Назвать Патрицию Хайсмит мастером детектива — все равно что окрестить Пикассо небесталанным рисовальщиком. Cleveland Plain Dealer 1 Вик не танцевал, но не по тем причинам, которыми большинство нетанцующих мужчин объясняют себе, почему они этого не делают. Не танцевал он просто потому, что это занятие любила его жена. Его собственное объяснение было неубедительным, и сам он нисколько в него не верил, хоть оно и приходило ему на ум всякий раз, когда он смотрел, как танцует Мелинда: вид у нее в такие минуты был невыносимо глупый. От этого танцевать самому становилось стыдно. Мелинда, кружась, впархивала в его поле зрения и снова исчезала, хотя он был не вполне уверен, что видит именно ее. Однако же, досконально зная ее облик, он понимал, что перед ним все-таки она. Вик спокойно поднял стакан шотландского виски с водой и чуть отпил. Он расслабленно сидел на изогнутой банкетке, рядом с нижней стойкой лестничных перил у Меллеров, с безразличным выражением лица устремив взгляд на мельтешение танцоров, и представлял, как вернется домой и зайдет в гараж, взглянуть, дала ли всходы наперстянка. В ящиках с рассадой было несколько видов трав. Чтобы они не шли в рост, Вик лишал их половины положенных им солнечного света и воды, что к тому же усиливало их ароматические свойства. В час дня, приходя домой обедать, он ставил ящики на солнце, а в три, перед возвращением в типографию, уносил обратно в гараж. Тридцатишестилетний Виктор ван Аллен был чуть ниже среднего роста и не то чтобы толст, а скорее склонен к общей солидной округлости. Густые, резко очерченные каштановые брови выделялись над невинными голубыми глазами. Прямые темно-русые волосы, такие же густые и жесткие, как брови, были коротко подстрижены. Рот у него был не большой и не маленький, решительный; правый уголок губ был обычно опущен, не то с какой-то однобокой непреклонностью, не то с насмешкой — понять это можно было и так и этак. Именно рот не позволял однозначно истолковать выражение лица Вика — некоторые усматривали в нем горечь, — а голубые глаза, большие, умные, ничему не удивлявшиеся, никогда не выдавали ни его мыслей, ни его чувств. Звука прибавилось примерно на децибел, заиграла ритмичная латиноамериканская музыка, и танцующие перестали себя сдерживать. Грохот коробил слух, но Вик продолжал сидеть, хотя, если бы пожелал, мог прогуляться по коридору до кабинета хозяина и полистать там книги. Он уже достаточно выпил, и в ушах слегка шумело — мерно, даже немного приятно. Наверное, на приемах, да и на любых вечеринках, где подается спиртное, следует пить пропорционально нарастающему шуму. Перекрывать его своим внутренним гвалтом. Чтоб в голове тихонько гомонили веселые голоса. Насколько тогда легче было бы жить! Никогда не быть ни вполне трезвым, ни вполне пьяным. Dum non sobrius, tamen non ebrius. Прекрасная вышла бы эпитафия, но, к сожалению, не про него. Простая и скучная правда заключалась в том, что он почти все время предпочитал быть начеку. Невольно он остановил взгляд на конга-цепочке, в которую выстраивались танцующие. И невольно нашел среди них Мелинду — задорной улыбкой она словно бы бросала вызов: «А ну-ка, поймай меня!» — а над ее плечом, едва не утыкаясь ей в волосы, нависал Джоэл Нэш. Вик вздохнул и отпил виски. Для человека, который прошлой ночью танцевал до трех, а позапрошлой — до пяти, мистер Нэш выглядел очень неплохо. Вик вздрогнул, ощутив прикосновение к левой руке. К нему склонилась старая миссис Поднански. Он почти забыл, что она здесь. — Вик, я так вам благодарна. Вы правда не против сами ее забрать? Этот вопрос она уже задавала ему минут пять или десять назад. — Ну конечно, — с улыбкой сказал Вик, поднимаясь вместе с ней. — Заеду завтра, без четверти час. Тут через руку мистера Нэша к