— Всегда? — удивился Илья. — Ты не хочешь, чтобы папа купил нам нормальную квартиру, а ведь папа сколько раз предлагал. Он даже дом нам хотел подарить, ты помнишь? Лунин вздохнул и налил себе еще шампанского. — Папа, кстати, очень обижается из-за твоих отказов. Он ведь свои деньги не украл, а ты брезгуешь. Или ты не деньгами брезгуешь? — Глаза ее округлились от возмущения, а голос негодующе дрожал. — Все дело в папе? Ты его ненавидишь? Илья понял, что жена сейчас должна заплакать, и, чтобы как-то предотвратить эту мучительную для него сцену, покорно произнес: — Я подумаю. Но мне нужно время, — после чего отправился на балкон, курить десятую за день и последнюю на сегодня сигарету. Проснувшись в пять двадцать восемь, за две минуты до сигнала будильника, Лунин нашарил ногами стоящие у кровати тапочки и тихо вышел из спальни, стараясь не разбудить Юленьку. Эту ночь Лунин провел беспокойно. Ему снились люди, которые что-то от него постоянно требовали, а он, Лунин, по непонятным никому, в том числе и ему, причинам никак не мог выполнить их требования. Что-то возмущенно кричал полковник Хованский, на чем-то настаивал озлобленный Ракитин, разгневанно бил кулаком по столу отец Юленьки. Потом эти люди исчезли, и в его сон пришла сама Юленька. Сначала он видел только ее, искаженное странной гримасой, лицо, закрытые глаза, прикушенную нижнюю губу. Это лицо постоянно двигалось, и он никак не мог как следует его разглядеть и понять, что за гримаса исказила безупречно правильные черты. Затем лицо поднялось куда-то выше и исчезло из вида. Вместо него Лунин теперь видел грудь. Прекрасную обнаженную грудь Юленьки, которая так же, как и исчезнувшее в темноту сна лицо, непрерывно двигалась. Вверх и вниз, вверх и вниз. Лунин понял, что он вместе с Юленькой находится в машине, на заднем сиденье своего «эксплорера». Загорелые мужские руки коснулись Юленькиной груди, начали ласкать ее, а затем с силой сжали, заставив невидимый в темноте рот издать громкий, полный желания, стон. Так как крупные, с длинными пальцами руки почти полностью закрыли грудь Юленьки, Лунин от нечего делать начал разглядывать эти руки. Он видел их в самых мельчайших, хотя и совершенно его не интересующих подробностях. Эту сеточку морщин на коже, эти темные волоски, становящиеся все гуще ближе к запястьям, эти коротко подстриженные ногти. Лунин зажмурился, а потом вновь открыл глаза и понял. Это были не его руки. Это не он занимался любовью с Юленькой на заднем сиденье старого «форда». Возмущенное сердце с силой заколотилось и от этих мощных, неравномерных ударов Лунин проснулся. Он уже успел отрегулировать воду и забраться под с силой бьющий по плечам и макушке поток горячей воды, а эрекция и не думала проходить. Лунин закрыл глаза и тут же увидел искаженное страстью лицо Юленьки, ее равномерно колышущуюся грудь и руки, чужие руки, сжимающие грудь его жены. Еще через минуту он судорожно дернулся и издал вздох, одновременно полный и удовлетворения, и разочарования. Перед тем как выйти из квартиры, Илья прямо в ботинках прошел на кухню и положил на стол, с той стороны, где обычно сидела Юленька, маленькую, тускло поблескивающую отраженным от люстры светом, пуговицу. «А то вдруг человек так и ходит без пуговицы, — добродушно подумал Лунин, — так ведь неприлично». Лунин доел бутерброд и, долив себе еще немного кофе из термоса, достал сигареты. «Вторая за день, — подумал он, щелкая зажигалкой, — идем строго по графику». По составленному им же для самого себя графику, через два часа Илья должен был быть в Засольске. Если дорога не станет хуже, то, скорее всего, он приедет минут на пятнадцать раньше, чем изначально планировал. Дорога действительно не стала хуже, однако все вышло не совсем так, как предполагал Лунин. Он приехал в Засольск на двадцать минут раньше утвержденного им расписания. На въезде в город Илья заметил внушительную для такого небольшого населенного городка каменную стелу с барельефом, изображающим охотника, поражающего копьем какого-то пушного зверя, судя по размерам, хорька или куницу. «ЗАСОЛЬСК. Простор для побед» — гласила огромная, сложенная из метровых бетонных букв, подпись под барельефом. Оставались ли в городе еще хорьки или все славные победы засольчан остались в прошлом, было неизвестно, но, судя по тому, что стела была в идеальном состоянии, а буквы гигантской надписи свежевыбелены, своей победой жители города очень гордились. Навигатор, проложивший маршрут прямо до здания местного следственного комитета, уверенно вел Лунина по уже начинающим желтеть улицам города. Еще неделю назад Засольск, очевидно, утопал в зелени. Сосны, березы, клены, вездесущие тополя, еще какие-то деревья, названий которых Лунин не знал, бесконечной чередой выстраивались на всем пути, начиная от самой окраины Засольска. Впрочем, от окраины до самого центра городка с тридцатитысячным населением ехать было всего несколько минут. Лунин припарковался возле трехэтажного особняка, явно построенного в середине, если не в начале прошлого века. Пилястры, возвышающиеся по торцам здания, огромное полукруглое крыльцо с настоящими колоннами и балконом над ним. Лунин вышел из машины и закурил уже заработанную им за первую половину дня третью сигарету. Интересно, какому везунчику достался кабинет с таким шикарным балконом? Хотя, какая от него польза? Не будешь же сидеть там на виду у всего города и попивать коньяк в рабочее время. Да и в нерабочее тоже. Лунин вздохнул, он не любил, когда от вещей красивых и на первый взгляд стоящих не было никакой практической пользы. По его мнению, это лишало эту вещь, чем бы она ни была, наличия всякого смысла. — Мужчина, а знак тут для кого висит? — непонятно откуда появившийся сержант с любопытством рассматривал Лунина. Илья проследил взглядом за указующей рукой местного блюстителя порядка и увидел знак «Остановка запрещена», чуть ниже знака была прикреплена табличка, разъяснявшая непонятливым, почему площадка за знаком почти полностью заставлена автомобилями. — Кроме служебных а-эм и а-эм сотрудников УМВД, СК, Прокуратуры, — вслух прочитал Лунин, — я думаю, мой а-эм тут вполне впишется. — Он сунул удостоверение под нос сержанту. — Из области, — удивился сержант, — проездом, что ли? Судя по всему, его абсолютно не смущало то, что через город не проходит ни одной транзитной трассы. — Погостить, — не стал вдаваться в подробности Илья, — следственный комитет тут где обитает? — Ваши на втором этаже. — Полицейский все так же нагло пялился на приезжего. Лунину хотелось сказать сержанту что-то грубое, поставить его на место, но в голову ничего не приходило, поэтому он просто кивнул и начал торопливо подниматься по широким каменным ступеням. Взбежав на крыльцо, он зачем-то обернулся и спросил у провожающего его взглядом сержанта: — Слушай, если здесь стоянка только для сотрудников, то где тогда посетители машины ставят? — Посетители? — Казалось, сержант удивился. — Посетители, — кивнул Лунин, — к вам что, люди совсем не обращаются? — Ах люди, — задумчиво протянул сержант, — ну так люди вон, — он мотнул головой, словно отгоняющая слепня лошадь, — через дорогу машины ставят. Вон там карман имеется. У нас в городе с этим порядок. — С чем? — уточнил Илья, гадая, кого имел в виду сержант — людей или парковки. — Да со всем, — отрезал сержант, неожиданно поскучнев лицом и отворачиваясь в сторону. — Вы кого-то ищете? — услышал за спиной Лунин. Илья обернулся. Перед ним стоял невысокий худощавый мужчина лет пятидесяти, одетый в форму подполковника следственного комитета. Он так же, как и минуту назад сержант, внимательно рассматривал Лунина, но если взгляд сержанта показался Илье просто наглым, то серые, холодные глаза подполковника смотрели так, что Лунин даже поежился. — Наверное, вас, Константин Сергеевич, — догадался Илья, — майор Лунин, областное управление. — Ну, значит, меня, — немного помедлив, подполковник Шубин, а в том, что это был он, сомнений у Лунина уже не оставалось, протянул руку и крепко стиснул ладонь приезжего, — прошу в мой кабинет, Илья Олегович. — Я вижу, вы осведомлены, — улыбнулся Лунин. — Мне звонил Дмитрий Романович, — на ходу отозвался Шубин, — предупредил о вашем приезде и даже немного рассказал о цели вашей поездки. Признаться, — Шубин на мгновение замер на лестничном марше и обернулся к майору, — он меня удивил. Хотя, по правде говоря, уж если к кому и обращаться за помощью, то это к Ивану Андреевичу. Он хоть и не из нашей системы, но персонаж удивительный. Для него человек, даже не знаю с чем сравнить, ну вот как этот коробок спичек. — Шубин действительно быстрым движением вынул из кармана спичечный коробок. — Что здесь внутри? — Спички, — неуверенно, опасаясь подвоха, отозвался Лунин. — Верно, — к его удивлению, согласился подполковник, — вы в детстве в деревне были? — В какой? — на всякий случай уточнил Илья. — Да в любой, — поморщился Константин Сергеевич, — у бабушки. Поднявшись на второй этаж, они шли по широкому безлюдному коридору. Илья обратил внимание, что все двери кабинетов были закрыты. — Так это конечно, — радостно затараторил Лунин, — у нас в тридцати километрах от Среднегорска дом был, прямо у речки. — Жуков ловили? — перебил его тираду Шубин. — Жуков? — теперь уже совершенно искренне изумился Илья. — Жуков, — нетерпеливо кивнул Шубин, отпирая дверь кабинета, — майских. Их ловят, потом в коробок сажают, а они там жужжат. — Было дело, — признался Шубин, — ловили. А