Однако ему вежливо и с большим сожалением сообщили, что ему больше не рады в нескольких почтенных клубах для джентльменов. Конечно, ему не отказывали в игорных домах, где привечали всех, лишь бы игроки платили по долгам, но его жизнь зависела от дружбы с богатыми и знатными молодыми людьми, что требовало известного налета респектабельности. Будь проклят Уэстрей, который выставил его на посмешище, да еще и отказался с ним драться! И будь проклята Арабелла Роффи, ведь все произошло из-за нее! Невозможно отрицать, он испытывал к ней вожделение, что делало возможность брака с ней еще привлекательнее. А получив ее деньги, он зажил бы очень привольно. Но теперь перед ним закрылись все двери. Если колесо Фортуны в самом ближайшем будущем не повернется к нему, придется покинуть столицу и попытать счастья в одном из городов поменьше, как он уже делал прежде. Единственным светлым пятном на горизонте стало письмо от сестры. Леди Меон сообщала, что намерена посетить Лондон с редким визитом, и просила снять для нее апартаменты в «Гриллонс-отеле». Мистер Теддингтон рьяно принялся исполнять поручение леди Меон. Когда она наконец приехала в отель, расположенный на Альбемарль-стрит, он встретил ее. — Урсула, вот радость! А я как раз зашел убедиться, что для тебя все готово. Она подала ему руку и улыбнулась. — Чарльз, какой ты заботливый! Прошу тебя, поднимемся наверх. Выпьем по бокалу вина, пока слуги распаковывают мои чемоданы. Она взяла его под руку и позволила проводить в свои апартаменты. Теддингтон осведомился о здоровье сестры, о том, как прошла поездка. Усаживаясь по обе стороны от ярко пылающего камина в ее гостиной, они обсуждали состояние дорог. В руках у них были бокалы с хересом. За дверью суетились слуги, но брату и сестре они не мешали. — Позволь спросить, дорогая, что привело тебя в столицу? В письме ты ничего не объяснила. Леди Меон томно взмахнула рукой. — Чарльз, мне отчаянно захотелось развлечься. В Девоне в эту пору так тихо! Уединение идеально подходит для наших маленьких приемов, но нынешней зимой я вдруг затосковала. Подумывала отправиться в Ват или Тонбридж, на воды, но потом решила, что куда больше меня порадуют покупки в столице. Я закажу новые платья для нашего первого майского приема. — Превосходная мысль. Не сомневаюсь, модистки с радостью возьмутся за твои заказы перед началом сезона. Если хочешь, с радостью буду тебя сопровождать. — Вот что мне в тебе нравится, Чарльз! Ты всегда такой услужливый. — Леди Меон протянула ему бокал, чтобы он снова его наполнил. — Если ты не очень занят, буду рада твоему обществу. — Я совсем не занят. — Теддингтон не сдержал горечи. — Меня постигла, скажем так, небольшая неудача. — Он не мог не заметить, что сестра заметно напряглась, и поспешил продолжить: — Нет-нет, ничего такого, с чем я не смогу справиться. К тому же сейчас в Лондоне почти никого нет, так что ущерб нельзя назвать невосполнимым, и тем не менее. Неудача очень раздражает. — Что за неудача? — Вдова Джорджа Роффи. — Что с ней? — настороженно спросила леди Меон. — Она первая мне написала, просила, чтобы я рассказал ей все, что мне известно о смерти ее мужа. — Что же ты сказал? — Конечно, я наплел ей небылиц. Но я надеялся заполучить ее для себя. Она настоящая красотка. — Теддингтон смаковал вино, прищурившись от удовольствия, и вспоминал «золотую вдовушку». — Она не просто красавица! После смерти Роффи к ней вернулось ее состояние. Несмотря на его транжирство в Девоншире, на ее имя в разные фонды вложено не меньше двадцати тысяч фунтов. Кроме того, деньгами распоряжается она сама, а не доверители, так что беспокоиться не о чем. — Ты пытался за ней ухаживать. — Леди Меон выпрямилась. На ее губах заиграла циничная улыбка. — И она тебе отказала, верно, Чарльз? — Нет! Клянусь, она готова была уступить! Но вначале решила во