На стене воцарился хаос. Посыльные бегали туда-сюда, пальцы дрожали поверх спусковых крючков, никто не знал, что делать. Не стрелять? Они же Зараженные! И почему они встали спиной? – Я сказал, – рявкнул в рацию Питер. – Всем постам, отбой! Кинув Апгару рацию, он повернулся к ближайшему посыльному. – Рядовой, принеси мне обвязку. – Питер, ты не пойдешь туда, – сказал Апгар. – Эми защитит меня. Сам посмотри. Они здесь, чтобы защищать нас. – Мне плевать, хоть канализацию чинить. Ты свихнулся, черт подери. Не заставляй меня тебя связывать, а именно это я и сделаю. Взгляд солдата метался от Питера к генералу и обратно. – Сэр, так мне следует принести обвязку или нет? – Рядовой, один шаг, и я сам тебя со стены скину, – сказал Апгар. Снова крик дозорного. – Видим движение! Всадники уезжают! Питер посмотрел вверх. – Что значит, уезжают? Над заграждением появилось лицо дозорного. Быстро переговорив с кем-то, стоящим у него за спиной, он показал на север. – Через поле, сэр! Питер подошел к краю стены и поднял бинокль. – Гуннар, ты это видишь? – Что они делают? – сказал Апгар. – Сдаются? Эми и Алиша остановили коней. Поднялись клубы пыли. Эми вытащила меч и подняла в воздух. Это было жестом вызова, а не капитуляции. Они сделали себя приманкой. – Фэннинг, ты слышишь меня?! Слова Эми улетели во мрак. – Если хочешь получить меня, иди и возьми! – Следует ли нам двигаться дальше? – спросила Алиша. – Если двинемся, можем не успеть отступить. – Ты слышишь меня? – снова крикнула Эми. – Я здесь, ублюдок! Алиша ждала. Ничего. Ты хорошо справилась, Алиша. Она прижала ладони к ушам, бессмысленный рефлекс. Голос Фэннинга звучал в ее голове. Ты исполнила все, чего я только мог пожелать. Ее армия ничто, я смету ее. Ты дала мне это и много больше. – Заткнись! Оставь меня в покое! Эми уставилась на нее. – Лиш, что такое? Это Фэннинг? Ты чувствуешь это, Алиша? Голос Фэннинга, ровный, дразнящий. Будто маслянистая жидкость, разливающаяся внутри ее мозга. Конечно, чувствуешь. Ты всегда чувствовала. Скитаясь по улицам, считая головы. Они часть тебя, как и я часть тебя. Алиша услышала звук. Будто… кто-то голову чешет. Откуда он исходит? Она должна прийти ко мне сокрушенной. Это будет самым верным испытанием. Почувствовать то, что чувствую я. Что все мы чувствуем, Алиша. Познать отчаяние. Мир, лишенный надежды, лишенный смысла, когда все потеряно. – Алиша, что происходит, скажи мне. Я знаю твои сны, Алиша. Большой город, стены, звуки жизни внутри. Музыка, радостные крики детей. Твое желание быть среди них, дверь, в которую ты не можешь войти. Ты знала это тогда, Алиша? Знала, что находится в запасе? Звук стал сильнее. Кровь пульсировала в шее, будто у нее начался жар. Моя Алиша, все уже сделано. Ты чувствуешь это? Ты чувствуешь… их? Ее сознание будто включилось. Она повернулась в седле. Позади барьера армии Эми сверкали огни города. Снаружи, подумала она. Я снаружи, как в том сне. – О Боже, нет. Сара пыталась заставить себя дышать. Сто двадцать человек, втиснутые в подвал. Свечи и лампы, странные, дрожащие тени. Пистолет лежал у нее на коленях, под рукой, наготове. Дженни и Ханна устроили для детей игру в уток и гуся, чтобы отвлечь их. Другие игрались в тайком взятые игрушки. Некоторые плакали, наверное, сами не зная, почему; просто ощущали тревогу взрослых и выражали ее. Сара сидела на полу, привалившись спиной к двери. Прохладный металл. Выдержит ли? Перед ее мысленным взором представали сцены. Грохот, дрожание металла, все кричат и пятятся, а потом скрежет и смерть, врывающаяся внутрь и поглощающая их всех. Она смотрела на Дженни и Ханну. Дженни была испугана, ее эмоции всегда были написаны у нее на лице, а вот Ханна оказалась покрепче. Именно она придумала устроить игру. Бывают такие люди, подумала Сара, которые непоколебимы, которые могут не показывать своего страха, которые обладают огромным внутренним запасом спокойствия. Ханна бегала на своих длинных ногах вокруг детей, ухмыляясь от радости. За ней гнался маленький мальчик. Ханна специально бежала медленнее, позволяя ему догнать ее; демонстративно сдалась, и мальчишка радостно засмеялся. Сара расслабилась на мгновение. Вспомнила, как они сами так играли. Как было весело. Просто и незатейливо. Она играла в уток и гуся девочкой, потом взрослой, с Кейт и ее подружками. Следующая мысль мгновенно сменила предыдущую. Кейт, подумала она, Кейт, где ты, куда ты ушла? Твое тело лежит на кровати, вдали от дома; твой дух улетел. Я потеряна без тебя. Потеряна. – Доктор Уилсон, вы в порядке? Грейс стояла над ней, с Карлосом на руках. Сара смахнула слезы. – Как он? – Он малыш, он ничего не понимает. Сара подвинулась, и Грейс опустилась на пол рядом. – Мы здесь в безопасности? – спросила она. – Конечно. Молчание. Грейс пожала плечами. – Вы лжете, но это нормально. Я просто хотела это услышать от вас. Она повернулась к Саре. – Это вы отдали сертификат на право рождения моим родителям, не так ли? – Видимо, они тебе сказали. – Нет, только то, что это сделал врач. Но поскольку я тут не видела других врачей-женщин, то решила, что это вы. Почему вы это сделали? Наверное, можно найти ответ, но Саре он не шел в голову. – Я просто чувствовала, что так надо. – Мои родители были добры ко мне. Жизнь была сложная, но они любили меня, как могли. Мы все время поминали вас в молитве перед ужином. Я решила, что вам надо это знать.