– Другие, которых я видел, были… другие. Они совершали больше одного преступления и останавливаться не собирались. – Может, я тоже решила еще что-нибудь… совершить. Ди приподнял одну бровь. Длинные пряди снова упали ему на лицо. – И что же? Я наконец почувствовала в себе силы двигаться, и мы втроем пошли вдоль глухой стены. Ди все так же поддерживал меня, закинув мою руку себе на плечо. – Хочу кое-кого найти. Кто остался в Вессеме, – честно ответила я. В голове у меня все еще был туман. А может, близкая смерть, которая теперь постоянно была фоном всех моих мыслей, сделала прежние секреты неважными. Или это мой мозг уже начал сдавать. Я не хотела об этом думать. – Того, кто ходил с тобой и этими придурками из Сити? – Да, – кивнула я. – А еще в Вессеме была одна лаборатория, и, если я смогу вынести из нее информацию, то это поможет спасти хорошего человека. Вот так. – Что-то ты разболталась, – недовольно сказала Эме. Я вяло перебирала ногами. Мы уже дошли до моста, и до нашей квартиры оставалось всего ничего. – По-моему, тебе сейчас не помешает немного выпить, – сказал Ди. – И мне, – добавила Эме. – Всем нам, – согласился Ди и свернул к лестнице, которая вилась вдоль опоры моста. – Я туда не залезу, – предупредила я. – Давайте лучше дойдем до Норт-бара. Я попросила у Кару больше, чем нужно было на операцию, так что теперь мы с Эме были при деньгах. – Залезешь, – сказал Ди, легко подхватил меня на руки и начал подниматься. Его рука задела повязку у меня на спине, и я сморщилась от боли. Но все-таки, когда тебя несут на руках, это… приятно. Уже через минуту мы были наверху. Этот мост давно отжил свое – подвесные вагончики, которые по нему ходили, сейчас гнили где-то на свалке. Но снести его все никак не могли, а забраться на него ничего не стоило, и многие этим пользовались. Площадка, на которой когда-то пассажиры ждали поезд, была пуста, но мы залезли еще выше, на верхнюю станцию. Электродвигатель с нее давно сняли, монорельс был покорежен. Мы отошли немного, балансируя на металлических перекрытиях, и сели, свесив ноги вниз. Ди достал из рюкзака три банки пива и передал нам с Эме по одной. – А ты подготовился, – заметила Эме. – Я не первый раз в таком участвую, – пожал плечами Ди. – Откуда ты его знаешь? – спросила я. – В смысле, Ворона. – Он врач. То есть настоящий врач, без шуток, с дипломом и всем таким, только уже без лицензии, конечно. И он однажды спас мне жизнь или вроде того. – До или после того, как его выкинули из больницы? – фыркнула Эме. – Во время, – Ди ухмыльнулся. – Мне было пятнадцать, я по суду получил юридический статус взрослого, чтобы пойти в программу испытания экспериментальных лекарств. Но с лекарствами был некоторый подвох. Я понимающе кивнула. Такое случалось. Иногда фармкомпания не предупреждала о уже известных побочных эффектах, а иногда и сама не знала, что получится. Мать Эме тестировала на себе новые таблетки от бесплодия, и те двое, что родились у нее перед Эме, вообще на людей не были похожи. Правда, такие случаи чертовски хорошо оплачивались. Наверное, Эме тоже об этом подумала, потому что она разом вылила в себя половину банки пива и потянулась за сигаретами. – Оказалось, что подросткам эту дрянь принимать нельзя, но в запросе было указано просто «взрослые», а по документам-то я уже был взрослый, и если исключить меня из группы, то и эксперимент проводить нельзя – не будет нужного количества подопытных. Время поджимало, больница готова была закрыть на это глаза, но группу курировал Ворон, и… В общем, после этого его и уволили. Я могла себе представить, как разозлилось руководство. Тенна еще в те годы, когда мыла там полы и выносила судна, рассказывала, что такие подопытные кролики помогали спасать настоящих больных и покупать нормальные лекарства. Если у больницы не будет договоров с фармкомпаниями, финансирования не хватит даже на оплату электричества. – В общем, я потом встретил Ворона. Он сказал – пацан, я спас тебе жизнь, не просри ее, потому что я свою, кажется, просрал. Пил он после увольнения страшно. Я пару раз заходил к нему, приносил поесть. А потом у меня один приятель угодил в перестрелку. В больницу он идти не хотел, потому что сам же ее и начал. Я не придумал ничего