что бы то ни стало больше выяснить о смерти мужа, поэтому кое-что все-таки пришлось ей рассказать. Не волнуйся, я рассказал только о его пристрастии к лаудануму. — И что же? — Она требовала больше сведений. В конце концов я сказал, что он сам погубил себя своими излишествами. Надо было на том и остановиться, дать ей время привыкнуть к этой мысли, но я поторопился. — Боже правый, Чарльз, как это на тебя не похоже! — Знаю, но я ничего не мог с собой поделать. Урсула, она такая красавица! Золотистые волосы, глаза, в которых можно утонуть… И восхитительная фигура! Мне удалось остаться с ней наедине, и я решил, что сумею заполучить ее до конца вечера… — Он нахмурился. — И все бы удалось, если бы нам не помешали. — Как некстати! — Да. Более того, дело окончилось дракой на глазах у дюжины гостей. — Значит, слухи о происшествии поползли по Лондону, — заметила леди Меон. — Глупо, Чарльз! — Знаю… — Стараясь говорить увереннее, чем себя чувствовал, он продолжал: — Но моя репутация восстановится. — Надеюсь на это, — холодно ответила его сестра. — Мне нет от тебя никакого толку, если ты не сможешь привозить ко мне в гости нужных людей. — Урсула, не волнуйся. Времени у нас больше чем достаточно. Скоро общество начнет возвращаться в Лондон, и мой маленький промах забудут. Но бесит, что граф отказался со мной драться! Хоть он и бывший каторжник, он должен понимать, что в порядочном обществе так себя не ведут! Леди Меон выпрямилась. — Ты имеешь в виду нового лорда Уэстрея? — Ну да, его самого. А что, ты с ним знакома? Она улыбнулась. — О да. Он посещал наши края в конце года и пару раз заглядывал ко мне. Тешу себя надеждой, что он появится снова, когда в следующий раз приедет в Девон. — Она прищурилась, и у нее на губах заиграла улыбка. — Я нашла его довольно… обаятельным. Если он сейчас в столице, мне не терпится возобновить наше знакомство. — Ну а я больше не желаю с ним встречаться. Проклятый нахал! И разрушил мои надежды на вдову. Леди Меон тихо рассмеялась. — Чарльз, да перестань ты дуться. Ты все сделал из рук вон плохо, но, если эта птичка улетела, забудь о ней. Прекрати, не желаю видеть рядом с собой кислые физиономии! Выпей еще хереса, пока я переоденусь. Потом проводишь меня на Бонд-стрит. — Что, сейчас? Разве ты не устала с дороги? — Нисколько. Я путешествовала с большими перерывами и совсем не утомилась. Во всяком случае, не настолько, чтобы мою усталость не развеял поход за покупками! Арабелла убедилась, что не носит под сердцем ребенка Рэндольфа. Все признаки неопровержимо на то указывали. Как ни странно, она испытала разочарование. Ей очень хотелось нанести ему визит и рассказать обо всем, но она сдержалась. И без того трудно было встречаться с ним на публике, где они лишь сухо обменивались приветствиями. Видеться с ним и обсуждать столь интимные вещи… и в то же время держаться на расстоянии! Вот настоящая пытка. Конечно, из их дружбы все равно ничего бы не вышло. Арабелла внушала себе: она и не хотела, чтобы из нее что-то вышло. И пусть Джордж ее не любил, зато она-то его любила, а к Рэндольфу ее, скорее всего, толкнула просто безрассудная страсть. Она не могла отрицать, что ей понравилось заниматься с ним любовью. И хотелось еще. После той памятной ночи ей захотелось собрать вещи и немедленно уехать из Лондона. Но она обещала свекрови захватить заказанное платье и аксессуары. Если она вдруг приедет слишком рано, это вызовет пересуды. Кроме того, невежливо было отказываться от приглашений новых знакомых. В Лондоне ее хорошо приняли; она нашла нескольких друзей и надеялась, что сумеет сохранить дружбу по переписке. И все же, когда услышала, что сиреневое платье леди Роффи наконец готово, она решила, что последние две недели были самыми долгими в ее жизни. Записку от модистки принесли утром. Она решила сразу же поехать и забрать