– Что уставились? – снова закричала она. Колин первым пришел в себя и захлопал в ладоши, как в театре. Энтони сердито толкнул брата в плечо. – Позвольте мне поговорить с его светлостью, – спокойно произнесла Дафна. – Минуту, секунду… еще меньше… но поговорить. Колин и Бенедикт кивнули и отошли немного подальше. Энтони не сдвинулся с места. Дафна с яростью посмотрела на него и спросила: – Тоже хочешь получить в глаз? Возможно, она бы сделала это, если бы Бенедикт не подскочил к старшему брату и не отвел его в сторону, несмотря на сопротивление. Теперь она снова обратила все внимание на Саймона, который стоял с тем же удивленным видом, прикрыв рукой пострадавший глаз. – До сих пор не могу поверить, что вы способны на такое, – пробормотал он. Она перевела взгляд на братьев, потом снова обратилась к Саймону: – Сама удивляюсь, но в сравнении с вашими глупостями это сущий пустяк. – Возможно, – согласился герцог с хмурым видом и снова приложил ладонь к глазу. – Но чего вы добиваетесь? Дафна взглянула на него как на умственно отсталого. – Неужели вы до сих пор не поняли? Он вздохнул, лицо его в эту минуту выглядело усталым и печальным. – Я ведь говорил уже, что не могу жениться на вас. – Вы должны! Столько чувства и силы было в ее голосе, что у него в глазах промелькнула тревога. – Что вы хотите этим сказать? – Во-первых, то, что в саду нас видел не только Энтони. – А кто еще? – Граф Макклесфилд. – Ну и что? Он не будет болтать, я его знаю. – Там были и другие. Она прикусила губу. Эта ложь вырвалась непроизвольно. Ей не хотелось ни в чем обманывать его. – Кто другие? – Не знаю, – призналась она. – Так сказал Колину Макклесфилд. Так что сегодня к вечеру о нас будет судачить пол-Лондона. Саймон тихо выругался. – Если вы не женитесь на мне, – прошептала она, – моя репутация будет безнадежно загублена. Вы знаете наше общество. – Вздор! – без уверенности в голосе возразил он. – Это правда, Саймон. Дафна с трудом подняла на него глаза. Все ее будущее и сама его жизнь были поставлены на карту в эти минуты. Она не должна проиграть. Поражение повлечет за собой слишком страшные последствия для него!.. Но заговорила она о себе: – Меня начнут обходить стороной, а потом отошлют куда-нибудь в медвежий угол, на самую окраину страны. – Леди Бриджертон никогда так не поступит! – Но я ведь никогда не смогу выйти замуж, это вы знаете. – Она снова приблизилась к нему настолько, что ощутила исходившее от него тепло. – На мне поставят крест. У меня не будет ни мужа, ни детей… – Ради всех святых, хватит! – вскричал он. Энтони, Бенедикт и Колин повернулись на его крик и хотели приблизиться, но Дафна жестом остановила их. – Почему вы отказываетесь жениться на мне, Саймон? – тихо спросила она. – Я знаю, вы меня любите… В чем же дело? Он провел рукой по лицу и сморщился от боли. Черт, дело не только в синяках – ломит виски. У него никогда раньше, насколько он помнит, не бывало головных болей… Дафна… Зачем она подошла ближе? Зачем прикоснулась к его плечу, щеке?.. Он же ослаб… У него болит голова… Совсем нет сил сопротивляться… – Саймон, спасите меня, – прошептала Дафна. И он сдался. Глава 12 Есть ли в наше время что-нибудь более романтическое и глупое, чем дуэль? Слуха вашего автора достигло, что на этой неделе она (дуэль) чуть не произошла в одном из отдаленных уголков Риджентс-парка. Поскольку поединки запрещены, ваш автор не станет называть имен участников, но, да будет вам известно, не перестает осуждать этот варварский способ разрешения споров и обид. К великому счастью, в те минуты, когда этот выпуск «Хроники» станет достоянием благосклонных читателей, два идиота-дуэлянта (автор поостерегся бы называть их джентльменами, ибо этот ранг предполагает наличие в головах хотя бы капли разума, который как раз отсутствовал в то раннее утро у обоих неназванных) положат свои пистолеты на место. Что же помешало им претворить в жизнь свое дьявольское намерение? Рискну предположить, что некий добрый ангел одарил их с небес мудрой улыбкой, которая развеяла в дым безрассудство и злобу. Если предположение вашего автора правдоподобно, ему остается молить Господа, чтобы чаще велел своим добрым вестникам заглядывать в наши гостиные и залы. Это значительно способствовало бы мирному общению людей и вообще смягчению нравов на нашей грешной планете. «Светская хроника леди Уистлдаун», 19 мая 1813 года Саймон убрал ладонь с глаза и, посмотрев в лицо Дафне, прошептал: – Я женюсь на вас, но вам надо знать… Договорить ему не удалось, и фраза осталась неоконченной, ибо ее прервал радостный вопль Дафны, сопровожденный сильным толчком в плечо герцога. – О, Саймон! Вы не пожалеете! – со слезами радости на глазах воскликнула она. – Я сделаю вас счастливым, Саймон! обещаю, очень счастливым… Вы никогда не пожалеете… – Подождите, – сказал он, слегка отстраняя ее. Ему было трудно наблюдать столь искреннее проявление восторга. – Сначала послушайте. Она продолжила улыбаться, но в глазах промелькнуло беспокойство. – Послушайте, – произнес он, – и тогда решайте, нужно ли выходить за меня замуж. Дафна слегка прикусила нижнюю губу и кивнула. Саймон сделал глубокий вдох. Как сказать ей то, что собирается и должен сказать? И что говорить? Всю правду или только часть? Но ведь необходимо, чтобы она поняла… Если уж собирается стать его женой… Если намерена, как заявляет, сделать его жизнь – их жизнь – счастливой… Он судорожно сглотнул. А он сам? Чем может ответить ей? Хотя бы честным признанием о себе. О своих намерениях и планах в жизни… Если будет жить… Он должен дать ей последнюю возможность отказаться от брака, с помощью которого она хочет спасти его. – Дафна… – произнес он, и, как всегда, звук ее имени расслабил мышцы рта, овеял мгновенным теплом захолодевшую душу. – Дафна, если вы станете моей женой… Она вновь приблизилась к нему почти вплотную и тихо спросила: – Что с вами? Что вас так угнетает? – Я не… не могу иметь детей. Вот. Он сказал. Почти что правду. Ее губы раскрылись. Не от ужаса, даже не от удивления. Казалось, она вообще не слышала или не поняла его слов.