– Страшно? – спросила я почему-то шепотом. Эрика посмотрела на меня очень долгим взглядом. – Я тоже… привыкла. Даже если она каждый раз умирает от ужаса, думая, что вот-вот разобьется насмерть, она не признается. – Надо было ему рассказать, чтоб не боялся, – сказала я, помолчав. – Обойдется, – отрезала Эрика. – Он должен суметь справиться с этим сам, иначе ему нечего делать в армии. Иштан тем временем затих в кресле, лицо его разгладилось. Доктор Ланге, все так же потирая руки, принялся диктовать ему последовательность цифр. На мониторе перед ним появилась картинка – соседний кабинет, на стуле сидит Детлеф. Значит, систему видеонаблюдения все же починили. Схватив наушник, доктор прижал его к правому уху, выглядел он при этом вполне довольным. Губы Детлефа на экране шевелились. Доза и правда была минимальная – Иштан пришел в себя уже через несколько минут. Один из лаборантов отстегнул его от кресла и помог пересесть на стул, другой сунул в руку стакан с густой белой жидкостью. Иштан поднес стакан ко рту и выпил все, не отрываясь. Я слышала, как его зубы стучат о стекло. Моя очередь была следующей. – Для девушки – три миллилитра, – радостно скомандовал доктор Ланге. – Она у нас опытный боец, пусть познакомится с новыми членами команды как следует. – Какое задание? – решила я уточнить. Эйсуле всегда заранее говорила мне, что надо будет делать. Передавать цифры, передавать образы, двигаться… Я уже много всего умела. – Ничего особенного, – он похлопал меня по плечу. – Сегодня просто познакомься с четырьмя новыми, ха-ха, сознаниями. Они тут рядом, подключись ко всем по очереди, посмотри на мир их глазами – и пойдешь отдыхать. А в следующий раз, когда тебе скажут – Рета, а подключись к рядовому Волчеку – ты сразу его узнаешь! Твоя работа будет гораздо легче, если познакомиться со всеми заранее. Его рука все еще лежала на моем плече, и я с трудом сдерживалась, чтобы ее не сбросить. – А как я узнаю, кто из них кто, когда подключусь? – не поняла я. – Изнутри они, знаете, очень… – Одинаковые? – Нет, разные. Но изнутри ведь непонятно. Если там есть зеркало… – Просто подними руку того, к кому подключилась, и тебе назовут имя. – Так точно, – кивнула я. – Ольга, – скомандовал доктор Ланге, и девушка кивнула и быстро вышла из кабинета. Инъектор с красной жидкостью уже был прижат к моей руке, и я машинально задержала дыхание. Я знала, что мне ничего не грозит, что вода не настоящая, но ничего с собой поделать не могла. Сквозь накатившую зеленую муть я встретилась глазами с Эрикой, а потом мир исчез. Я растеклась в пространстве, почувствовала, что рядом есть цели, и устремилась к ним. Пока все четверо были для меня одинаковы – как будто маленькие маячки, посылающие один и тот же сигнал: я здесь, я здесь, я здесь. Герр доктор прав, я должна хорошо познакомиться с ними, чтобы сразу отличать одного от другого. Первый разум я выбрала наугад. Потянулась к нему, свернулась в воронку – и едва не задохнулась. Я никогда не каталась на сноуборде, айсборде и любом другом борде, но, наверное, когда летишь с горы и ледяной ветер бьет тебе в лицо – это очень похоже. Страшно, холодно и весело. Отдышавшись, я сделала мысленное движение, и парень поднял руку. – Рядовой Волчек, – услышала я голос Олли. Ладно, этого будет легко запомнить. Я покинула его голову и с некоторой опаской подключилась к соседу. Это было все равно что надеть старые разношенные ботинки. Все равно что натянуть самые удобные джинсы. Все равно что лежать, свернувшись калачиком под одеялом. Я помедлила, наслаждаясь этим уютным чувством, потом подняла руку. Вот будет номер, если это Антон. – Рядовой Талеш, – сказала Олли. Прекрасно, самое интересное впереди. Я перетекла к следующему маячку. Никакого сопротивления, даже самого легкого, не было. Сначала я не почувствовала вообще ничего, мне даже показалось, что действие стимулятора закончилось и сейчас я открою глаза в кабинете доктора Ланге. Но мгновение спустя я ощутила, что держу мокрый картон. Мне захотелось вытереть ладони, и, повинуясь моему желанию, парень провел руками по футболке. Это не помогло – мне все равно казалось, что мои ладони полны размокшей расползающейся бумаги. Это не на самом деле, сказала я себе и подняла руку как надо. – Рядовой Дейнак, – сказала Олли. Так я и думала. Оставался последний маячок. Может быть, подключиться к нему и правда было сложнее, а может, я просто не хотела этого делать. Даже то, что я вода, слабо помогало. Наконец я оказалась внутри его головы и замерла. Это не было похоже ни на что, виденное прежде. Я словно держала за лезвие остро наточенный нож. Словно обнимала убийцу, готового вот-вот всадить этот нож в меня. Нет. Я словно обнимала убийство. Почувствовав мое присутствие, парень поднял руку сам, не дожидаясь моей команды, и я услышала, как Олли говорит то, что я и так уже знала: – Рядовой Рейнис. *** В кураторы мне достался Карим Юферев, один из лаборантов герра доктора. Было ему лет тридцать, и он отнесся к своему назначению очень серьезно. В среду с самого утра он вызвал меня в желтую зону и два часа расспрашивал о моем медиаторском опыте, периодически что-то занося в свой планшет. Я рассказывала про то, как чувствую себя водой, не в силах оторвать взгляд от его левого уха – на нем крепился затейливый кафф, и я пыталась понять, это просто украшение или он еще и делает что-то полезное. – Как ты воспринимаешь других людей, когда подключаешься к ним? Как ты видишь их, хм, ментальным зрением? Я не сомневалась, что все, что я скажу, он передаст доктору Ланге. Едва ли стоит говорить, что один из обладателей нейроимпланта – чертов психопат. Еще неизвестно, кого сочтут более важным для проекта, меня или Рейниса. А ради Коди я могу его потерпеть. – Это сложно описать. Это такие ощущения… Это как запах описывать. Если вы никогда в жизни ничего не нюхали, представить не получится. – Попытайся. Я вздохнула, размышляя, что ему сказать. – Это как если бы цвет стал вкусом, – начала я наконец. – Или как если бы дни недели были разной высоты. Такие ощущения, понимаете? Таких в реальной жизни нет. Но если сравнивать с чем-то реальным… Иногда как будто падаешь. Или как искры, только их не видишь, а чувствуешь, вот здесь, – я прижала руку к груди. – Но на самом деле не здесь, а… ну, везде. Я ведь как будто занимаю очень большое пространство. Карим кивал и делал какие-то пометки. – Я плохо объясняю. Но там, в голове, – я постучала себя пальцем по виску, – все разные. Различить легко. – Назови фамилии тех, к кому подключаться сложнее всего. Ага, размечтался, так я тебе и сказала. – Ко всем примерно одинаково. Он пристально посмотрел на меня. – Рядовая Корто, – сказал он, – ты осознаешь, что эта информация может оказаться жизненно важной в боевой обстановке? – Так точно, – кивнула я. – Все, что здесь происходит – один большой эксперимент, который, возможно, определит будущее вооруженных сил Церы. – Я понимаю, – кивнула я. – Я принесла присягу и готова сделать все, что от меня зависит. – Итак? – Со всеми примерно одинаково. С Коди… с рядовым Корто, это мой брат – с ним легче всего. С остальными – одинаково, – сказала я уверенно. – Хорошо, – кивнул Карим, кажется, так до конца мне и не поверив. – Теперь перейдем к постэффектам. К чему?! – Опиши свои ощущения после завершения медиаторской сессии. А, вот к чему. – Я это уже рассказывала Олли. Она знает, что надо делать. – Ольге Гольц? Она не твой куратор. – И психиатру тоже. – А теперь расскажи мне, как можно подробнее. Я принялась описывать свои ощущения и перечислять, что делала, чтобы прийти в себя. – А еще Олли мне давала кислые конфеты. И сигареты, – добавила я в конце. – И это помогало?