Язва Дом Венцеля был самым заметным в городке. И не потому, что самый большой, — у предгорисполкома куда больше. Дом Венцеля был самым ухоженным, а еще его отличало то, что чеховцы видели только в кино, — европейская аккуратность: подстриженные газоны, кусты роз, клумбы и невысокий белый заборчик. Юм птицей перелетел через этот заборчик и открыл калитку изнутри. — Заходим, заходим, — командовал он. Ребята шумно и весело вкатились во двор, но тут как-то подрастерялись. Из дома доносилась музыка. Вернее, это была не совсем музыка. Кто-то неумело пытался играть гаммы. Окна светились розовым, двигались внутри смутные тени. Словом, ребята засмотрелись. Но Юм уже подошел к двери и стукнул кулаком. — А ну, отвалите все пока, — приказал он. — Ванечка, иди сюда. Ванечка все еще держался за живот, но пытался улыбаться. Целков спрятался за колонной, Грузин просто прижался к стене, а Склиф попятился и упал на клумбу. Только Мент остался рядом с Юмом. Дверь открыла сухая седая дама в мохеровой кофте. Улыбнулась и поздоровалась: — Слушаю вас. — Доктор дома? — выступил вперед Юм. — У моего друга живот болит. Дама не открывала дверь. Она покачала головой; — Мой муж гинеколог. Это немного другая область, — мягко улыбнулась она. — Извините. Вам бы в поликлинику… — Ага, друг пусть помирает, — загрустил Юм. И тут за спиной дамы показалась лысая голова Венцеля. — Что там? В чем дело, товарищи? Дама слегка отступила, и Мент тут же шагнул в дом. — Друг у меня заболел, — сказал Юм, втаскивая в дом Ванечку. — Но я же вам сказала… — развела руками дама. — Подожди, Ниночка, сейчас разберемся, — заулыбался Венцель. — Ну-ка ведите молодого человека сюда. Вот, на диван прилягте. Вас как зовут? — Ну, начинается! Анкету тебе составить? — сузил глаза Юм. У него глаза и так были — корейские щелочки, но, когда он злился, они превращались в еле заметные черные черточки. — Ничего-ничего! Простите. — Венцель помог уложить Ванечку на диван. Мент закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Венцель попросил Ванечку поднять рубашку. Тот поднял, а там иконостас прямо: церкви, змеи, звезды, ножи и красотки. Венцель все еще улыбался. Он стал теплыми, мягкими пальцами прощупывать Ванечкин живот. Видно, Юму это уже надоело. Он сел за стол, потянулся за пепельницей — такая большая хрустальная пепельница, и как бы случайно смахнул се на пол. Пепельница не разбилась. Только громко брякнула. Музыка наверху смолкла. — Ох, блин, — наклонился за пепельницей Юм. — Железная, что ли? И он со всего размаху запустил пепельницу в дверь — Мент еле успел уклоняться. Отпрыгнул в сторону, осыпанный осколками. — Нет, не железная, — сказал Юм. — Стеклянная. Ванечка застонал. Видно, Венцель с перепугу слишком сильно надавил на живот. — Не надо, пожалуйста, — попросил врач. — Дайте мне осмотреть вашего товарища. Юм медленно повернул к нему голову. Глаз нет. — Ты что мне сказал, жидяра? Я тебя что-то спрашивал? — Нет, вы ничего не спрашивали. — А что ты всю дорогу залупаешься? Ты че, самый главный? Пока он выяснял отношения с Венцелем, жена врача тихонько придвинулась к двери. Мент этого не заметил. — Нет-нет, что вы, простите, если что не так, — улыбался Венцель. — Не, ты понял? Он, сука, залупается! — к потолку обратился Юм. — Ты, жидяра, радоваться должен, что к тебе такие люди пришли. Что, я тебя обидел как-то? Я что, нахал какой? Что ты всю дорогу, понимаешь?! Венцелю бы лучше молчать. Но он не мог молчать, он пытался успокоить Юма. Тот заводился на глазах. — Нет-нет, все в порядке… В этот момент жена врача наконец подобралась к двери и, распахнув ее, закричала: — Помогите!!! Грузин двинул ее ногой в живот, она влетела обратно в комнату. Теперь уже Целков и Грузин тоже вошли в дом. Женщина попыталась встать. Мент воткнул ей в бедро нож. Она упала. — Я вас прошу! — взмолился Венцель. — Не надо! Скажите, что вы хотите от нас? — А ты, врач, лечи, лечи, — махнул на него рукой Юм. — Я не могу лечить. Я могу только поставить диагноз, — дрожащими губами проговорил Венцель. — У вашего друга язва в очень тяжелой форме. Ему сейчас же надо в больницу. Может быть очень опасно… Ниночка, что ты?.. Венцель качнулся было к жене, но Юм вдруг совершил невероятный пируэт и в прыжке ударил врача ногой в грудь. Тот ударился спиной о стол и свалился к ногам Целкова. Но Юм запрыгнул на него и ребром ладони стал бить по шее. — Что, жидяра, нахапал народных денег? В жиру тут катаешься? А остальные подыхай?! Врач только стонал, хотя улыбка, теперь уже неуместная, все еще бродила по лицу. Целков замелькал по комнате, роняя вазы, статуэтки, книги… — Музыку включи! — засопел Мент. — С улицы услышат… — Вам нужны деньги? — хрипел Венцель. — Возьмите… Это все… У меня больше нет… Он вытащил из кармана портмоне, но отдать Юму у него уже не было сил. Просто уронил на пол. — Что-о-о?!! — заревел Юм. — Ты меня подкупить хочешь?!! Ты еще не понял, кто к тебе пришел, гад?!! Ты мне свои поганые бабки суешь? Я тебя, падла, с говном съем. — Музыку включи! Радио! — сопел Мент. Грузин подхватил портмоне и стал считать деньги. Ванечка не стонал уже. Он приподнялся на локте, увидев на лестнице мальчика лет десяти, который с ужасом смотрел на своих окровавленных родителей. Рядом с ним стояла девушка и сжимала руками лицо. Видно, учительница музыки. Женщина снова доползла до двери. Но на этот раз Мент не позволил ей позвать на помощь — воткнул ей нож в спину. Женщина захрипела. Мальчик закричал. Учительница закрыла глаза ладонями. — Я кому сказал — радио включи! — процедил Мент. — Нет тут никакого радио! — мелькнул Целков. — Юм, тут полторы штуки, — наконец закончил счет Грузин. Он подошел к учительнице и стал поднимать ей юбку. Она не шевелилась. Жена врача затихла. Судороги прекратились. Юм склонился к Венцелю: — Где бабки, козел? Венцель помотал головой.