платье. Тогда остаток дня можно будет побродить по Бонд-стрит и найти перчатки, туфли и прочее. День оказался солнечным, и Арабелла радовалась возможности побыть на воздухе. В сопровождении лакея, который нес платье в большой коробке, она шла от одного конца Бонд-стрит к другому, заходя во все лавки в поисках подходящих аксессуаров. Вскоре она купила пару замшевых сиреневых перчаток, но ей никак не удавалось подобрать подходящий ридикюль. По мнению Арабеллы, то, что предлагалось, было либо слишком маленьким, либо слишком безвкусным для ее свекрови. Она перешла дорогу и двинулась по другой стороне улицы. Холодный мартовский день заканчивался, и температура падала, когда леди Меон сделала последние покупки и велела Чарльзу проводить ее до экипажа. Он подал сестре руку, но вскоре надежда, что они окажутся в тепле, испарилась: Урсула затягивала приятную прогулку и останавливалась посмотреть на каждую витрину, мимо которой они проходили. Сгущались сумерки. Внутри лавок горели лампы и свечи, и леди Меон с радостью наблюдала суету за каждой витриной. Они прошли половину Бонд-стрит, когда леди Меон остановилась, чтобы заглянуть в витрину галантерейщика. Ее спутник тоже посмотрел внутрь и помрачнел. — Та дама у прилавка — Арабелла Роффи. Теперь ты и сама видишь, что она настоящее совершенство. Сестра быстро развернулась, посмотрела на брата и пристальнее вгляделась в освещенный интерьер лавки. — Ты имеешь в виду даму, которая выбирает ленты, а рядом с ней стоит лакей? Значит, она — Арабелла Роффи? Ты уверен? — Конечно, уверен! — Теддингтон дернул плечом и отвернулся. — Хотя теперь она мне совершенно безразлична. Пойдем? На этом холодном ветру я промерз до костей! — Но я ее знаю, — сказала леди Меон, когда они зашагали дальше. — Я встречалась с ней в Девоне. — Не может быть! — рассмеялся ее брат. — Джордж всячески заботился о том, чтобы она оставалась в Линкольншире, с его родителями. — Возможно, ее муж именно так и поступал, но она приезжала в Девон после его смерти, уверяю тебя! Она даже приходила в Меон-Хаус. Выдавала себя за леди Уэстрей. Теддингтон остановился и ошеломленно посмотрел на сестру. Та улыбнулась. — Закрой рот, Чарльз, и пойдем к моему экипажу. Тогда я расскажу тебе все. — Значит, она — любовница Уэстрея? — хмыкнул он, когда сестра завершила рассказ. — Что ж, теперь все понятно! Ничего удивительного, что, стоило мне попытаться ее поцеловать, граф накинулся на меня, как пес, у которого собираются отнять кость. Значит, она вовсе не добродетельная вдовушка, какой хочет казаться! Но она и словом не обмолвилась о том, что слышала о тебе или о Меон-Хаус, когда несколько недель назад обратилась ко мне. — Сам подумай, могла ли она такое сказать, не выдав себя? Теддингтон прищурился. — Подлая интриганка! Пролезла в постель графа и убедила его взять ее с собой в Девон. Ты уверена, что они оказались там не случайно? — Разумеется! После смерти старого графа наследство Уэстрея очень подробно обсуждалось в газетах. Твоя вдовушка наверняка знала о Бомонте и убедила графа, что в таком отдаленном имении они могут безнаказанно изображать из себя мужа и жену. — Леди Меон рассмеялась. — А сама тем временем пыталась выяснить, что случилось с ее мужем. — Уэстрей не мог об этом знать, — заметил Теддингтон. — Когда я попытался ее поцеловать, он повел себя как собственник. Он не из тех, кто готов делить женщину с кем-то, даже с мертвецом. — Интересно, как ей удалось подцепить графа? Чарльз, будь же благоразумен! — Вовсе она его не подцепила, — многозначительно возразил Теддингтон. — Он ни за что на ней не женится. Однако для меня эта новость крайне удачна. — Я очень рада за тебя, Чарльз, правда, рада. Я думала, ты будешь разочарован, узнав о таком огромном изъяне своей богини! — Наоборот. Теперь я понимаю, как можно обернуть дело к моей выгоде!