лучше, как притащить его к Ворону. – Ясно, – кивнула я. Мне действительно было ясно, как все получилось дальше. Один подстреленный подросток, потом второй, потом взрослый, и вот уже у Ворона собственный кабинет в подвале, где он может заниматься медициной без лицензии, и от клиентов отбоя не будет. – А почему он Ворон? Его что, правда так зовут? – Нет, конечно. На самом деле он Андрей Оревич или как-то так. Вороном он сам себя назвал, не знаю, почему. Комм Эме звякнул. Она ловко вытащила его, не выпуская сигареты из рук, прочитала что-то и зло сплюнула вниз. – Так, девочки и мальчики, – сказала она, быстро набирая сообщение, – с вами хорошо, но мне пора на смену, Георге уже рвет и мечет. Если, конечно, ты в порядке, плесень. – Иди, – кивнула я. – Я в норме. Это была не совсем правда. Между лопатками у меня до сих пор жгло так, будто мне горячих углей за шиворот сыпанули. Наверное, слухи о том, что полицейские чипы запускают свои щупальца в спинной мозг, чтобы эффективнее вырубать преступников, – это не просто слухи. Иначе с чего бы это чувство, что, стоит мне неловко повернуться, позвоночник треснет и рассыплется. Надо было попросить у Ворона мертвый чип на память, запоздало подумала я. Закатала бы в пластик и носила как амулет. Эме поднялась, швырнула вниз пустую банку и, балансируя на узком монорельсе, направилась к лестнице. Уже у самой опоры она обернулась, сказав мне одними губами: «Не тупи», – и исчезла. – Теперь твоя очередь, – сказал Ди, стоило ей уйти. – Кто этот человек, которого ты хочешь найти в Вессеме? – Мой брат. Я не видела смысла это скрывать. – Там случилось кое-что странное. Нас всех накрыло – мы побежали, прямо как эти люди из страшилок про Вессем. Только все добежали, а Коди нет. Я не знаю, что с ним стало. То есть, я понимаю, что он погиб, и все такое, – я сжала кулаки, царапая собственные руки. На ладонях у меня была уже куча таких отметин-полумесяцев, по четыре штуки за каждый разговор о Коди. – Но мне надо его найти. – Черт, мне никогда бы в голову не пришло, что все эти истории могут быть хоть отчасти правдой, – нахмурился Ди. – В смысле, в детстве я верил, конечно, у нас считалось, что там были инопланетяне, и… А что за лаборатория, про которую ты говорила? – Лаборатория? – я что, и это успела выболтать? – Ну, да, там была какая-то лаборатория. То, что там лежит, должно помочь вылечить людей, у которых легкие отказывают после Вентра. Пересадка – это временная мера, – повторила я слова Боргена. – А так будет шанс решить все это раз и навсегда. – То есть ты пошла на это, – Ди кивком указал на мою спину, – чтобы найти лекарство от Вентра? Честно, это самая оригинальная причина, чтобы сделать эту операцию, из всех, что я слышал. А я их за время работы с Вороном слышал много. Я не стала говорить, что, если бы знала, что меня ждет, еще сто раз бы подумала. – Ну я не совсем буду искать лекарство. Если верить одному человеку… – Одному из тех, что к тебе приезжали? – Нет, другому. Тому, кто оплатил мне сегодняшнее развлечение. Он сказал, что лекарство там, в лаборатории, уже есть. Надо только принести его. И он готов заплатить мне за это. Кстати, подожди, я же должна ему написать. Я достала комм и набрала сообщение Кару: «Порядок. Я жива». – А что же он сам не сходит? – спросил Ди. Я сделала неопределенный жест. – Понятно, – сделал свой вывод Ди. – Зачем напрягаться самому, когда можно напрячь кого-то из Гетто. Я не стала спорить. Комм зазвонил – на экране высветилась фотография Боргена Кару. Стоило этого ожидать. – Привет, – сказала я в экран. – Рита, – улыбнулся Кару. – Как все прошло? – Это было просто капец как больно, – поморщилась я – Почему они все зовут тебя Ритой? – спросил Ди. Я пожала плечами. – Но все получилось? – спросил Кару. – Получилось, – я кивнула. – И когда вы собираетесь?.. – Мне нужно несколько дней, чтобы шрам на спине зажил и я могла нести рюкзак. В конце концов, если я буду ждать, ничего хорошего не дождусь. – Прекрасно, – он улыбнулся с явным облегчением. Наверняка думал, что я прикарманю его денежки и никуда не пойду. – Я скажу Теодору, он с вами свяжется. – Зачем это? – тупо спросила я. – Теодор? – спросил Ди. – Это же тот придурок, у которого машину разобрали?