Рейнис обернулся, словно почувствовав мой взгляд, широко улыбнулся и подмигнул. – Придурок, – пробормотала я, отворачиваясь. – Кто? – спросила Аре. Она устроилась рядом с Эрикой и на соседний стол не смотрела. А за нашим столом были только мы трое – парней Хольт погнал на еще один круг, посчитав, что их усиленным мышцам нагрузки маловато. – Похоже, что твой бывший парень, – ответила я. Лицо Аре окаменело. – Эй, телепатка, – окликнули меня. Я резко повернулась, сделала рукой движение, будто что-то отрезаю, и снова посмотрела на Аре. – Не связывайся с ним, – тихо сказала она. – Я и не связывалась, – ответила я. – Нужен мне твой Рейнис. – Он не мой, – резко ответила Аре. – А говорил, что… – я осеклась. – Ты из-за него хотела перевестись? Он сказал, вы с ним… Вы расстались или что? Аре замолчала и опустила взгляд, разглядывая еду в своей тарелке. – Пожалуйся, – внезапно подала голос Эрика. Я-то думала, она вообще не слушает. – Если он тебя домогался, напиши рапорт Валлерту. – И мне же будет хуже, – тихо сказала Аре. Я не сомневалась, чье слово посчитают более весомым. – Отношения внутри группы запрещены. А я же вроде как сама согласилась. Меня точно выгонят. Эрика хотела еще что-то сказать, но Аре резко встала. – Не хочу это обсуждать, – заявила она и вышла. – Тогда ты пожалуйся, – сказала мне Эрика. – Вот еще. Я сама разберусь, – покачала я головой. Стукачей нигде не любят. – И ты же слышала – она согласилась. – Она вроде как согласилась, – зло ответила Эрика. – Слушай, – я тоже начала раздражаться. – Рейнис придурок, но красивый придурок, а я знаю много девчонок, которым такие нравятся, так что не… – Конечно, нравятся, – перебила меня Эрика. – Гораздо легче жить, если убедишь себя, что тебе именно это и нравится. Особенно, если ничего другого ты никогда не видела. Она тоже поднялась. – Послушай мой совет и пожалуйся на него, пока ты сама вроде как не согласилась. – Хочешь стучать – стучи, – пожала я плечами. Эрика покачала головой, закатила глаза и ушла вслед за Аре, а я принялась медленно жевать, чтобы потянуть время и не идти вместе с ней. Я понимала, о чем говорит Эрика, и спорила с ней из чистого упрямства. Я не думала, что моей матери нравилось, когда отец хватал ремень и заставлял ее – или нас с Коди, смотря, кто первым попадался ему под руку – встать, вытянув руки перед собой. «Я тебя воспитываю, потому что люблю», – говорил он перед тем, как начать бить, и проще всего было поверить, что так оно и есть. Это помогало стоять прямо, не шевелясь и не опуская руки. Потому что, если опустить руки, он орал: «Я твой отец, черт, возьми, я тебя научу уважать отца!» – и принимался бить по чему попало. Я вспомнила одну из девушек Акселя – когда он поставил ей синяк на скуле, она нарисовала поверх сердечко косметическим карандашом. Нико никогда, никогда ничего такого не сделал бы. Как обычно, при мысли о Нико я почувствовала жар в плече, там, где мою руку разрисовывала татуировка, и задвинула мысли о словах Эрики подальше. Если Рейнис полезет ко мне – отделаю так, что мало не покажется. И нечего о нем думать. Мне и так есть о чем беспокоиться. Но столкнуться с Рейнисом пришлось раньше, чем я ожидала. После завтрака меня и Эрику вызвали в желтую зону. Без доктора Эйсуле кабинет казался странно пустым, хотя там были и Олли, и герр доктор, и еще какие-то люди, и стульев откуда-то притащили. – Новая система тренировок! – торжественно провозгласил Ланге. – Но сначала познакомьтесь с вашим, ха-ха, коллегой. Рядовой Келемен! Из-за спин людей в белых халатах вышел смутно знакомый мне парень из группы Дале. – Привет, – сказал он, заметно нервничая. – Я вроде как тоже теперь медиатор. – У него прекрасные показатели, прекрасные. Никто даже не ожидал. Замечательный мозг, – довольно сообщил Ланге таким тоном, будто собирался этим мозгом позавтракать. Эрику перекосило. Я ей даже посочувствовала – мало ей одной меня, теперь объявился новый медиатор, и тоже лучше нее. Прав был Детлеф – не стоило ей идти в «Мадженту». Если уж так хотелось насолить мачехе, можно было придумать что-то еще. – Сегодня у нас будет вводный день, – рассказывал тем временем доктор Ланге. – У нас четверо новых людей с нейроимплантами, с которыми вам, девушки, надо познакомиться, и новый медиатор, которому нужно познакомиться со своей работой. Так что поработаем по очереди, с совсем-совсем маленькими дозами, – он показал на пальцах, насколько маленькие будут дозы. – Потом, чтобы вам было проще, у каждого будет свой куратор… Ланге обернулся туда, где стояли его лаборанты. Хоть бы мне досталась Олли, мысленно взмолилась я. – Но об этом позже, – закончил он. – Прошу, прошу, присаживайтесь. Не надо стесняться! Он сделал приглашающий жест. Я деревянной походкой направилась к стульям у стены. Уж лучше бы на меня орала доктор Эйсуле. Эрика оказалась справа от меня, Келемен – слева. – Привет, – сказала я ему тихо, краем глаза следя за суетой у стола с приборами. – Я Рета, это Эрика. – Привет, – ответил он хрипло. – Я Иштан. – Ты это уже делал? Парень покачал головой: – Только тест. Знаешь, этот, когда тебе вкалывают… Красное такое… Но доктор Ланге объяснял, как это происходит. – Ты главное расслабься, – посоветовала я. – Когда скажут, что надо к кому-то подключаться – ты не сопротивляйся, твоя голова все за тебя сделает. – И никогда не пытайся подключиться ни к кому из нас, – сказала Эрика, не глядя на него. – Если когда-нибудь нас загрузят одновременно, ты нас почувствуешь. Наши импланты – не такие, как у остальных. Другие активны постоянно, мы – нет. – Да? – удивилась я. – Я и не знала. – Ну еще бы, – пробормотала Эрика. – Я тоже не знал, – поддержал меня Иштан и тем самым предотвратил ссору. – Стимулятор активирует определенные зоны мозга, а они активируют имплант, – объяснила Эрика. – Так вот – не вздумай лезть никому из нас в голову. – Потому что тогда ты ему мозги выжжешь? – проницательно спросила я. Эрика не ответила. – Ладно, я не буду, – согласился Иштан. Сквозь загар было видно, какой он бледный. И чего он так боится? Что у них там, в группе сержанта Дале, такого про нас рассказывают? – Давайте пропустим юношу вперед! – сказал доктор Ланге, подходя и потирая руки. Иштан пересел на кресло. Подручные доктора защелкнули крепления. Олли поднесла инъектор со стимулятором. – И-и-и поехали! – скомандовал доктор. – Тебе нужно будет найти человека в соседней комнате, того, кто ближе всех к нам. Лицо Иштана исказилось. Округлив глаза, он вертел головой, потом зажмурился, его тело выгнулось, насколько позволяли фиксаторы. Смотреть на это было тяжело, и я повернулась к Эрике. – Ты когда-нибудь видела это со стороны? – спросила я шепотом. – Тебя позавчера видела, – сказала она. Ей, кажется, тоже стало не по себе. – Но это было не так. – Я первый раз испугалась, – сказала я зачем-то. – Наверное, так же дергалась. Мне казалось, что я тону. Это было очень… по-настоящему. – Больше не кажется? – Кажется. Просто я уже привыкла. Может, и он привыкнет. Мы одновременно посмотрели на Иштана. Его руки, вцепившиеся в подлокотники кресла, побелели, он часто и неглубоко дышал, шумно втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Может, конечно, и привыкнет. – А мне кажется, что я падаю, – вдруг призналась Эрика. – Каждый раз. Как будто парашют не раскрылся. Когда я… уже падаю на землю… это контакт.