еще тритонов. — Ну при чем тут тритоны, — подполковник раздосадованно взглянул на Лунина, — тритона в коробок не засунешь, даже если хвост оторвать. Лунин с уважением взглянул на подполковника. Судя по всему, тот неплохо разбирался в биологии. — Я ж к чему все это веду, — объяснил Шубин, — вот ежели представить, что человек, это такой коробок спичечный, закрытый, то Иван Андреевич на него глянет и сразу скажет, что внутри коробка — спички али жук какой майский. — Так ведь жук, он того, жужжит, — неуверенно уточнил Лунин. — В том-то и дело, — в голосе майора не было и намека на шутку, — Иван Андреевич знает это, даже когда жук не жужжит. А вот если в коробке ничего нет, тогда его можно даже и не вынимать, он сразу определит, но это, в принципе, и я могу, — Шубин уселся в кресло, гостеприимно махнув рукой Лунину, — у меня у половины личного состава коробок пустой, а на первом этаже, — он усмехнулся, — так у двух третей, я думаю. Константин Сергеевич был явно невысокого мнения о сотрудниках МВД, а нахождение на втором этаже, непосредственно над ними, добавляло ему оснований посматривать на полицейских сверху вниз. Что обо всех сидящих ниже думали размещенные на третьем этаже сотрудники прокуратуры, Лунину было пока неизвестно. — Ладно, — вздохнул подполковник, — с Иваном Андреевичем я договорился, он будет ждать вас завтра к одиннадцати, как раз в это время он любит пить кофе, так что посидите, побеседуете. Надеюсь, — в голосе Шубина что-то предупреждающе заскрежетало, — Ивану Андреевичу будет приятно ваше общество. — Я постараюсь, — с готовностью кивнул Лунин и понял, что дал единственный правильный ответ. — Постарайтесь, — одобрительно кивнул в ответ подполковник, — не забудьте, кстати, — Шубин наконец счел возможным улыбнуться, — попросить у него автограф. Великие люди не чужды мелких приятностей. — Обязательно, — заверил подполковника Илья, которому мысль об автографе в голову даже не приходила. — У вас, надеюсь, с собой книга его есть какая-нибудь? — недоверчиво уточнил Шубин. — А как же, — Илья был рад, что врать не приходится, — есть, в машине. «Кольца проклятых». — Ясно, — задумчиво покачал головой Константин Сергеевич, — сильная вещь, очень сильная. Я дважды прочел, ничего не понял. Да, еще один момент, — нахмурился Шубин, — касательно супруги Ивана Андреевича, Ирины Семеновны. — А что с ней? — насторожился Лунин. — Да как сказать, — пожал плечами Константин Сергеевич, — не очень хорошо. У нас же вокруг тайга, а в тайге какой самый страшный зверь? — Волки? — попробовал угадать Лунин. — Клещи, — вздохнул Шубин, — такая ведь тварь маленькая, а столько с нее геморроя может быть. В общем, два года назад Иван Андреевич с супругой сплавлялись по нашим рекам, и уж не знаю как, ухитрились не заметить, что Ирину Семеновну укусил клещ. Обнаружилось это все дело только дня через два, когда в город вернулись. Ну, ясно дело, бегом в больницу, там гадину эту извлекли, сделали анализ. В общем, — Шубин тяжело вздохнул, — энцефалит. Лечить-то, конечно, в тот же день стали, иммуноглобулин, все как положено, но время-то упустили. Она в кому впала. Ну что, прилетел вертолет, забрал ее в область, там она через неделю из комы все-таки вышла, вроде и выздоровела, а вроде и нет. Вроде есть человек, а присмотришься — так вроде и нет. Чертовщина какая-то! Лунин слушал не перебивая. Шубин достал из кармана мобильник. — Воронин! — рявкнул в трубку подполковник. — Рысью ко мне! — Он вновь убрал телефон в карман брюк и устало потер виски. — В общем, не тот это человек, что был раньше, совсем не тот. Ладно, не буду вас утомлять с дороги. Мы вам предоставим служебную квартиру, там всяко удобнее, чем в гостинице. Вы же к нам дня на три? — Шубин отложил телефон, его голос вновь подобрел. — Три, может, четыре, — при всем желании Лунин не смог бы ответить точнее. — Ну, значит, время еще будет, — обрадовался Шубин, — может, денек выкроим, отдохнем, в баньке попаримся. А если погода не подведет, так и поохотиться можно будет, уток пострелять. Сами знаете, утка осенью, — явно цитировал кого-то подполковник. — С удовольствием, — не мог вспомнить продолжение фразы Лунин, — я, правда, не бог весть какой стрелок. — Я вижу, — как-то вмиг погрустнел подполковник. Дверь распахнулась, и в кабинет вошел молодой, но уже начинающий лысеть капитан. Сделав два шага по направлению к столу, за которым сидел Лунин, он замер и вытянулся, расправив, как мог, узкие плечи. — Игорек, сейчас проводишь Илью Олеговича на квартиру, — приказал ему Шубин, — там, кстати, все готово? — Так точно, — бодро отрапортовал капитан, — все, как приказано. Судя по всему, дисциплине и субординации Константин Сергеевич придавал большое значение.