– Если некому даже посуду помыть – это значит… – Так! – рявкнул Рей. – Без паники! Мы ещё ничего не выяснили. – Что вы будете спрашивать? – пропела Ангелина. – Что и все остальные, да?.. Где училась, как пришла в мир искусства, где выставлялась? А давайте я вам пресс-релиз найду, с биеннале в Кёльне… Там на двух языках. – Пашка, она тебе сейчас всучит этот пресс-релиз и выставит! – в ужасе заорал Рей. – Сделай что-нибудь! – Да, да! – закричала Света. – Подстройся под неё… Спроси, например… Она произнесла первое, что пришло в голову. Пашка послушно повторил: – Вы любите бабочек? Ангелина, уже стоявшая в дверном проёме, замерла: – Бабочек?.. Нет. В них есть что-то… безбожное. – А можно подробнее?.. – Да, да! – хором закричали Рей и Света, глядя, как художница возвращается и садится за стол. С бабочек Ангелина быстро перешла на вопросы веры (судя по всему, художница исповедовала все религии сразу), оттуда – на реинкарнацию (Ангелина была уверена, что в одной из прошлых жизней была солдатом, погибшим во время Первой Мировой на реке Сомме), затем – на международную политику (хозяйка домика искренне считала, что мир обречён, но не видела в этом ничего ужасного). Крохотная камера, спрятанная в кепке, всё это время смотрела в сторону дверей кухни. Зрители вздрогнули, когда в кадре появился толстый лысоватый мужчина с физиономией, похожей на мятую подушку. Вошёл, прихрамывая. Недовольно посмотрел куда-то. Наверное, в сторону Пашки. – Егорушка, это мальчик из школы, я там выступала. Интервью берёт для стенгазеты. Мужчина тотчас потерял к Пашке интерес. Пошлёпал пухлыми губами, произнёс: – Я, собственно, чего… Чайку бы мне. – Сейчас заварю. Как твой животик? Егорушка сделал страдальческое лицо: – Покалывает… Ну ничего, завтра пройдёт. – Покалывает! – вскричал Рей. – Не, ну вы поняли?! Я ему по самую рукоятку меч засадил, а ему, видите ли, «покалывает»! Ох и живучая же тварь! – Паш, погоди… Не торопись… Сейчас он уйдёт – и спросишь… – тихо проговорил Митя. Шаркающей походкой Егорушка удалился. – Ваш супруг? – спросил Пашка. – Да, Егорушка. Мы вместе уже десять лет. Не удивляйтесь! Он домосед. На открытиях моих выставок обычно не появляется, так что о его существовании мир не догадывается. – Вот теперь – давай! – шёпотом скомандовал Митя. – А дети у вас есть? – Нет, – спокойно ответила Ангелина. – Как нет?! – Митя повысил голос. Рей и Света, наоборот – притихли. – Нет и никогда не было, а что такого? – Я слышал, у вас есть дочь Альбина. – «Жёлтой прессы» начитались? – художница прыснула в ладонь. – Чего только не напишут! Альбина – красивое имя… Была бы у меня дочь – я бы её так назвала. Но нет, мои дети – это мои картины. – Митя, Митя, не падай духом! – Рей крепко обнял друга. – Её обморочили! С Альбиной всё в порядке! Ты жив – значит и она жива! – Паш, отбой… – устало произнёс Митя. – Знаете, я пойду, – сказал Пашка и нахлобучил шпионскую шапку на голову. – Спасибо, информации достаточно. Ангелина только кивнула в объектив. Она, судя по всему, уже думала о чём-то другом. Отойдя от домика на приличное расстояние, Пашка сорвал с себя кепку, развернул её скрытой камерой к себе: – Мить, я не понял… чего происходит-то? Это какой-то квест, что ли? Про что вы там, говорили, какая Альбина, кто кому меч засадил? Там с тобой Светка Бойко, что ли? Узнал по голосу. А кто третий? Тоже голос знакомый. – Я же сказал: потом расскажу. – Вот вечно ты так! Сначала что-то интересное придумаешь, а потом – «потом расскажу». Но это-то ладно. Вот Альбина эта… Знакомое же имя! А вспомнить не могу. – Вспомнишь ещё. Всё, до связи. Да, ещё! Если мой папа тебе позвонит, скажешь, что я у тебя остался ночевать. – Опять?! Так, погоди-ка… ты же у меня никогда не оставался ночевать. Почему я сказал «опять»? – Пока, Паш. * * * Стемнело. Митя сидел на крыльце. Пил чай из чашки с отбитой ручкой – пришлось поставить на ладонь, так и держать. Обитатели старого дома опять собрались вокруг стола с самоваром, как, наверное, каждый вечер. И тётя Валя, и её малыши, и усатый дядя Витя, и баба Зина. С Митей поздоровались, как со старым знакомым, у Светы вежливо спросили, в каком классе она учится и чем занимаются родители. На длинный тряпичный свёрток, который она держала в руках, никто и внимания не обратил – а там была шипастая дубинка, с которой Света теперь не расставалась. Рей тоже держал меч в пределах своей досягаемости. Эти двое сели рядом, по обе стороны от Мити. – Что сказал бы на это твой папа? – поинтересовался Рей. – Что иногда полезно быть ближе к народу, – задумчиво проговорила Света, прихлёбывая чай из блюдечка. Потом она будто вспомнила, что Митя здесь, и спросила: – Ну ты как? – Как будто домой вернулся… Теперь уже по-настоящему. – Я не об этом. Волнуешься за Альбину? В её голосе было сочувствие. Надо же, с ней тоже бывает… – Ну как ты думаешь? По законам жанра Света в этот момент должна была проникновенно сказать что-то вроде: «Не сердись на меня. Я была к тебе несправедлива, но теперь я знаю, какой ты на самом деле. Прости меня». В фильмах обычно так происходит. Но Света не признавала никаких законов, кроме собственных. Тем более, законов жанра. Сам факт того, что она с кем-то общается на равных, уже был в её понимании высшим подарком, заменявшим тысячу извинений. Видимо, поэтому она строго произнесла: – Мить, только нюни мне тут не распускай! Ты боец! Ты выше этого! – Они с ней так легко не справятся, – добавил Рей. – Да и потом, вы им оба нужны живыми… – Так уверен? – спросил Митя. – Да нет, если честно… Мы же о них до сих пор ничего толком не знаем… После этого все трое сидели молча. Первыми ушли спать малыши, а следом за ними – и тётя Валя. Потом бабушки. За столом остался один дядя Витя, который долго сидел, пригорюнившись, и о чём-то вздыхал, а затем и он отправился спать, на прощание сказав: «Доброй ночи, молодёжь». – Свет, похолодало как-то… Может, мне за курткой сходить? – спросил Рей. – Да не, зачем… Всё равно сейчас спать пойдём. – Мне что-то не хочется, – сказал Митя. – Это нервное. Надо, Мить, – произнёс Рей. – Силы тебе ещё понадобятся завтра. – Папа мне до сих пор не позвонил… – И что это значит? – Что с ним что-то не то. Если я где-то задерживаюсь, он мне весь телефон обрывает.