем рации Зема раздал, а ей не хватило, пришлось бегать. — Шеф! Там Григорий на связи. Срочно вас требует. Быстрый шаг через толпу растерянных союзников, бег в вагонах, где никто не видит, снова быстрый шаг. Адмирал подхватил трубку на лету: