– Может, объяснишь все-таки, зачем в грязи вымазалась? – Э-э… чтобы запах отбить. – Ловко придумано. Пирра не ответила. Убитая собака лежала между ними. Один коготь сломан, и от этого пса почему-то становится еще жальче. Вообще-то, Пирра любит собак. Всегда мечтала иметь свою собственную. А сегодня сотворила такое… «Я убила собаку», – пронеслась в голове мысль. Колени подогнулись. Пирра бессильно опустилась на землю. Гилас что-то сказал, но девочка не расслышала. Она изо всех сил боролась с тошнотой. – Я спрашиваю, ты с собой что-нибудь взяла? – Э-э… Бурдюк с водой и мешочек с оливками. Оставила вон там. – Пойду принесу. Ты… – Я ее убила, – не сдержавшись, выпалила Пирра. – В жизни никого не убивала! Гилас даже рот открыл. – Что, ни разу? Мальчик и девочка уставились друг на друга. Друзья в очередной раз почувствовали, какая глубокая пропасть их разделяет. Гилас охотится всю жизнь. Пришлось учиться, а то ходил бы голодный. А Пирра, выросшая в Доме Богини, просто хлопала в ладоши, и рабы подавали к столу любые яства, какие пожелает хозяйка. Гилас дотронулся до плеча девочки. – У тебя не было выбора, – ласково подбодрил он Пирру. – Или собака, или я. И вообще, ей сейчас лучше. Может, в следующий раз родится пастушьим псом и будет жить на воле, в Горах. Пирра улыбнулась дрожащими губами. – Надо помочь духу собаки перейти в иной мир. Учись, как это делается, – велел Гилас. Опустился на колени, посыпал морду собаки пылью и положил руку ей на бок. – Тебя больше не будут морить голодом, – произнес мальчик. – И бить не будут. Покойся с миром. Затем обратился к Пирре: – Жди тут, а я схожу к обсидиановому гребню. – Зачем? – Как это – зачем? Посмотреть, ушли Вороны или нет. А еще надо принести… Ты как, нормально? – Хорошо, – соврала Пирра. Как только Гилас скрылся из вида, ее вырвало. Пирра поспешно закопала рвоту, чтобы мальчик не заметил. Через некоторое время Гилас вернулся со всеми вещами. – Все в порядке, ушли, – отдуваясь, доложил он. – Добыли оленя и понесли к перешейку. Видно, решили, что собаки и без хозяев домой прибегут. – Это что такое? – воскликнула Пирра и отпрянула. Из-за ног Гиласа на нее глядела странная желтая кошка. Гилас усмехнулся: – Просто маленький львенок. Ее зовут Разбойница. Следи за вещами, а то сжует. Что ты там нашла, Разбойница? Маленькая львица стала копать там, где Пирра засыпала землей рвоту. Девочка поспешно замахала руками, отгоняя Разбойницу. Львица спряталась за Гиласа. – Она пугливая, – пояснил мальчик, почесывая маленькую львицу за ушами. – Ничего, скоро привыкнет к тебе. – Я сначала подумала, это кошка, – сказала Пирра. – Кто? Пирра удивленно уставилась на него: – У вас в Ликонии что, кошек нет? – Ни разу не встречал. – Это такие звери. Похожи на львов, только маленькие. Гилас рассмеялся: – Хорош заливать! Пирра улыбнулась: – Я не заливаю! Это чистая правда. Девочке сразу стало веселее. – Пошли, – проговорил Гилас, взял ее за руку и помог встать. – Тут недалеко бьет отличный теплый ключ. Хоть смоешь грязь. Все произошло так быстро! Маленькая львица сидела и боялась, что собаки растерзают хозяина; не успела опомниться, как он сам их прикончил. Малышка его еще больше зауважала. Но потом мальчик нашел вонючую человеческую самку, и теперь маленькая львица вынуждена ее терпеть. А мальчик ушел на охоту и оставил их наедине. Малышка чувствует: мальчику эта самка очень нравится, но он не показывает вида. Впрочем, может, малышка и ошиблась – что она понимает в таких делах? На всякий случай спряталась в высокой траве и оттуда наблюдает, как самка стаскивает вонючую верхнюю шкуру и заходит в горячую воду. Ох и долго она там плескалась! Да еще издавала странные звуки: будто бы визжала, только не испуганно, а весело – это люди так радуются. Даже с головой под воду ныряла. А когда вылезла, оказалось, что шкура у нее совсем бледная, а не золотисто-львиная, как у мальчика. Но это еще что! На голове у самки длинная черная грива! Вот чудеса! Неужели у человеческих самок растет грива? Потом самка опять надела верхнюю шкуру: ее она тоже выполоскала дочиста. Взяла малышкин любимый шарик из веточек и стала катать рядом с тем местом, где спряталась львица. Попробуй тут удержись! Львица не утерпела и напрыгнула на мячик. Стукнула по нему лапой, а он понесся вперед так быстро, что не угнаться, а у самого даже лап нет. Да, удивительная это вещь – мячик! Самка ловко схватила его передними лапами и подкинула высоко-высоко. Малышка за ним. Так они играли, пока маленькая львица не устала. Тогда она развалилась на спине, а самка стала чесать ее под передней лапой. И как только догадалась, что это у малышки любимое место? – По-моему, Разбойница ко мне привыкает, – пробубнила Пирра с полным ртом оленины. – Я же говорил, – так же невнятно ответил Гилас. Разбойница сидела между ними и с надеждой поглядывала то на Пирру, то на плетеный мячик. Девочка бросила мячик Гиласу. Тот поймал его одной рукой и кинул обратно Пирре. Мячик пролетел прямо над головой у Разбойницы. Так они несколько раз передавали игрушку друг другу, а потом отдали маленькой львице. Та с жадностью обхватила сокровище передними лапами. Девочка улыбнулась и почесала ногой бок малышки. Гилас видел: Пирра пришла в себя. Да и выглядит намного лучше: смыла грязь, расчесала пальцами черные кудри. И шрам на щеке успел превратиться в гладкий бледный полумесяц. Гилас втайне считает, что Пирре он идет. Есть в девочке что-то лунное. Но стоило Пирре заметить, что Гилас разглядывает ее отметину, сразу покраснела и отвернулась, чтобы шрама не было видно. Гилас до сих пор удивлялся, как Пирра его нашла. По пути к поляне мальчик все ей рассказал: и про ловцов, и про обвал. А Пирра в ответ поведала, как провидица вылечила Креона. А еще сказала, что Зан, Мышь и Слюнявый выжили. Гилас почувствовал: чего-то Пирра недоговаривает. Но вопросов задавать не стал. Сейчас ему просто хотелось сидеть на поляне вместе с ней и Разбойницей и хоть один вечер не думать о Воронах. И вообще ни о чем плохом не думать. Стемнело. Гилас срезал еще папоротников и постелил для Пирры под каменным карнизом. Потом сделал новую подстилку для себя и положил под кустом чуть в стороне от девочки. Пирра сидела у ручья и кормила Разбойницу оставшимися кусочками оленины. – Гилас! – вдруг окликнула она его. По изменившемуся голосу сразу понятно: речь пойдет о чем-то важном. – Надо поговорить. Мальчик присел на корточки и бросил папоротники на землю. Нет, хорошие новости таким тоном не сообщают. – Может, завтра утром? – Нет, лучше сейчас. Пирра запнулась в нерешительности, потом выпалила: – Вороны узнали, что ты жив. Гилас долго не отвечал.