нему обернулась Мелинда и почти в лицо миссис Поднански, хотя и глядя на Вика, сказала: — Эй, старина! Почему не танцуешь? От Вика не ускользнуло, как миссис Поднански поморщилась, но тут же улыбнулась и отошла в сторону. Удаляясь в танце с Мелиндой, мистер Нэш одарил Вика счастливой, слегка хмельной улыбкой. «Как бы назвать такую улыбку? — думал Вик. — Наверное, дружеская». Ну да. Джоэл Нэш хотел, чтобы она такой получилась. Вик медленно отвел взгляд от Джоэла, продолжая размышлять о его лице. Больше всего Вика раздражали не манеры этого человека — притворство, некоторое смущение, бестолковость, — а именно лицо. Мальчишеская гладкость щек и лба, миловидно вьющиеся светло-каштановые волосы, правильные черты — в меру правильные, как сказали бы женщины, которым он нравился. Большинство женщин назвали бы его красивым, предположил Вик. Он помнил, как прошлой ночью мистер Нэш поднимал на него взгляд с дивана, в шестой или восьмой раз передавая ему пустой стакан, будто стыдясь того, что соглашается выпить еще и остаться на очередные четверть часа, однако же с его лица не сходила какая-то бесстыдная наглость. У прежних любовников Мелинды было хотя бы больше мозгов или меньше нахальства, думал Вик. Но не век же будет Джоэл Нэш соседствовать с ними. Он работал коммивояжером в «Фернесс-Кляйн», компании по производству химикатов, находившейся в Уэсли (штат Массачусетс), и, по его словам, приехал сюда на несколько недель, чтобы ознакомиться с новой продукцией фирмы. Вик подозревал, что обоснуйся Нэш в Уэсли или в Литтл-Уэсли, то занял бы место Ральфа Госдена, даже если бы быстро прискучил Мелинде или оказался бы неудачником в других отношениях, ведь она никогда не могла устоять перед смазливой внешностью и наверняка считала Джоэла красивее Ральфа. Вик поднял взгляд и увидел рядом Хораса Меллера. — Привет, Хорас. Ищешь, где бы сесть? — Нет-нет, спасибо. На губах Хораса, худощавого седеющего мужчины среднего роста с узким нервным лицом и кустистыми черными усами, застыла вежливая улыбка беспокойного хозяина. Беспокоился Хорас и сегодня, хоть вечер удался на зависть. — Ну что, Вик, как дела на работе? — Готовим Ксенофонта, — ответил Вик. Неутихающий шум мешал разговаривать. — Заезжай как-нибудь вечером. Вик имел в виду типографию. Он всегда оставался там до семи, хотя Стивен и Карлайл уходили домой в пять. — Хорошо, заеду, — сказал Хорас. — Налить тебе еще? Вик жестом показал, что не надо. — Увидимся, — кивнул Хорас и удалился. Как только он ушел, Вика охватило чувство пустоты — и неловкости. Что-то осталось недосказанным, и Вик знал, что именно: Хорас тактично ни словом не обмолвился о мистере Джоэле Нэше. Не сказал, например, что Джоэл славный малый или что ему тут рады, не задал никаких дежурных вопросов. Мелинда исхитрилась, чтобы Джоэла пригласили на вечеринку. Позавчера Вик слышал, как Мелинда говорила по телефону с Мэри Меллер: «…Ну, не совсем гостит у нас, но мы о нем заботимся, он ведь мало кого в городе знает… Ах, спасибо, Мэри! Я так и думала, что ты не против, чтобы пришел еще один мужчина, да такой красивый…» Да, Мелинду от него клещами не оторвать. Остается неделя, думал Вик. Ровно семь ночей. Мистер Нэш уезжал первого, в воскресенье. И тут перед ним возник, пошатываясь, Джоэл Нэш, в белом пиджаке с широкими плечами и со стаканом в руке. — Добрый вечер, мистер ван Аллен, — с напускной серьезностью сказал Джоэл и уселся на место, освобожденное миссис Поднански. — Как вы сегодня? — Да как обычно, — улыбнулся Вик. — Я вам хотел кое-что сказать, — с неожиданным воодушевлением произнес Джоэл, как будто только что вспомнил. — Во-первых, меня попросили — моя компания — остаться здесь еще на пару недель, так что, надеюсь, я смогу отплатить вам обоим за щедрое гостеприимство, которое