– Эй! Что тебе мама сказала? – крикнула Гиацинта, но в ответ брат показал язык. Дафна поспешила вслед за Саймоном, приговаривая: – Какой упрямый… Надеюсь, с ним ничего не случится. – Если помешают канаты, на которые он свалится, а если нет… Саймон был уже почти рядом с расшалившимся мальчиком и окликнул его: – Ступай на палубу, Грегори, и дай мне пройти! – А почему вы без Дафны? – спросил тот. – Помогите ей. Я и сам взойду. Саймону захотелось схватить его за шиворот и стащить с опасной доски, изменив тем самым мнение Дафны о себе как о человеке, имеющем подход к детям. С палубы к попытке унять Грегори присоединился Энтони. Перегнувшись через борт, он грозно закричал: – Эй, ты! Сейчас же марш на борт! Дальше все произошло почти мгновенно, но в глазах семьи растянулось, как это бывает, на более длительное время, за которое перед глазами наблюдавших промелькнуло несколько картин, сменивших одна другую. Сначала Грегори поскользнулся на сходнях и беспомощно взмахнул руками. На помощь ему с обеих сторон кинулись Саймон и Энтони. Грегори, резко повернувшись, толкнул брата, тот взмахнул руками и начал падать в воду, но перед этим столкнулся с бежавшим снизу Саймоном, который тоже не смог удержать равновесия и оказался в Темзе… А что же Грегори? Каким-то чудом мальчишка удержался на скользкой доске и ползком, как краб, влез на борт. Дафна прикрыла рот рукой не то от ужаса, не то от приступа смеха. Леди Бриджертон, заподозрив ее во втором, с осуждением проговорила: – Не вижу повода для веселья. Дафна с трудом подавила смех и ответила: – Кажется, мама, ты прилагаешь героические усилия, чтобы не рассмеяться. Или я ошибаюсь? Сквозь стиснутые зубы виконтесса еле слышно выдавила: – Да, ошибаешься, – и отвернулась, чтобы окончательно не выдать себя. Тем временем Энтони и Саймон выбрались из воды, промокшие до нитки и взиравшие без всякого одобрения друг на друга. Им было не до смеха. А виновник происшествия благоразумно предпочел спрятаться где-то на яхте. – Может, тебе следует вмешаться, дочь моя? – предложила миссис Бриджертон, чем вызвала недоумение Дафны. – Мне? А зачем? – Энтони и наш гость вот-вот вцепятся друг в друга. – Но почему? Во всем виноват Грегори. – Разумеется. Но они ведь мужчины, а значит, не любят попадать в смешное положение, – мудро рассудила леди Бриджертон, – и будут искать из него выход. Не драться же им с мальчишкой? Как раз в этот момент Энтони со злостью посмотрел на Саймона и проворчал: – Я бы сам справился, если б не ты… Твой прыжок на сходни только напугал Грегори. – Ты первый прыгнул, – парировал Саймон. Их слов ни леди Бриджертон, ни Дафна не слышали, но по гневному выражению лиц и угрожающим позам промокших фигур можно было легко понять, что они отнюдь не обмениваются любезностями. – Иди скорее, разряди обстановку, – шепнула виконтесса. Дафна не стала спорить, так как сама предвидела близкую опасность, однако, подойдя к ним вплотную, поняла, что ничего сделать не может, ибо тут были бессильны действия и слова. И все же предприняла отчаянную попытку: схватила герцога за плечо и решительно сказала: – Помогите мне взобраться на этот корабль, милорд! Мужчины переглянулись и уставились на Дафну. Она тряхнула Саймона за плечо. – Наш разговор еще не закончен, Гастингс, – прошипел Энтони. – Далеко не закончен, Бриджертон, – отозвался тот. Дафна поняла, что отношения между друзьями дошли до точки кипения и пар вот-вот вырвется наружу. Чтобы этого не произошло, она усилила нажим на плечо Саймона и сказала: – Вам обоим нужно скорее обсохнуть. Идемте. Напоминание о речной ванне не вызвало у обоих приятных ощущений. Они еще раз обменялись взглядами, не сулившими ничего хорошего, и разошлись. Обратный путь показался всем томительно-долгим. Ближе к ночи, когда Дафна уже готовилась ко сну, ею овладело странное беспокойство. Сон все не шел, поэтому, накинув халат, она отправилась на нижний этаж в поисках теплого молока и собеседника. Если не первое, то второе в их большой семье она рассчитывала обязательно обрести. Но кругом было тихо и безлюдно. Однако на полпути в кухню девушка услышала кашель и ругань из кабинета Энтони. Что он там делает в столь поздний час? Она осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Старший брат сидел, нагнувшись над столом с бумагами, и что-то писал. Пальцы его были перепачканы чернилами. По всей видимости, он отвечал на деловые письма, но отчего в такой неурочный час? Энтони устроил в их доме деловой кабинет и часто проводил в нем время, приходя из своего холостяцкого жилища, однако обычно делал это днем. И Дафна никогда еще не видела его с пером в руке. – Почему ты не поручишь эту работу своему секретарю? – негромко, чтобы не напугать его, спросила она. Он поднял голову и произнес: – Чертова кукла собралась замуж и умчалась в Бристоль. – Что ж, – с улыбкой проговорила Дафна, – такое случается с молодыми женщинами. Но разве из этого следует, что хозяин должен до рассвета сидеть за письменным столом? Энтони взглянул на часы. – Еще только полночь. Но ты права. – Он отодвинул от себя бумаги, потянулся в кресле. – Дела могут подождать до утра. А ты почему не спишь? – Совершенно не клонит ко сну. Спустилась сюда в поисках теплого молока, а вместо него обнаружила тебя – вернее, услышала твою ругань. – Что?.. А, да. Это чертово перо! – Энтони взглянул на свои пальцы. – Почему-то мажется, будь оно проклято! – Он виновато улыбнулся. – Я стал часто ругаться и поминать черта, да? Дафна рассмеялась. Она уже давно привыкла к довольно прямолинейному языку старших братьев, они не очень-то сдерживались при ней, и это было даже приятно – значит, считали ее своей, доверяли, были откровенны. Она посмотрела на разложенные по столу бумаги. – Полностью вошел в дела семейства? Он кивнул с кислой миной: – И тоже захотелось теплого молока от всего этого. Почему ты не позвонила, чтобы принесли? – Слуги давно спят. Отчего бы нам не попробовать сделать все самим? Правда, – добавила она немного растерянно, – я не имею ни малейшего понятия, как кипятить молоко. – Думаю, кипятить совсем не обязательно, – тоже не слишком уверенно сказал брат. – Пойдем, там разберемся. В кухне царила кромешная тьма, сюда проникал только лунный свет. – Поищи лампу, – скомандовала Дафна. – А я попробую найти молоко. Сможешь зажечь свет? – Смогу, – не очень уверенно отозвался Энтони. Дафне доставляло удовольствие это полуночное общение с братом – сейчас он был гораздо спокойнее, чем всю последнюю неделю, когда почти не разговаривал, а только рычал, и все больше на нее. Хотя на Саймона тоже. Но тому что: пришел и ушел, – а Дафна все время на глазах у неуравновешенного брата. Она продолжала в полутьме греметь посудой, искать кувшин с молоком. Позади затеплился свет, и Дафна обернулась, чтобы увидеть победоносное выражение лица Энтони, который воскликнул: – Я зажег ее! Это прозвучало почти как у Юлия Цезаря: «Пришел, увидел, победил!» Ее слова были не столь триумфальны: