Ди схватил меня за плечи и с силой встряхнул. У меня клацнули зубы, и я наконец подняла на него взгляд. – Ты не можешь просто заявиться на военную базу. Если его там держат столько времени, и он все еще жив – за пару дней ничего не изменится. Пару дней?! – Я не могу ждать пару дней! Там же Коди! – Еще как можешь. Иначе тебя просто пристрелят, не успеешь ты к воротам подойти. Я сникла и закусила губу. Ди помедлил секунду и обнял меня, привлекая к себе. Я уткнулась в его плечо, вцепившись в его футболку обеими руками. Меня била крупная дрожь. – Спокойно, – сказал Ди. – Мы его там не бросим. Просто нам нужен план. Правильно я говорю, медик? – Ага, – согласился Теодор неуверенно. – Я не большой специалист по военным базам, но уверен, штурмовать ее не стоит. Особенно таким составом. – Коди жив, – пробормотала я. – Вот именно, а теперь надо, чтобы и ты осталась жива. Идем. Что мы возвращаемся, я поняла лишь через десяток шагов. Ди вел меня за руку, а я все время застревала на месте и оборачивалась, и без него, наверное, вообще не смогла бы идти. Теодор плелся сзади. Поняв, что в сторону военной базы мы сегодня не пойдем, он принялся шепотом возмущаться, что ему зря удалили чип, и Ди так же тихо велел ему заткнуться. Я едва воспринимала их разговор, пока не поняла, что они говорят о моем брате. Слух тут же включился обратно. – У тебя что, удача выкручена на максимум? – спросил Ди. – Как ты его нашел с первой попытки? – Я и не искал. Я еще в Вессеме настройки выставил, пока мы в том доме прятались. Чтобы сканер подал сигнал, если попадется чип, зарегистрированный на фамилию Корто. – О, там и так можно? Они заговорили о сканерах, потом почему-то перескочили на Ворона, и я снова отключилась. Вскоре мы наткнулись на лестницу – металлические скобы в стене – и надпись «эвакуационный выход» рядом. Ниже была схема тоннелей, выполненная той же краской, но такая облезлая, что разобрать на ней что-то было сложно. Ди передал меня Теодору («Держи ее и не давай сбежать, если что – зови меня») и полез наверх. – Отлично, тут можно выйти, – сказал он через несколько минут. – Люк ржавый, но я сдвинул, пролезем. Давайте, забирайтесь. Мы вскарабкались следом и уже через несколько минут стояли в лесу. Солнце клонилось к западу. Я села на землю и зарылась пальцами в траву. Это ощущение было таким обычным, таким странно реальным – после бесконечного темного тоннеля, подземной лаборатории, всех этих фотографий в шкафу, Измененного, трупа Амелии Лукаш – что мне начало казаться, будто ничего этого на самом деле не было. – Это было, – сказала я сама себе одними губами. – Это по-настоящему. Коди по-правде жив. Ди опустился рядом со мной и закурил. Я взглядом попросила у него сигарету, и он протянул мне полупустую пачку. – Сейчас мы должны вернуться в дом Георге, – сказал он через пару затяжек. – Дойдем до темноты, отдохнем и решим, что делать. Ты как, сможешь идти? Я кивнула и поднялась. – Пойдем. Я хочу как можно скорее решить, что делать. *** Мы и правда успели до темноты. За то время, что мы шагали по лесу, в моей голове сложились несколько планов по спасению Коди, один другого хуже. – Прежде всего надо пробиться к их системе наблюдения, – сказал Ди, наворачивая консервы прямо из банки. – Сможем попасть на их сервер – считай, полдела сделано. – А мы сможем? – Мы – нет. Поэтому мы будем искать того, кто сможет. – Я бы на месте военных свои сервера просто физически изолировал, – заметил Теодор. – Максимум – локалка, которая ни с чем вне базы не соединена. Как раз вот на такой случай. Сложно взломать компьютер, который не подключен к сети. – Всегда остается надежда, что они идиоты, – ответил Ди, но заметно сник. Я тоже подумала, что Теодор прав – скорее всего, к их серверам подобраться не удастся. – Тогда что? Штурм базы? Или вернемся в тоннель? – Нет, будем думать дальше. Способ найдется. Я перевела взгляд на Теодора, но он углубился в чтение документов Амелии Лукаш по Измененному №131 и больше ничего нам сказать не хотел. Последние полчаса я лежала на своем спальнике, свернувшись калачиком, но теперь почувствовала, что вполне способна подняться. Есть не хотелось, но я все равно достала из рюкзака энергетический батончик. «Со вкусом бекона», – было написано на упаковке. Не знаю насчет бекона – я сжевала его, так и не почувствовав вкуса. Заторможенность уступила место какому-то лихорадочному состоянию. Мне хотелось срочно куда-то бежать, что-то делать, хотя бы просто ходить из угла в угол. Я поднялась и вышла на крыльцо. Мне казалось странным, что еще вчера я стояла на этом же месте, глядела на эти же звезды и думала, что Коди всегда будет восемнадцать. Словно сцена из другой жизни. Я обошла дом вокруг, дошла до ручья, поплескала водой в лицо. Сунулась в полуразрушенные хозяйственные постройки. В одной из них пол провалился, явив миру обширный подвал, и я едва успела вовремя остановиться, чтобы не упасть вниз. Стоя на краю ямы, я начала истерически смеяться – свалиться так второй раз подряд было бы верхом идиотизма. Я вышла наружу, попинала стену – хотелось что-нибудь сломать, но я только ушибла ногу. Впрочем, это ощущение меня тоже устроило. Нормальная, понятная боль, хорошо прочищающая голову. Хромая теперь уже на обе ноги, я вернулась к дому. Боль прошла, и окружающий мир снова стал казаться нереальным. Ди сидел на крыльце и крутил в пальцах незажженную сигарету. Я опустилась рядом. – Если что, – сказал он, – попробуем пробраться на военную базу через тоннель. Я знаю несколько человек, которым все равно, куда бежать, они сначала стреляют, а потом думают. Возьмем их, они там наведут суету, а мы тем временем найдем твоего брата. – А ты тоже сначала стреляешь, а потом думаешь? Ди помотал головой и усмехнулся: – Предпочитаю не думать. Я улыбнулась – это утверждение не вязалось с моим впечатлением о нем. Ди открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но его перебил Теодор: – Эй, вы где там? – крикнул он из дома. – Идите сюда! – Тебе надо, ты и иди, – отозвалась я. – Я знаю, – голос Теодора дрожал от возбуждения, – я знаю, я понял! – Что ты понял? – лениво спросил Ди. – Я понял, что они делали с Измененными. Понял, что такое эф-икс. И, кажется, я понял про Вентра. Мы вскочили и кинулись обратно в дом, едва на снеся по дороге дверь. Теодор стоял под проломившим крышу деревом, потрясая пачкой бумаги – документами по Измененному №131, какими-то графиками и снимками, которые он унес из кабинета Амелии Лукаш, и ее ежедневником. – Давай, говори уже, – поторопил его Ди. – Я понял, – повторил он. – Это вещество, эф-икс, вызывает паническую атаку – они здесь это называют орексиновым штормом – но это просто побочный эффект. На самом деле оно должно разрушать мозг человека, который его вдохнет. – Спасибо, конечно, но это я и без тебя поняла, – заметила я нетерпеливо. – То, что моим мозгам капец, мне еще Кару объяснил. – Его создали именно с этой единственной целью, ничего другого оно делать и не должно было. Помните операционную внизу? – продолжал Теодор, не обратив на меня внимания. Он напоминал одержимого. Совал нам под нос какие-то распечатки, тут же убирал, доставал новые. – Стеклянную стену, все эти маски и трубки? Баллоны подключали так, чтобы обезопасить себя, чтобы даже немного газа не просочилось. Это вещество, эф-икс, не задерживают никакие фильтры, оно мгновенно проходит гематоэнцефалический барьер, разлагает мозг в белковый коктейль, они давали его вдыхать много, очень много, и процесс шел очень быстро. Не год-полтора, а… Скорее, несколько недель. Потому что человек не может оперировать таким количеством имплантов. Даже Анне… – Ладно, медик, мозг не способен управлять той тонной имплантов, которые им навешали. Но если вместо мозгов в голове жижа – прости, Рета – неужели дело пойдет лучше? – Для этого у них было кое-что еще. То, что они обозначали аббревиатурой NGSX. – Еще какой-то газ? Теодор помотал головой: – Биовектор. С мутагеном для генетической модификации. – Чего? – Это… – Теодор пощелкал пальцами. – Специальный вирус. И в нем кусочек рекомбинантной… ну, искусственной ДНК. Которую он внедряет в чужую клетку. Я вздрогнула. «Этот вирус искусственный, – вспомнила я слова Кару. – Мой приятель говорил, что его выпустили на свет в Вессеме». Не бывает таких совпадений. – Вот именно, – кивнул Теодор, и я поняла, что сказала это вслух. – Это вроде транспорта с лекарством. Вирус путешествует по организму, встраивается в клетки, постепенно меняет их и... В общем, они таким образом пересобирали мозг заново. Эф-икс параллельно запускал процесс нейрогенеза, но без этого вируса процесс не стабилизируется, новые области мозга не успеют появиться – человек умрет раньше. Нужно то, что будет контролировать процесс. И в нужный момент его остановит. – Значит, вирус с искусственной ДНК? – Да. И через некоторое время мозг готов управлять имплантами. Почти любым количеством. – Подожди. То есть, ты хочешь сказать, что нам, для того, чтобы не умереть, надо заразиться Вентра? Это звучало слишком бредово, чтобы быть правдой. – Нет. Нужен вирус из лаборатории Вессема. Изначальный, не мутировавший сотню раз. То есть, может быть, и Вентра сработает. Но я не уверен. – Слушай, медик, а она, в смысле, доктор Лукаш, она там в своих этих бумажках не писала случайно, от человека в этом Измененном вообще хоть что-то остается? После того, как его мозги прожевали и выплюнули?