вы мне оказали. — Джоэл по-мальчишески, пригнув голову, засмеялся. У Мелинды просто дар находить людей, подобных Джоэлу Нэшу, подумал Вик. Вот уж воистину брачный союз двух умов[3]. — А во-вторых? — Во-вторых… Во-вторых, я хочу сказать, какой вы молодчина: я вижусь с вашей женой, а вы так деликатны. Не то чтобы я так уж много с ней виделся, сами знаете, — пару раз пообедали да за город съездили, но… — Но что? — Вик вдруг почувствовал, что трезв как стеклышко, а захмелевший Нэш ему отвратителен. — Другой бы и за меньшее дал мне по морде — подозревая, конечно, большее. Я прекрасно понимаю: вы могли бы чуточку рассердиться, но вы не сердитесь. Я же вижу. Пожалуй, я должен поблагодарить вас за то, что не расквасили мне нос. Его, конечно, и не за что расквашивать. Если у вас есть сомнения, спросите Мелинду. Ну да, кого же еще. Вик спокойно и равнодушно смотрел на него в упор. Правильно будет ничего не отвечать, решил он. — Как бы то ни было, по-моему, вы ведете себя как настоящий джентльмен, — добавил Нэш. Нарочитые настойчивые усилия Джоэла Нэша корчить из себя англичанина действовали Вику на нервы. — Я ценю ваши чувства, — сказал Вик, чуть улыбаясь, — но я не трачу время на то, чтобы расквашивать людям носы. Если мне кто-то сильно не нравится, я его убиваю. — Убиваете? — радостно улыбнулся мистер Нэш. — Ну да. Вы ведь помните Малькольма Макрея? Вик знал, что Нэш слышал о Макрее: Мелинда говорила, что рассказала Джоэлу про «загадку Макрея», чем очень его заинтриговала, потому что он пару раз встречался с Макреем по делам в Нью-Йорке. — Помню, — напряженно ответил Джоэл Нэш. Улыбка на его лице стала не такой широкой. Теперь она лишь служила защитой. Мелинда, конечно же, поведала Джоэлу, что Мал за ней ухаживал. Это всегда добавляло истории остроты. — Вы шутите, — сказал Джоэл. В этот миг по его словам и лицу Вик окончательно удостоверился в двух обстоятельствах: Джоэл Нэш успел переспать с его женой, а каменное спокойствие Вика в обществе Мелинды и Джоэла произвело впечатление. Вик напугал его — не только сейчас, но и несколько раз на домашних вечеринках. Вик никогда не проявлял ни малейших признаков ревности. Людей, которые ведут себя не так, как принято, обычно боятся. — Нет, не шучу, — вздохнул Вик, достал сигарету и предложил пачку Джоэлу. Нэш помотал головой. — Он, скажем так, слишком настойчиво ухаживал за Мелиндой. Может, она вам говорила. Меня раздражало не столько это, сколько его характер. Макрей был заносчив, вечно напивался в гостях, так что приходилось оставлять его на ночь. К тому же он был жутким скупердяем. — Вик вставил сигарету в мундштук и стиснул его зубами. — Я вам не верю. — Да верите вы. Но это не важно. — Значит, это вы убили Малькольма Макрея? — А кто же, по-вашему? — Вик подождал, но ответа не последовало. — Мелинда говорила, что вы были с ним знакомы. У вас есть какие-нибудь предположения? Хотелось бы услышать. Предположения — это интересно. Иногда интереснее, чем факты. — Нет у меня никаких предположений, — сказал Джоэл, как будто защищаясь. По тому, как мистер Нэш сидел на банкетке, стало ясно, что он напуган и замыкается в себе. Вик откинулся назад, шевельнул косматыми каштановыми бровями и выпустил перед собой дым. Повисло молчание. Вик знал, что мистер Нэш прокручивает в голове, что бы такое сказать. Он даже приблизительно догадывался, что тот скажет. — Он все-таки был вашим другом, — начал Джоэл Нэш именно так, как и ожидал Вик, — и ваша шуточка по поводу его смерти вовсе не смешна. — Он не был моим другом. — Ну, другом вашей жены. — Это же совсем другое, согласитесь. Мистер Нэш через силу кивнул. Потом выдавил кривую улыбку: — И все же это дурная шутка. — Он встал. — Простите. Может, в следующий раз придумаю получше. Да, постойте!